Цветы зла - Бодлер Шарль. Страница 15
ПАСМУРНОЕ НЕБО
Твой взор как будто бы туманами одет;
Твой глаз загадочный, меняющий свой цвет,
То вдруг мечтателен, то грустен, то влюблен,
Ленивый отразив и бледный небосклон.
Ты как слепые дни с их теплой пеленой,
Когда сердца полны невольною слезой,
И, чувствуя в себе неведомый недуг,
Взволнованная кровь тревожит спящий дух.
Походишь ты порой на светлый край небес,
Когда горит закат сквозь пасмурных завес…
Заплаканный простор, как ярко светишь ты
Под пламенем лучей, сверкнувших с высоты.
Жена опасная, желанные края!
Твой снег и ваш мороз любить сумею ль я;
Смогу ли из зимы безжалостной извлечь
Я наслаждения острей, чем лед и меч?
КОШКА
I
Ночная кошка, словно дома,
Гуляет у меня в мозгу,
Мяуча тихо. Чуть могу
Расслышать голос я знакомый,
Так нежен он и заглушен.
Но, равнодушный иль сердитый,
В нем власть и ласка вечно слиты,
И зовом я заворожен.
Как струи, звуки те запели
На дне угрюмых дум моих,
Наполнив грудь, как плавный стих,
И веселя меня, как зелье.
Тот голос лечит боль и страх
И все содержит наслажденья.
Для самых длинных он речений
Нужды не чувствует в словах.
Нет, никакой смычок не может
Так струны сердца задевать,
Заставив их затрепетать
Столь упоительною дрожью,
Как чудный голос кошки той,
В котором, силою могучей,
Всё слито в тайное созвучье,
Как в песне ангелов святой!
II
Так сладко пахнет мех звериный,
Что надушил всего меня,
Когда под вечер как-то я
Его погладил раз единый.
Моя душа — ее чертог
И нераздельное владенье.
Подвластно всё ее веленью.
Она, быть может, дух иль бог.
Когда покорно обращаю
Глаза я к кошке той, чей вид
Мысль привлекает, как магнит,
И взгляд в себя я погружаю,
Мой удивленный видит взор
Огонь зениц ее зеленых,
Как фонари во тьме зажженных,
Глядящих на меня в упор.
ПРЕКРАСНЫЙ КОРАБЛЬ
Я рассказать хочу, волшебница младая,
О прелестях твоих, их чары воспевая,
И всех оттенках красоты,
Где слиты детские и зрелые черты.
Когда одеждами ты воздух заметаешь,
То мне медлительный корабль напоминаешь,
Скользящий прочь от берегов
Прозрачною стезей, по воле парусов.
Плечами поводя, качая шеей гибкой,
Ты клонишь голову со странною улыбкой;
Покоем царственным блестя,
Плывешь передо мной, державное дитя.
Я рассказать хочу, волшебница младая,
О прелестях твоих, их чары воспевая,
И всех оттенках красоты,
Где слиты детские и зрелые черты.
Твоя крутая грудь, в тюрьме ее атласной,
Грудь смуглая — ларец таинственно прекрасный,
Чьи створы гладкие блестят
И словно два щита сверкающих горят.
Щиты прелестные, с живыми остриями,
Ларец для сладких тайн, уставленный плодами,
Душистым медом и вином,
Всесильными, как бред, над сердцем и умом.
Когда одеждами ты воздух заметаешь,
То мне медлительный корабль напоминаешь,
Скользящий прочь от берегов
Прозрачною стезей, по воле парусов;
А ноги стройные, сквозь легкие воланы,
Мечтанья жгучие влекут красой желанной,
Как две колдуньи, что, во мгле
Скрываясь, месят яд губительный в котле.
Рукам твоим легко бороться с силачами,
И жмешь любовника их светлыми тисками,
Как будто хочешь ты, средь нег,
В груди запечатлеть его черты навек.
Плечами поводя, качая шеей гибкой,
Ты клонишь голову со странною улыбкой;
Покоем царственным блестя,
Плывешь передо мной, державное дитя.
ПРИГЛАШЕНИЕ В ПУТЬ
Дочь моя, сестра,
Нам бежать пора
В дальний край, покуда можем,
И средь долгих нег
Наш окончить век
В царстве, на тебя похожем.
Солнца влажный луч,
Средь унылых туч,
Мне навеет те же грезы,
Что твои глаза,
Словно бирюза,
Светло-синие сквозь слезы.
Там всё мир и красота,
Роскошь, нега и мечта.
В комнате твоей
Мебель прежних дней
Отражала б свет лучистый.
Розы дальних стран,
Сладкий их дурман
И курений дым душистый,
Лепка пышных зал,
Глубина зеркал
И востока блеск и дрема,
Всё бы нам тайком
Нежным языком
Говорило, что мы дома.
Там всё мир и красота,
Роскошь, нега и мечта.
На воде, вдали,
Дремлют корабли,
Вечные друзья скитаний.
Им назначил Рок
Целью их дорог
Утолять твои желанья.
Солнечный заход
Слоем ровным льет
На столицу и каналы
Злато и сирень,
И волшебный день
Засыпает в славе алой.
Там всё мир и красота,
Роскошь, нега и мечта.