Стихотворения и поэмы - Андреев Даниил Леонидович. Страница 39

А здесь, под снеговой кирасою,

От наших глаз скрывали воды

Разбомбленные пароходы,

Расстрелянные поезда,

Прах самолетов, что над трассою

Вести пытались оборону,

Теперь же – к тинистому лону

Прижались грудью навсегда.

Вперед, вперед! Быть может, к полночи

И мы вот так же молча ляжем,

Как эти птицы, фюзеляжем

До глаз зарывшиеся в ил,

И озеро тугими волнами

Над нами справит чин отходной,

Чтоб непробудный мрак подводный

Нам мавзолеем вечным был.

Мы знали все: вкруг «града Ленина»

Блокада петлю распростерла.

Как раненный навылет в горло,

Дышать он лишь сквозь трубку мог —

Сквозь трассу Ладоги… В томлении

Хватал он воздух узким входом

И гнал по жаждущим заводам

Свой каждый судорожный вдох.

Мы знали все: что гекатомбами

Он платит за свое дыханье;

Что в речи русской нет названья

Безумствам боевой зимы;

Что Эрмитаж звенит под бомбами;

В домах мороз; мощь льда рвет трубы;

Паек – сто грамм. На Невском трупы…

О людоедстве знали мы.

Нас бил озноб. Уж не беседовал

С другим никто. Еще мы знали:

Спасают нас от смертной стали

Ночь, снегопад, полярный шторм…

Враг не встречал нас, не преследовал,

Наш путь не видел с небосвода…

И поглотила непогода

Остатки линий, красок, форм.

Зачем мы шли? Во что мы верили?

Один не спрашивал другого.

У всех единственное слово

В душе чеканилось: – Иди! —

…Как яхонты на черном веере,

Навстречу вспыхивали фары,

Неслись, неслись – за парой пара —

Неслись – и гасли позади.

И снежно-белые галактики

В неистовом круговращеньи

На краткий миг слепили зренье

Лучом в глаза… А шторм все рос,

Как будто сам Владыка Арктики

Раскрыл гигантские ворота

Для вольного круговорота

Буранов, пург и снежных гроз.

Он помогал нам той же мерою

И к тем же страшным гнал победам,

Каким явился нашим дедам

В бессмертный год Бородина…

Кто опровергнет это? Верую,

Что страстная судьба народа

С безумной музыкой природы

Всечастно переплетена!

Когда ширял орел Германии

К кремлевским башням в сорок первом,

Когда сам воздух стал неверным,

От канонад дрожать устав,

Когда, в отчаяньи, заранее

Народ метался по вокзалам —

Не он ли встал морозным валом

У обессилевших застав?

Он встал, морозным дымом кутаясь,

Сильней всех ратей, всех оружий,

Дыша неистовою стужей,

Врагу – погибель, нам – покров…

Нефть замерзала. Карты спутались.

Сорвался натиск темных армий…

Над свитками народной кармы

Лишь он маячил – дух снегов!

В былые дни над лукоморьями,

По немеречам, рвам, полянам,

Не он ли грезился древлянам

Как хладом свищущий Стрибог?

Он правил ветреными зорями,

Аукал вьюгой у костра нам,

И в чистом поле под бураном

Его любой увидеть мог.

Нас, сыновей кочевья вольного,

Он любит странною любовью.

Он наших предков вел к низовью

Размашистых сибирских рек;

В суземах бора многоствольного

Костры охотников он любит,

Он не заманит, не загубит,

Он охраняет их ночлег.

Но если даль вскипает войнами

И в вихревом круговороте

Свободный цвет народной плоти

В бою ложится под палаш —

Ветрами, вьюгами, сувоями,

Встает он русским в оборону;

Его мирам, державе, трону

Есть имя тайное: Ахаш.

Он вывел нас. Когда морозные

Открылись утренние дали,

Мы, оглянувшись, увидали

С лесистых круч береговых,

Как ярко-ярко-ярко-розовой

Порфирой озеро сверкало

И мрели льдистые зеркала —

Гробница мертвых, путь живых.

В потемках ночи, от дивизии

Мы оторвались. Только трое —

Не командиры, не герои,

Брели мы, злобясь и дрожа.

Где отдохнуть? Достать провизию?

Мороз… бездомье… скудный завтрак.

И мы не думали про «завтра»

У фронтового рубежа.