У ворот Ленинграда. История солдата группы армий «Север». 1941—1945 - Люббеке Вильгельм. Страница 8

Однажды в летний полдень – к тому времени мне уже было лет десять – я играл в футбол с местными ребятами на спортивном поле, совсем рядом с нашей фермой. Почувствовав естественную потребность, я решил не бежать в нашу уборную на дворе, а зашел на поле ржи, выросшей до полутора метров.

К несчастью, сосед заметил меня и сообщил моему отцу, что я совершил почти кощунственный акт – потоптал рожь на его поле. Когда я вернулся домой в этот вечер, отец прочел поучительную лекцию о необходимости уважительного отношения к выращенному соседом-фермером урожаю. Хотя я и пытался доказать всю важность момента, мой отец отверг все мои объяснения и, для большей убедительности своих аргументов, использовал деревянную палку.

Почти в это же время я с ребятами из Пюггена задумал подшутить над стариком лет семидесяти, который часто проходил по песчаной дороге, шедшей мимо нашей фермы и упиравшейся в пастбища на южной окраине деревни. Мы посовещались, как это лучше сделать, но наконец все согласились с моим предложением. Я собирался одеться привидением и напугать его.

Ребята затаились недалеко в лесу, а я, надев белую простыню, вышел на дорогу навстречу приближавшейся жертве. Мне было плохо видно в темноте через простыню, но я начал издавать, как мне представлялось, вызывавшие ужас крики.

К глубочайшему моему удивлению, мое появление, которое должно было казаться сверхъестественным, не произвело желаемого эффекта. Вместо того чтобы испугаться, старик начал лупить меня по голове своей тростью. Мой план провалился, я попытался спастись бегством, но вместо этого смог только, спотыкаясь и ничего не видя, отбежать в сторону. Увы, в такой деревушке, как Пюгген, виновные в этом позорно провалившемся мероприятии стали сразу же известны. Когда я вернулся домой, мой отец велел мне пойти к старику и извиниться.

Имея атлетическое сложение, я любил заниматься различными видами спорта, особенно футболом. Зимой на уроках физкультуры мы играли в хоккей на замерзшем пруду, расположенном в 800 метрах от школы в Бетцендорфе. Часто, в случае нехватки игроков, к нам присоединялся кто-нибудь из учителей, и мы пытались при каждом удобном случае сбить его с ног на лед. Эти матчи давали редкую возможность пренебречь общественными правилами, требовавшими уважительного отношения к властям.

Конный спорт не был моим хобби, но я часто совершал конные прогулки и стал опытным наездником. По ночам я выводил лошадей на наше пастбище, а утром возвращался с ними на ферму, где их впрягали в работу. Кроме того, мой отец поручал мне четыре-пять раз в год отводить наших кобыл на ближайшую коневодческую ферму.

Когда мне исполнилось 15 лет, я начал принимать участие в ежегодных конных соревнованиях нашего района. На лошади без седла мы должны были длинным копьем попасть в кольца диаметров 15 сантиметров, подвешенные в 4,5 метра над землей. Мне никогда не удавалось выиграть, но приобретенные навыки конной езды пригодились мне позже в армии.

Имея независимый характер, я делал все сам для своего удовольствия и прочел много книг по истории, особенно о недавних сражениях Великой войны. На меня производили сильное впечатление описания битв под Верденом или в Дарданеллах, морских сражений и действий подводных лодок. Но я никогда не думал, что увижу войну собственными глазами.

Заинтересованный всяческими техническими устройствами и машинами, я в детстве много экспериментировал с электрическими моторами, фонарями и радио. Часами я разбирал, как работает тот или иной механизм, и сам проводил опыты в нашем сарае.

Когда потребовалось провести свет на нашей ферме, чтобы было можно и ночью разгружать телеги, я вызвался осуществить это намерение. Я протянул из дома провод к фонарю, прикрепленному к амбару, а выключатель установил рядом с постелью отца. Теперь отец мог одним щелчком включить освещение не только для работы, но и услышав на дворе подозрительный шум. Поскольку у него не было склонности к технике, он высоко оценил мою работу.

Нам приходилось в то время молоть вручную рапсовые семена для получения масла для готовки, и я решил облегчить процесс. Разыскав электрический мотор, я присоединил его к маховику пресса. Он работал безупречно. Моя мать была мне благодарна за такое устройство, избавившее ее от физического труда; она пользовалась им еще много лет.

Несмотря на мои успехи, не все проекты удавались. Несколько раз меня просто сшибало с ног, когда я хватался за не тот провод. Постепенно, методом проб и ошибок, я понял, что можно делать, а что нельзя.

Когда я думаю о своей семье, самые глубокие и теплые воспоминания у меня связаны с Рождественским сочельником, который мы проводили вместе. Отец в широкой меховой шубе сажал все семейство в большой черный закрытый экипаж, запряженный лошадьми, и вез нас в Рорберг на праздничную службу с пением гимнов.

Возвратившись всей семьей домой, мать с отцом запирали двери в гостиной, а мы, братья и сестры, сначала нетерпеливо стояли в передней, а затем стучали в дверь. Родители тем временем украшали свежесрубленную ель восковыми свечами и раскладывали под ней завернутые в бумагу подарки. Закончив приготовления, они разрешали нам зайти; при этом все выстраивались друг за другом в порядке старшинства. После волнующего сочельника наступало Рождество, которое мы праздновали, устраивая большой обед с гусем, картошкой и другими особыми блюдами.

Перед наступлением пасхальных праздников жители небольших сельских поселений Германии складывали костры из бревен и других горючих материалов высотой 9–12 метров на вершинах холмов недалеко от домов. В субботу, накануне Пасхи, костры поджигали. Мы наблюдали, как на горизонте вспыхивало яркое зарево от десяти до пятнадцати костров, зажженных в соседних деревнях. Это было незабываемое зрелище.

На следующее утро мы просыпались и разбирали пасхальные корзинки, в которых были положены различные угощения и крашеные яйца. Затем мы шли в церковь на праздничную службу. Позже в этот день в саду для нас устраивалось развлечение – надо было найти спрятанное пасхальное яйцо. В конце игры на двор выходил отец. Яйцо было спрятано под его жилетом.

Отец приседал, расстегивал жилет, и яйцо выкатывалось к его ногам. Мои сестры просто визжали от радости при виде пасхального кролика. Хотя мой отец был человеком серьезным, но ему было присуще чувство юмора; он любил подшучивать по-доброму над нашими сестрами.

Свадьбы в Пюггене также праздновались торжественно. Жители деревни, кто на лошади, кто на повозке, украшенных цветами, образуя длинную процессию, направлялись к ферме невесты; они должны были забрать ее и довезти до нашей небольшой церкви. После окончания свадебной церемонии стал традицией старый обычай: жених и невеста распиливали одной пилой бревно на две половинки, которые должны были послужить ножками для кровати будущего ребенка. Этот обряд означал, что в семье будет много детей.

Самые разные счастливые события продолжали радовать нашу деревню, но жизнь становилась все тяжелее в условиях продолжавшейся Великой депрессии.

Глава 2. При диктатуре нацистов. 1928–1936 гг.

В 1929 г. финансовый кризис потряс мировую экономику; ценные бумаги резко упали в стоимости, производство и торговля оказались в застое. В Германии деловая активность пошла на спад еще в 1928 г., международный кризис усугубил тяжелое положение в экономике страны, что привело к дальнейшему росту безработицы.

Во времена Великой депрессии наша семья жила лучше, чем другие немецкие семьи, но начало 30-х гг. стало все же трудным и для нас. Я был ребенком и не понимал всю тяжесть нашего положения. Все в жизни, как мне казалось, идет нормально. Мне было что есть, и у меня была крыша над головой, и я ходил в школу. Экономический кризис был резче выражен в городах, чем в сельских общинах. Несмотря на это, мои родители были вынуждены прилагать все усилия, чтобы оплачивать счета и обеспечивать стабильное состояние наших финансов.