Вечный воитель / The Eternal Champion - Муркок Майкл Джон. Страница 30

— Что-нибудь не так?

— Ну что ты, — ответила она. — С чего бы? Ты жив и здоров, а я боялась, что ты погиб.

«Значит, дело во мне? Во мне?»

Я постарался отогнать беспокойную мысль. Но может ли мужчина принудить себя любить женщину? И может ли он любить двух женщин одновременно?

Я в отчаянии цеплялся за воспоминания о моей любви к Иолинде, любви с первого взгляда.

— Эрмижад в безопасности, — выпалил я. — Она призвала себе на помощь братьев-половинников.

Теперь, когда она возвратилась к брату, войско элдренов покинет наши края. Так что радуйся.

— Я радуюсь, — ответила она. — А ты, должно быть, счастлив, что нашей заложнице удалось бежать!

— Что ты имеешь в виду?

— Отец сказал мне, что эта мерзавка околдовала тебя. Ты чуть ли под ноги ей не стелился!

— Что за чепуха!

— И вообще ты предпочитаешь элдренов людям! Погостил, так сказать, у нашего злейшего врага…

— Прекрати! Что за бред!

— Разве? По-моему, отец сказал правду. На последних словах ее голос надломился. Она отвернулась от меня.

— Иолинда, я люблю тебя, тебя одну.

— Я не верю тебе, Эрекозе.

Что подтолкнуло меня тогда, что заставило дать клятву, которая определила наши судьбы? Неужели, видя, что моя любовь к Иолинде слабеет, и поняв, что она — истинная дочь своего папаши, я попытался спастись в придуманной любви?

Не знаю. Но я сделал то, что сделал.

— Я люблю тебя больше жизни, Иолинда! — вскричал я. — Я выполню любое твое повеление.

— Не верю!

— Я люблю тебя! И докажу это!

Она повернулась ко мне. В глазах ее были боль и упрек. И тоска — горькая, бездонная тоска. А еще — гнев и жажда мести.

— И как ты докажешь мне свою любовь, Эре-козе? — спросила она вкрадчиво.

— Я клянусь тебе, что покончу с элдренами.

— Со всеми?

— Со всеми до единого.

— И никого не пощадишь?

— Никого! Никого! Я хочу наконец совершить то, для чего был призван: мне нужно покончить с элдренами. Лишь тогда я обрету покой — лишь тогда!

— А принц Арджевх и его сестра?

— Я убью их!

— Клянешься? Ты клянешься?

— Клянусь! А когда умрет последний элдрен и весь мир будет принадлежать нам, я брошу его к твоим ногам, и мы поженимся.

Она кивнула.

— Хорошо, Эрекозе. Увидимся вечером.

И выскользнула из комнаты.

Я отцепил меч и с размаху швырнул его на пол.

Следующие несколько часов обернулись для меня мучительнейшей пыткой.

Однако я дал клятву.

Постепенно я успокоился. Я не собирался отказываться от данного слова. Я покончу с элдренами. Я избавлю от них мир и избавлюсь тогда сам от беспрестанной свистопляски в мыслях.

Глава 22

БОЙНЯ

Я превратился в автомат, и сны и смутные воспоминания перестали донимать меня. Впечатление было такое, что они своим отсутствием вознаграждали меня за превращение, которое произошло со мной. А останься я человеком, подверженным угрызениям совести, они попросту доконали бы меня.

Так я думал. Кто знает, насколько соответствовали мои домыслы истине? И потом, где подтверждение тому, что катарсис, которого я ждал и к которому стремился, принесет мне успокоение?

В месяц, занятый подготовкой к великой войне с элдренами, я редко виделся с Иолиндой, а под конец совсем забыл про нее и полностью сосредоточился на разработке планов предстоящей кампании.

Мне удалось дисциплинировать мозг. Я не позволял эмоциям, будь то любовь или ненависть, отвлекать меня от дела.

Я обрел силу, а обретя ее, потерял человечность. Люди много судачили об этом. Однако, избегая моей компании, они почитали меня как воина и потому рады были, что Эрекозе — с ними.

Арджевх с сестрой давно уже вернулись к себе в Мернадин. Теперь они наверняка поджидали нас и готовились к битве.

Мы решили не отказываться от давешней задумки и совершить набег на Внешние острова — ворота в Призрачные Миры на Краю Света. Мы намерены были закрыть их раз и навсегда.

Плавание было долгим и многотрудным, но наконец впереди показались лишенные растительности холмы Внешних островов. Мы настороженно приглядывались к ним.

Со мной был Ролдеро, угрюмый и молчаливый, вовсе не похожий на прежнего графа. Подобно мне, он заставил себя забыть обо всем, кроме ратных дел.

С опаской мы вошли в гавань. Однако элдрены, должно быть, загодя прознали о наших планах. Их города оказались брошенными. В них не было ни женщин, ни детей — никого, если не считать горсточки воинов, которых мы убили на месте. И ни следа половинников. Видно, Арджевх не солгал, говоря о том, что ворота в Призрачные Миры скоро закроются.

Не испытывая особого воодушевления, мы разграбили города, разобрали их по камешку И спалили дотла. Стремясь доискаться причин, по которым элдрены покинули свои дома, мы, прежде чем убить захваченных в плен солдат, подвергли их допросу с пристрастием. Они ничего нам не сказали, но я в глубине души и так знал, в чем тут дело.

Наши воины, давая волю чувствам, не оставили от зданий камня на камне. Однако люди не могли избавиться от ощущения, что их одурачили. Так мнит себя одураченным пылкий любовник, получив по рукам от своей излишне скромной подружки.

И оттого, что элдрены не пожелали принять бой, наши ратники возненавидели их сильнее прежнего.

Разрушив колдовские крепости Внешних островов, мы снова вышли в море и взяли курс на Мернадин. В Пафанаале нас встретили Каторн и король Ригенос, который оказался там раньше нашего.

Из Пафанааля начался наш победный сухопутный марш.

Я мало что помню в подробностях. Каждый последующий день неотличим был от предыдущего. Мы чинили расправу над элдренами, не щадя никого. Одно за другим переходили в наши руки вражеские укрепления.

Будучи не в силах утолить жажду крови, я не знал усталости. Я превратился в волка, одержимого стремлением убивать. Люди получили от меня то, чего давно добивались. Они остерегались меня, но шли за мной в огонь и в воду.

Полыхали пожары, стелился над землей черный дым. Временами Мернадин буквально захлебывался в крови. Боевой дух придавал нашим утомленным воинам сил и вел их к победам.

Год страданий, год смерти. Всюду, где рати человечества сходились в битве с войсками элдренов, штандарты с изображением василиска клонились к земле и втаптывались в грязь.

Мы все предавали огню и мечу. Безжалостно карая дезертиров, мы добились беспрекословного повиновения от остальных.

Мы четверо — король Ригенос, сенешаль Каторн, граф Ролдеро и я сам — были всадниками смерти. Голодными собаками набрасывались мы на элдренов, разрывая их на куски и жадно лакая кровь. Нас снедала неистощимая злоба. Свирепые псы с острыми клыками, мы безумными глазами высматривали себе новых жертв.

Пылали города, рушились крепости, оставались за спиной горы трупов, кружились в воздухе стервятники. Нас неотступно сопровождали шакалы, шкуры которых лоснились от избытка пропитания.

Год кровавых сражений. Год беспредела. У меня не получилось принудить себя к любви, но зато к ненависти я себя вынудил. Меня боялись и элдрены, и люди. Смятенный и исполненный скорби, я превратил прекрасный Мернадин в погребальный костер, на котором сжег остатки своей человечности.

В долине Калакита, где стоял город-сад Лах, смерть настигла короля Ригеноса.

Город выглядел покинутым, и потому мы не приняли обычных мер предосторожности. По правде сказать, с дисциплиной у наших с головы до ног покрытых пылью и кровью воинов было слабовато. Испустив громкий крик, мы послали коней в галоп и, размахивая клинками, устремились к городу-саду Лах.

Нас заманили в ловушку.

Элдрены использовали свой прекрасный город как приманку. Громыхнули пушки, выплевывая заряды картечи. На нас обрушился град стрел.

Элдренские лучники, равно как и артиллерия, прятались в окружавших город холмах.

Нападение ошеломило нас своей внезапностью. Но мы быстро опомнились. И вот уже наши лучники вступили в дело. Подстрелив добрый десяток канониров, они заставили замолчать вражеские орудия.