Огонь с юга - МакКенна Джульет Энн. Страница 7

Мальчик с набитым ртом обдумывал ответ.

— Две змеи с черными полосами на спинах были пойманы позапрошлой ночью. Они не столь уж необычны в такую пору, и то не была пара. Я имею в виду, одна была у ворот, а другая в саду Сэйн. Обеих поймали перед самой зарей, так что это благая примета, если вообще что-то значит. Ни одна ничего не ела, и не было никаких неправильностей в их внутренностях.

Кейда перегнулся через столик, поворачивая в пальцах серебряную ложку и пользуясь двойным выступом на конце черешка, чтобы поддеть копченую морскую звезду, густо усыпанную пряностями с материка.

— И что же означало их присутствие?

— Что следует бдительно заботиться о нашем владении, — с уверенностью ответил сын.

— Как всегда. — Кейда улыбнулся. — Напоминание никогда не бывает тщетным.

Я бы не поставил и груды черепков на то, что Улле Сафару удастся тебя унизить, сын мой.

Внимание всех троих вернулось к доброму ужину в теплом и согласном молчании.

— Как чувствовала себя сегодня вечером Сэйн? — спросила Джанне, когда они сделали перерыв, предоставляя рабам убрать основные блюда и принести на стол плоды.

— Она выглядит изнуренной. — Кейда не скрыл своего неудовольствия, хрустя нежными орешками, лежавшими на блюде вперемешку с лесными пурпурными ягодами. — И вдобавок так исхудала.

— Она всегда ела как птичка, а тут еще жара, и ребенок так тяжел в ее утробе. Ханьяд едва ли в силах уговорить, чтобы она съела хоть горсточку. — Джанне покачала головой с тяжелой тугой прической, от которой остро пахло рыжим красителем, скрывающим седые волоски среди черных.

— Сколько ей осталось дней до родов? Десять? Пятнадцать? — Кейда взял горсть хрустящих ломтиков поджаренного алого плода. — Хотя такие дела считают по лунам… У нее крупное дитя, а она не так крепка, чтобы носить подобную тяжесть, так что начаться может в любой миг.

— Первое дитя часто запаздывает, — возразила старшая жена.

— Я не позволю ей слишком долго медлить. Я приготовил свежее снадобье из лозы пеллы, прежде чем уехал. — Кейда говорил невнятно, ибо рот его был вновь полон орехов. — И я набрал множество синешлемников в пути. — Он бросил взгляд на Сиркета. — Ты основательно занимался без меня помолом и отварами?

Мальчик ухмыльнулся.

— Мы вполне обеспечены средствами против любой болезни влажной поры, какую я нашел в лечебниках.

— А как насчет укрепляющих и очищающих снадобий?.. — Кейда заметил, что у сына стерты костяшки пальцев. — Ты никак бился на ристалище, а, сынок?

— Бирут застиг меня врасплох. — Сиркет выглядел несколько пристыженным. Кейда ухмыльнулся, глядя на сына.

— Лучше пусть раб заденет тебя во время урока, чем убийца достанет в ночи.

— Сэйн, кажется, твердо решила посетить башню безмолвия, — вздохнула Джанне. — Она говорила с тобой об этом?

— Да, и я сказал ей, что в этом нет никакой необходимости, пока ребенок благополучно не родится, — решительно заявил Кейда. Лицо Джанне смягчилось.

— Просто она так боится, что родит сына, и он будет последним, что она увидит.

— Хотел бы я знать, почему. — Кейда в полном отчаянии покачал головой. — Я говорил ей снова и снова, что мы вырастим малыша, будь то мальчик или девочка, чтобы служил благу владения и нашему союзу.

— Она явилась из владения, где все еще льется кровь его детей, — напомнила Джанне. — Старый Ток Вэйс мог вырастить всех сыновей и внуков в своей ограде, но им все же пришлось биться за власть меж собой, когда он умер.

— То было достаточно кровавое дело, — вздохнул Кейда. — И мне кажется, мы не знаем и половины, как и никто вне границ владения.

— Надеюсь, что у нее мальчик. — Джанне наклонила голову набок. — Тогда она поймет раз и навсегда, что ты хозяин своему слову. Или пройдет через те же самые муки при новой беременности.

— Если она решится иметь нового ребенка, — кисло заметил Кейда.

— Уверена, что ты убедишь ее вновь пригласить тебя на ложе, — хихикнула Джанне.

Сиркет кашлянул и заговорил, пожалуй, громче, чем требовалось:

— А правда, будто Улла Сафар убивал сыновей, которых рождали его жены?

— И даже наложницы, — ответил отец с поспешностью, которая не скрыла его отвращения. — Он сам давал им лягушачий яд, судя по тому, что он мне говорил.

— Но как же?.. — Сиркет нахмурился. — Если Орхан умрет…

— Он не так уж и здоров после прошлогоднего приступа костоломной лихорадки, — заметила старшая жена.

— И всегда следует бояться несчастья или злого умысла, — Кейда с вызовом посмотрел на Сиркета. — Что тогда будет?

— Теуи Улла унаследует все, как вторая по старшинству. — Сиркет покачал головой. — Она боится собственной тени. Она не найдет мужа, согласного мыкаться при жене и предоставить ей властвовать.

— Без младших братьев, способных вести в бой меченосцев владения, она счастлива будет избежать брака умыканием, — вставила Джанне.

— Так зачем тогда Улле Сафару колчан лишь с одной стрелой? — И Кейда откинулся назад, изучая сына.

Подумай — сейчас тебе открываются вещи, которые твои родители знали, но никогда не обсуждали в открытую. Как глубоко это до тебя доходит?

Сиркет поколебался.

— Он боится, что младшие братья станут угрозой власти старшего во владениях Улла.

— Туле Нар был свергнут своими братьями, — согласилась Джанне, поддерживая сына.

— Ты думаешь, все так просто? — Кейда поднял брови, глядя на Сиркета.

— Туле Нар утратил любовь и уважение всех живущих в его землях, — медленно произнес тот. — Были бесконечные недобрые знамения, прежде чем братья подняли на него оружие.

— Ты думаешь, Туле Рет теперь прочно держит в руках владение? — лукаво спросил отец.

— Туле Дом и Туле Лек готовы умереть за него. Оба. — Сиркет кивнул. — И у обоих есть по собственному двору, равно как и дозволение владеть рабами.

— Дуар Туле даровал всем своим женам долю в торговых правах владения, помимо прочего, — добавила Джанне.

— Верный брат ценится на вес жемчуга. — И все же Кейда улыбался, когда резко указал ложкой на Сиркета. — Никогда не давай Мезилу или сыну, которого может родить нам Сэйн, ни малейшего повода думать, будто ты их не ценишь.

— Ты не боишься, что эти двое могут вступить в сговор против меня, когда я вырасту? — осмелев, спросил мальчик.

— Когда ты старший, а между ними такая разница в возрасте? Твои матери и я немало сделали, чтобы этого избежать. — Кейда некоторое время смотрел сыну в глаза. — Твоя обязанность — позаботиться, чтобы твое правление было достаточно мудрым и они не ощутили бы побуждения устранить тебя.

— Мы скверно выполняли бы свой долг, если бы оставляли владению только угнетателя и притеснителя. — Джанне тоже улыбнулась, но в ее глазах показался стальной блеск. Сиркет закусил нижнюю губу.

— Рекха родила второго сына между Видой и Ноа. Что с ним случилось?

Если наконец всплыл этот вопрос, возможно, пришло время подумать о браке для тебя, сын мой.

— Понятия не имею, — честно ответил отец. — Рекха взяла его на север и сама договорилась, чтобы там о нем позаботились. Он теперь в чьем-то чужом владении.

— Ребенок не почувствует себя чужим там, где его вырастят, — добавила Джанне.

Лицо Сиркета отразило одновременно решимость и страх.

— Я твой единственный сын?

— Да. Я родила еще одного через год после До, но он не пережил поры дождей. — Мать печально улыбнулась. — Я бы послала его к одной из моих сестер, чтобы он рос в ее доме.

— Дочери — благо для каждого владения. Сыновья могут равно стать благословением или проклятием. Каждый вождь должен сам принять решение, сколько их растить и что делать с теми, кто не сможет унаследовать власть. — Кейда с открытым вызовом взглянул на сына. — Почему, думаешь, Улла Сафар убивает младенцев, еще мокрых от крови после родов?

Сиркет не сумел скрыть отвращения, но постарался тщательно поразмыслить над вопросом.

— Жизнь, так скоро оборванная, почти не способна укорениться в делах владения, так что, полагаю, столь ранняя смерть не может причинить слишком большого вреда. Но ищет ли он знамений? Всегда есть надежда, что жизнь ребенка обернется большим благом для владения, чем его гибель, разве не так? — Он перевел взгляд с отца на мать и обратно.