Угол белой стены - Адамов Аркадий Григорьевич. Страница 22

— Будьте спокойны.

Когда Дмитрий Петрович уехал, Сергей снова вызвал арестованного.

— Ну, Алек, давайте поговорим серьезно.

Тот тревожно поднял на него свои бархатные глаза. В них не было прежней наглости. Настроение парня явно переменилось. «Наверное, узнал Колоскова, — подумал Сергей. — Наверное, понял, что деться некуда».

— А, все равно теперь! — Алек безнадежно махнул рукой. — Сажайте. Можете даже расстрелять. Одним дураком будет меньше на свете. — Глаза его наполнились слезами. — Если хотите знать, жалко только моих стариков. Они так верят, что лучше их Алека никого нет. — Сделав над собой усилие, он усмехнулся: — Святая простота, понимаете.

— Вы сможете их повидать.

— Что вы, дорогой! Так — сын пропал, и все. А так — сын преступник. Этого мои старики не переживут, нет.

— Они все равно об этом узнают, — с невольной досадой возразил Сергей. — О чем вы раньше думали, Алек?

— А! Две опасности всегда поджидают мужчину — глупая гордость и красивая женщина.

— Ни то, ни другое не может толкнуть на преступление. На это толкает жадность, грубая жестокость. А гордость и любовь толкают на подвиг.

— Красиво говорите.

— Верно говорю. Хотя, вы сказали «глупая гордость», а о женщине, что она красивая, и только. Это, конечно, меняет дело.

Алек поднял на него свои большие, грустные глаза:

— Сейчас это уже не имеет значения, понимаете. И мое дело это не изменит.

— Главное, измениться самому, — снова возразил Сергей. — Тогда может измениться и дело. Но мы еще об этом поговорим. А сейчас скажите: зачем вы пришли к Семенову?

— Не знаю никакого Семенова.

— Но вы стучали ночью в его дом.

— Да? Я этого не знал.

— Я вам не верю, — покачал головой Сергей. — Этого не может быть.

— Это так и есть. Фамилии такой не знаю.

— Ну допустим. Но зачем вы пришли в ту ночь?

— Взять одну вещь.

— Какую?

— Допустим, не знаю, — Алек нахмурился… — Я вам сказал: сажайте, судите, хоть стреляйте. Мне все равно уже. Но о других я рассказывать не буду. Каждый, понимаете, платит по своему счету. Вот я и плачу. Но только по своему.

— Что ж, вы правы, — согласился Сергей. — Но я хочу, чтобы каждый заплатил. Каждый, а не только один вы. Этого требует закон. Люди хотят жить спокойно. Но и об этом мы тоже еще поговорим. — Он снял трубку телефона и набрал номер. — Володя? Зайдите ко мне.

Через минуту в кабинет вошел Жаткин.

— Пусть этот человек, — Сергей кивнул на Алека, — побудет у вас в комнате. Я позвоню.

— Слушаюсь.

Жаткин движением руки указал Алеку на дверь. Тот, вздохнув, поднялся.

— Прошу учесть, — сказал он Сергею. — О себе я могу и еще кое-что рассказать. Но только вам. Вы почему-то мне понравились.

Он гордо вскинул красивую голову и вышел.

Жаткин последовал за ним, обменявшись с Сергеем улыбкой. И в его улыбке Сергею почудилось сочувствие. «Симпатичный парень этот Жаткин», — подумал Сергей и решил, что надо будет о нем расспросить.

Он позвонил Лобанову:

— Ну, как Семенов, у тебя?

— Да.

— Говорит что-нибудь?

— Нет.

— Я зайду.

В кабинете у Лобанова сидел Семенов, раскрасневшийся, потный. Теплое пальто его было расстегнуто, на коленях лежала пушистая шапка.

Увидев входящего Сергея, он воскликнул:

— Товарищ начальник, ну что же это такое! Когда этот шантаж кончится?! Что от меня хотят! Я ничего не знаю! Ничего! И вообще… Это, наверное, ошибка! Вы же сами видите, они так и не пришли. До сих пор!

— Но вы были уверены, что они придут.

— Да, был. Но теперь… Теперь я сомневаюсь.

— А они пришли, Семенов.

Сергей пристально посмотрел в его округлившиеся от испуга глаза.

— Пришли? — сразу вдруг осипшим голосом переспросил Семёнов. — К-когда пришли?…

— Сегодня ночью.

— Н-не м-может быть… Почему же я… то есть мы… н-не слышали ничего?…

— Это другой вопрос. Но они пришли. И их задержали. Вернее, его. Пришел один человек.

Сергей видел, что Семенов испуган, по-настоящему испуган. Это было совершенно ясно. Но почему?

— Один человек, — с ударением повторил Сергей. — Значит, пришел он не убивать.

— А з-зачем?…

— Это мы у вас хотим спросить.

— Но… А я не знаю!.. Пусть он сам скажет!..

Семенов наконец справился со своим волнением и снопа перешел на крик.

— Он уже сказал.

— А я повторяю: не знаю!

— Ну что ж. Сейчас мы устроим вам очную ставку с этим человеком. Может быть, тогда вы кое-что вспомните.

— Нет, нет! — Семенов в страхе поднял руки, словно защищаясь от удара. — Я не желаю его видеть! Я, в конце концов, боюсь, вот и все!

— Чего же вы боитесь? Он уже арестован.

— Все равно… Все равно…

Семенова опять начал бить нервный озноб. Толстые побагровевшие щеки его затряслись.

— Мы можем это понять только в одном смысле, — подчеркнуто спокойно возразил Сергей. — Вы боитесь, что он скажет то, что вы сказать нам не хотите.

— Ничего подобного!.. Слышите?… Ничего подобного!.. Я… Ну хорошо! — вдруг в отчаянии воскликнул он. — Пытайте меня!.. Издевайтесь!..

— Значит, вы согласны на очную ставку?

— А что я могу сделать?

— Можете отказаться, — пожал плечами Сергей. — Вы не арестованы. И вам не предъявлены обвинения.

— Ну конечно! Я откажусь, а вы потом… Нет, нет! Я согласен! Пожалуйста! И вы увидите…

Через несколько минут в кабинет ввели Алека. Он безразличным взглядом окинул Семенова, потом на миг в глазах его мелькнула усмешка.

— Садитесь сюда, — Сергей указал ему стул напротив Семенова и предупредил обоих: — Прошу отвечать только на мои вопросы, друг другу вопросов не задавать, не переговариваться и не спорить. Вам ясно?

Семенов поспешно закивал головой. Алек, усмехнувшись, пожал плечами.

— Вопрос к вам, Семенов. Вы знаете этого человека?

— В первый раз вижу, — решительно ответил тот.

— Посмотрите внимательней.

— Нет, нет, я этого това… гражданина не знаю.

— Так. — Сергей записал его ответ и с тем же вопросом обратился к Алеку.

— Эта малосимпатичная личность мне что-то напоминает, — насмешливо ответил тот. — Если он перестанет дергаться, то я, может быть, вспомню. Успокойся, дорогой, — обратился он к Семенову. — Вместе сидеть будет веселее.

— Попрошу отвечать серьезно. Это не шутка, — строго предупредил его Сергей.

— Если серьезно, то, к сожалению, не встречал.

— Так, — Сергей сдержал улыбку. Положительно, этот Алек чем-то ему нравился, особенно по сравнению с Семеновым. И он задал Алеку новый вопрос: — Зачем вы пришли ночью к Семенову?

— Забрать одну вещь. Я вам уже говорил.

— У меня нет никакой вещи!.. — завопил Семенов, снова багровея. — Клянусь, у меня…

— Гражданин Семенов! — оборвал его Сергей. — Я вас пока ни о чем не спрашиваю.

— Но… Но я протестую! Он врет!.. Нагло врет!..

Алек, сжав кулаки, вскочил со стула:

— Я вру, собачий сын?!

Лобанов положил руку ему на плечо. И Алек, весь дрожа от возбуждения, снова опустился на стул.

— Хорошо, — с угрозой сказал он. — Тогда пишите. Я эту собаку знаю, понимаете. И забрать я должен был у него… чемодан!

Но больше от него нельзя было ничего добиться. Он упорно отказывался отвечать.

Семенов же, опасливо косясь на Алека, упрямо повторял:

— Первый раз его вижу… Клянусь, первый раз… И никакого чемодана у меня нет!.. Нет и не было!..

И Сергею начало казаться, что он говорит искренне.

Очная ставка наконец закончилась. Алека увели. Семенов в полном изнеможении поднялся со своего места и, вытирая платком мокрое от пота лицо и шею, спросил:

— Я могу… идти?…

Получив утвердительный ответ, он поспешно направился к двери.

— Ну что скажешь? — спросил Сергей, когда они с Лобановым остались одни.

— Интересно, что это за чемодан. Уж не тот ли?

— С поезда? Но Алек сам же их встречал, с той девушкой в шубке. И Семенов…