Асмодей (СИ) - "Dragoste". Страница 16

Одет Асмодей был очень просто для демона, привыкшего к роскоши, но это только добавляло ему шарма. Плечи укрывал зеленый шелковый халат в пол, без рукавов, не имеющий ни застежек, ни пояса, но богато украшенный золотой вышивкой в форме арабского растительного орнамента, и темно-зеленые, однотонные свободные штаны, прихваченные на бедрах шелковым шнуром. Ноги были босые, что придавало бесшумность его движениям, будто он парил в невесомости.

Только встретившись с ним взглядом, девушка поняла свою оплошность: вместо того, чтобы склониться, как было велено, она позволила себе бесстыдно рассматривать хозяина. Сердце сразу опустилось в пятки – все-таки она помнит, что такое страх. Склонившись под его тяжелым взглядом, девушка сразу почувствовала необходимость прикрыть наготу, настолько оценочным и огненным он был, казалась даже кожа начала гореть огнем. Хотела она попросить прощения за подобную дерзость, только вот слова застыли на губах. Так и осталась Аврора молчаливо стоять перед ним, не зная, куда себя деть от стыда.

– Она не знает о правилах? – проговорил Асмодей, таким завораживающим, но в то же время спокойным голосом, каким может говорить только демон соблазна. Бархатистый, с легкой хрипотцой, он был наполнен какой-то призывной истомой, от которой сотни мурашек побежали по коже девушки.

В это мгновение Аврору, будто молнией поразило. Это его голос слышала она во сне в первую ночь после сделки с Дьяволом, это его голос преследовал ее все эти годы, будто какой-то проводник по миру проклятых. В момент первой встречи она слышала голос демона, но сейчас… Сейчас говорил человек. Инстинктивно Аврора подняла вверх свою головку, будто желая убедиться, что этот бархатистый баритон принадлежит именно ему.

– Она предупреждена, – произнесла Дэлеб, подходя к ним. Едва уловимым кивком Асмодей вынес свой приговор и, не говоря ни слова, удалился в свои покои. В тот же миг несчастная почувствовала обжигающий танец плетей на своей спине, с горечью признавая, что в сравнении с ним черти-тюремщики были почти ласковы. Что ж, сама виновата. В аду существовала жесткая иерархия и жесткие правила, а она позволила себе нарушить и первое, проявив неуважение к господину, и второе, выражавшееся в том же.

К счастью, эта пытка продолжалась недолго, и вскоре ее почти бездыханное тело отволокли в небольшую пещерку, заменившую ей комнату. В целом, она не многим отличалась от ее камеры, только была светлее и чище. Все те же голые стены и темный потолок. Только к ее радости был здесь небольшой столик, пара восковых свечей и выдолбленная в камне ниша с водой, предназначенная для умывания.

Зачерпнув пригоршню прозрачной жидкости, Аврора поднесла ее к губам, делая первый, за последние пять лет, глоток воды. Целительная влага смочила потрескавшиеся губы, горло и опустилась ниже. Будто потеряв контроль, Аврора припала к нише, пытаясь утолить жажду, терзавшую ее так давно. Именно в такие моменты люди доходят до истинного безумия.

Напившись, она смочила белоснежную ветошь и принялась омывать раны, которые к этому времени почти затянулись. Теперь она поняла, почему сотни душ на аукционе так рвались во служение к рыцарям. Их мотивация ничем не отличалась от мотивации крестьян, желающих попасть на службу в барский дом. Причина проста: всегда был кров над головой, еда и вода, а к тяжкой работе можно и привыкнуть. К тому же, как успела подметить Аврора, Асмодей был весьма щепетилен в вопросах сохранности своего имущества, ибо все как одна, души были ухожены и спокойны, хотя и несчастны. Да и привычных для ада стонов здесь не было слышно, видимо, даже демоны уставали от постоянных истязаний и душераздирающих криков. На этой мажорной ноте, Аврора решила закончить свои философские измышление.

– Утро вечера мудренее, – проговорила она, ложась на кровать.

Ложе было прежним – иголки и только. За столько лет она к ним так привыкла, что, пожалуй, даже пуховая перина показалась бы ей неудобной и чужой. Она желала перемен – она их получила. Что будет дальше, покажет новый день. С этими мыслями девушка закрыла глаза, впервые за столько лет предаваясь спокойному сну.

========== Глава II ==========

Время – поразительная субстанция, сумевшая подчинить себе все области мироздания. Оно безраздельно властвовало на Земле, украдкой проникло в райские чертоги, не побоялось спуститься даже в Ад. И пусть в пылающей бездне его холодная поступь была не столь ощутима, как на поверхности, шлейф перемен, следовавший за ним по пятам, неотвратимо оставлял свою печать в сознании тех, кто считал себя неподвластным его течению.

В былые дни и ангелы, и демоны, и прочие незнающие смерти создания были уверены в том, что сумели подчинить себе несокрушимую реку времени, сковать его бег своими чарами, со стороны наблюдая за изменениями, которые с годами происходили в мире людей. Вот говорят же: «вода камень точит» – в корне неверное утверждение, ибо камень точит не вода, а время. Именно оно предает горной породе желанную форму, а потом стирает ее с лица земли, обращая в прах. Так же оно поступало и с человеческими жизнями, и с несокрушимыми твердынями, и с великими цивилизациями. Оно было самым коварным и умелым палачом, главным оружием которого были перемены. Там, куда оно приходило, уже ничего не оставалось прежним: все менялось, а то, что не менялось – обращалось в пыль, унесенную ветром. Бессмертным пришлось выбирать: покориться или умереть!

Преисподняя сопротивлялась ему дольше всех, не желая менять привычного уклада, где властвовал хаос и беззаконие, но время было терпеливо, век за веком оно подтачивало «нерушимые стены» в разуме падших, неминуемо двигаясь к победе, пока, наконец, в ад не пришли реформы.

Поначалу Асмодей даже обрадовался такому повороту событий: Люцифер решил номинально сложить с себя часть власти, вверив ее в руки своих верных рыцарей. Он наделил их богатыми землями, передав право собственности на души. Казалось бы, о чем еще можно мечтать? Однако радость от этого подарка судьбы была недолгой: как оказалось, высокий статус налагает высокую ответственность, так что эта бочка меда была подпорчена внушительной ложкой дегтя.

В тот момент Асмодей утешил себя мыслью о том, что к такому «вкусу» власти вполне можно привыкнуть, если считать его за норму, но как оказалось, на этом перемены не закончились, а точнее сказать, они с этого начались.

Проведенные реформы вызвали настоящий резонанс среди инфернальной общественности – немногие были согласны с таким решением Владыки, желая отхватить кусок от адского пирога, да и сами рыцари, быстро набив оскомину от горечи власти, возжелали себе помощников. Сказано – сделано! Преобразование следовало за преобразованием, породив в преисподней такую бюрократическую лестницу, что ей могло бы позавидовать любое государство.

Вскоре Люцифер так вошел во вкус, что рыцари перестали успевать за стремительным потоком его фантазии и мыслей. Каждый день он учреждал новые институты власти, которые впоследствии преобразовывал или убирал вовсе. Так в аду появилась служба по учету грешных душ, невольничий рынок с системой аукциона, ведомство по взаимодействию с раем, отдел по вербовке колдунов и ведьм, институт по управлению климатом (будто обычного пекла уже не хватало), отдел изучения и применения пыток, а так же департамент земных катаклизмов, в ведение которого входили болезни, войны и стихийные бедствия, призванные отладить постоянный приток душ. Однако когда Владыка возжелал на небесах собственное посольство сделать, содрогнулись все. Благо быстро остыл он от этой идеи, продолжая в дела бездны углубляться.

Всё бы ничего, только возглавить все эти институты пришлось тем же рыцарям, которые настолько погрязли в постоянных отчетах перед Владыкой, что времени на пытки грешников просто не оставалось. Вот и пришлось им во благо «отечества» отказаться от маленьких радостей жизни, передав это право своим подручным. Однако Асмодей и тут старался не падать духом, философски отмечая, что если эти преобразования до сих пор не уничтожили ад, то сделали его сильнее.