Асмодей (СИ) - "Dragoste". Страница 21

Урок, кстати, впрок пошел: больше Аврора свой нос в хозяйские дела не совала, да и работу ей вверенную, сомкнув уста, выполняла со всей тщательностью, чтоб ни один демон ее упрекнуть не мог. Благодарности за свои труды ей ждать, конечно, не приходилось, но и наказаний сверх меры никто не давал.

Время шло: год минул с того момента, как Аврора появилась в доме Асмодея. Со временем, методом проб и ошибок, она узнала кулинарные предпочтения своего господина, научилась распознавать его настроение по звуку шагов и мимолетному взгляду, да и желания последнего, касающиеся ее обязанностей, угадывала с полуслова. Так и на повышение пошла – дозволено ей было комнату повелителя прибирать, когда его в доме не было.

С каким-то непонятным душевным трепетом она пересекла порог его комнаты. Признаться, девушке всегда хотелось заглянуть в его обитель, ибо дом, порой, может рассказать о человеке больше, чем он сам знает про себя. Где-то в глубине души теплилась надежда на то, что к демонам сие высказывание тоже относится.

С первого взгляда на покои, ей открылось не больше знаний, чем хранили в себе остальные залы в этой пещере. Опочивальня была большая и светлая, в дальнем углу была личная хозяйская купель, только судя по пару, клубами поднимавшемуся вверх, оная была с горячей водой. Возле нее на каменном пьедестале, украшенном искусной резьбой, стояла огромная кровать, укрытая несколькими шкурами вместо покрывала. В отличие от убранства приемного зала, сиявшего роскошью и изобилием, ложе повелителя не хранило на себе печати пафосного блеска. Дорогая, без лишних деталей, а оттого казавшаяся еще более изысканной – эта кровать была едва ли не единственным предметом мебели в его опочивальне. Кроме, пожалуй, резного письменного стола из дуба и пары стульев. Не было здесь ни книжных шкафов, ни картин, не было даже камина. Здесь вообще не было никаких личных вещей, которые могли хоть что-то рассказать о хозяине этой опочивальни. В общем, даже не понятно, почему эту комнату охраняли с таким рвением. Лишь стирая серную пыль с ширмы у стола, девушка нашла нечто по-настоящему интересное.

Часть стены, заключенную в золотую раму, заполняла некая неизвестная ей субстанция: черная, вязкая, гладкая, будто зеркало. Однако стоило Авроре к ней приблизиться, с поверхности стали подниматься петельки темного дыма, окутывая хрупкую фигурку. Нет бы, поставить ширму на место и забыть о том, что видела, так девушка еще и осмелилась руку в эту черноту запустить.

Что уж говорить, характерной чертой любой женщины было любопытство, оно унаследовано ими от прародительницы их рода, которая обрекла все человечество на бренное существование под куполом небес, в то время как они могли бы в раю беды не знать. А виной тому Ева, ее любопытство и запретный плод. Хотя, тут и Асмодей-искуситель свою руку приложил, в змия коварного обратившись, но то совсем другая история.

На ощупь эта субстанция была какая-то никакая, скорее напоминая собой энергию, чем материю. Ладонь свободно прошла сквозь барьер, провалившись в какой-то вакуум. Ничего интересного! Аврора уже собиралась вытянуть руку обратно, как какая-то невидимая сила ухватила ее и потянула к себе. Так бы и провалилась она в вечность, не ухвати ее Асмодей за плечи, притянув к своей груди.

На секунду время для нее словно остановилось, а ощущение мира сузилось до одного единственного – биения сердца: не ее – его! Подумать только, у демонов тоже было сердце, оно трепетало в его груди, а отголоски она ощущала своей спиной. Словно песня, которую могут услышать лишь двое.

Однако Асмодей отпрянул еще до того, как девушка сумела понять, что произошло, а звонкая пощечина и вовсе переменила ее мысли в другое русло. Правда про себя она отметила, что дана эта оплеуха была в пол силы, скорее для того, чтобы правила соблюсти, а не наказать. Но какая-то горечь все равно подступила к горлу. Не зная, куда себя деть от обиды, а больше даже от стыда, ибо впервые Аврора ощущала себя преступницей, пойманной на месте преступления, она тихо глотала слезы, не смея вымолвить ни слова. Впрочем, демона и не интересовали ее оправдания. С любопытством противоположного пола он был знаком не понаслышке, понимая, что эту скверну из женщины никаким кнутом не выбить, хоть он тресни.

Будто ничего не произошло, отошел Владыка к купели, проверяя температуру воды, одним глазом все же наблюдая за девушкой, которая украдкой начала пятиться к выходу, надеясь незаметно покинуть его опочивальню. Безмолвно следил Асмодей за движениями несчастной, которую постепенно начинала колотить мелкая дрожь, то ли от страха, то ли отчего еще. Кто их разберет – этих женщин. А он выжидал: любил этот момент, когда нервы жертвы натягиваются до предела, будто струна, а потом он резким движением ударял по ним, проверяя, выдержит или нет. Умение ждать, пожалуй, лучшее в демоническом характере – каждый, кому веками суждено было мучиться в Геенне, изначально созданной для низвергнутых ангелов, чтобы те, однажды, смогли подняться к высшей ступени эволюции демонов, умел ждать.

– «Женщины – поразительные и странные создания», – рассуждал он про себя, наблюдая за механическими, почти нервозными движениями несчастной. – «Они живут на грани своих чувств, колеблющиеся где-то посередине крайностей, олицетворяющих одну сущность. И крайности эти –здравый смысл и повеления души. Удивительно, что даже после смерти их души не теряют своего любопытства». – Останься! – повелительным тоном проговорил Асмодей. От неожиданности Аврора так и подпрыгнула на месте, а демон лишь скривил довольную улыбку. Ну что ж, в обморок от страха не упала, и то хорошо. А то ведь всякое случалось за его тысячелетие.

– Да, повелитель, – не поднимая на него глаз, пролепетала девушка. Никогда еще ей не приходилось оставаться вдвоем с демоном, а потому от страха тряслись все поджилки. Она робко подошла к нему, как раз вовремя, чтобы принять халат. Мужчина сел на край купели, свесив ноги в воду, пока девушка складывала его одежду, а потом стянул штаны, да так и скользнул вниз.

Не сразу до нее дошел смысл его намерений, а когда дошел, Аврора так и застыла, будто ее раскаленными цепями к полу приковали. Инстинктивно она понимала, что должна делать, слышала на одном из первых уроков, но когда ее понизили до рядовой прислуги, она подумала, что оного ей делать никогда не придется, а потому и стояла, будто громом пораженная, понимая, что независимо от ее желаний, волю Владыки исполнить придется.

– Мне долго ждать? – нетерпеливо спросил демон, метнув в ее сторону гневный взгляд. Делать было нечего, а потому взяв из ниши лавандовое мыло и кусок ветоши, девушка спустилась в воду, на дрожащих ногах подходя к Асмодею.

Разум подсказывал, что сейчас самое время засмущаться, но Аврора предпочла не обращать внимания на подобные мысли, в конце концов, самое страшное с ней уже произошло, она в Преисподней! Так какой смысл заботиться о своей репутации и девичьей чести в месте, где такого слова как «мораль» и в помине нет. К тому же, она является собственностью этого демона! А он-то свое возьмет: с ее согласия или без.

А потому, стараясь не смотреть на него, она спокойно выполняла свою работу. Только вот не смотреть не получалось! Глаза так и следовали за рукой, сжимавшей намыленную ветошь. Скользнули по спине мужчины, потом по груди, мускулистым рукам. К тому же, после тысяч истерзанных тел сынов Адама, ставших предметом пыток, на идеальном теле Асмодея просто глаз отдыхал. Настолько хорошо он был слажен. Стыдливости почему-то не было. Видимо годы, проведенные в преисподней, выжгли ее, как ненужный груз, хотя какие-то зачатки этого чувства все же сохранились. К собственному удивлению, мыслей у Авроры в это мгновение не было никаких, все силы уходили на то, чтобы не рухнуть в воду, хотя утопиться хотелось, как никогда.

Признаться, этакая нервозность девушки забавляла демона. Он был искусителем от природы, а что может быть слаще победы над невинностью? Заполучить чистую душу и потихоньку, день ото дня, вливать в ее сердце и разум напиток порока, наблюдая за тем, как она, не знавшая греха, с головой бросается в пучину смертных грехов. Асмодей спокойно посмотрел на нее, прикидывая, сколько времени потребуется на то, чтобы растлить это невинное создание. В такие моменты он был просто в восторге от себя и от своего коварства, однако прагматик, живший в нем, тут же дал ему звонкую оплеуху, напоминая, что средства потрачены немалые, а оскверни он эту душу, цена ее так к нулю и устремится. Вот и боролся демон между двумя своими ипостасями – благо, что третья не вмешалась!