Меч ангелов (ЛП) - Пекара Яцек. Страница 67

–

Значит,

Фолкен

сначала

совершил ошибку

убил одного

заключённого

а вы

беспрекословно

позволили

ему

пытать

другого

которого

он

тоже

прикончил?

Разве не так?

Одрил

Братта

сжал губы

так сильно

что

они

превратились

в узкую

розовую

полоску

неестественно

пересекающую

его лицо

– Я совершил ошибку, – прошипел он.

–

Где сейчас находятся их тела

Из-за чего

допрашиваемые

умерли

... –

Я поднял

руку

. –

Я знаю

знаю, что

их

пытали

но

я хочу знать, что

такого

сделал

Фолкен

что

пытка

превратилась в

казнь

Вызвали

ли вы

медика

и если да, то

где находится

его

отчёт

Каноник

встал

с места

кресло, на котором

он

до тех пор

сидел

с грохотом сдвинулось

–

Я не обязан

отвечать на

ваши вопросы, – сказал он

яростно

. –

Особенно,

задаваемые

в таком тоне

–

Я пришёл сюда не

по своей воле, – ответил я

мягко

. –

Напоминаю

вам, отец каноник

что я был

прислан

епископом

Хез-Хезрона, и поверьте

что

такой

миссии я

не

просил

чем

быстрее

мы во всём

разберёмся

тем лучше

для

вас

для меня

Вы ведь должны

знать

что епископ

любит

получать

ответы на вопросы, которые

он

задаёт

Быстрые

правильные ответы

...

–

Да, да

–

проворчал он

. –

Вы правы, – признал он

через некоторое время, хотя это и

далось ему

трудом.

–

Давайте покончим

с этим

делом

как можно скорее

– Итак?

–

случае

первого

из заключённых

сложно

говорить о вине

Фолкена, – сказал

каноник

. –

Вы знаете, наверное,

из

собственной практики

что

бывают

люди

со

слабым здоровьем

которых

один

вид

инструментов

подготовки

к пыткам

может

довести до

смерти

...

–

Это правда

–

признал я

потому что

со

мной самим

произошёл

похожий

случай, когда

допрашиваемый умер на столе

прежде чем

успели

его

даже

коснуться

–

Потому

только

потому

я позволил

Фолкену

продолжить

так как

первом случае

не усмотрел

его

ошибки

– Ну, а второй?

– Вы знаете, есть такой стол с винтовым прессом для сдавливания ... - Он вопросительно посмотрел на меня, знаю ли я, о чём речь, и я кивнул.

–

Фолкен

слишком сильно затянул

винты

и задушил

этого человека

…

– Меч Господень, – воскликнул я. – Да такой ошибки не должен был совершить даже обычный ученик, не говоря уже о мастере палаческой гильдии!

– Якобы он пил с вами всю ночь... - Каноник бросил на меня косой взгляд.

– Не знаю, с кем он пил, но определённо не со мной, – ответил я холодно. – Что сделали с телами?

– Вывезли в Ямы. – Пожал он плечами. – Как обычно. Позавчера вечером.

–

Как обычно

дорогой

каноник, – сказал я

язвительно,

–

проводится

обследование

и составляется

соответствующий

отчёт

Жаль

что в этом

случае не

были соблюдены

процедуры

–

Мы не обязаны

следовать

вашим

процедурам, – сказал он,

я видел

что

он злится, хотя и

пытается

себя сдерживать

–

Ну, хватит об этом

. – Я

махнул

рукой

. –

Что

сделано, того

не

воротишь, – добавил я

великодушно

. –

Я хотел бы, однако,

узнать

почему

астер

Фолкен

и писарь

Хаусманн

лежат

летаргии, и, вероятно,

скоро

умрут

Допрошенные

были больны

Могли ли они

их

чем-то

заразить

– Ничего об этом не знаю, – ответил он.

–

Странно, что вы не

боитесь

что

вас

может коснуться

подобная

болезнь, – сказал я

медленно,

глядя

ему прямо в

глаза

. –

Двое людей, которые

участвовали в

том же

допросе, что и вы,

практически

умирают

а вас

это не

заботит

– Я возлагаю надежду на Господа, - ответил он, не отводя взгляд.

–

Это достойно

восхищения, – сказал я

встал

со стула

. –

Покорно

вас

благодарю, отец

каноник

что

изволили

ответить на мои вопросы

отчёте

для Его Преосвященства

не

премину

отметить,

что

вы выказали

много доброй воли...

Он покраснел от злости, но ничего не ответил. Когда я уходил, он демонстративно отвернулся в сторону окна. Я тем временем медленно шёл по церковному саду, и размышлял, как я должен был поступить с этим паскудным делом. Конечно, я мог бы принять за чистую монету слова каноника, начеркать соответствующий доклад для Его Преосвященства и выбросить проблемы из головы. Однако я должен был сперва задать себе несколько вопросов. И самый главный из них звучал так: хотел ли епископ, чтобы я прижал каноника, или же наоборот, хотел, чтобы Инквизиториум официально спрятал это дело под сукно? Если второе, то могло оказаться, что дополнительное расследование с моей стороны будет хуже, чем нежелательным.

Однако не скрою, что я руководствовался ещё и весьма грешным любопытством, и постоянно задавал себе вопрос: кем был тот четвёртый присутствовавший во время допроса человек? И почему Одрил Братта отрицал, что кто-то находился в пыточном подвале кроме палача и писаря? Кого защищал отец каноник? Возможно, неопытный писец Хаусманн ошибся, составляя протокол. Но, Господи, ведь не был же он настолько неопытен, чтобы не уметь считать до четырёх! Ну и последний вопрос: что такого произошло, что и писец, и палач находились на грани жизни и смерти? И действительно ли их состояние было связано с допросом? Я верил, правда, в неожиданные совпадения, ибо моя жизнь дала мне слишком много причин для этой веры (иногда к моей радости, а иногда к искреннему сожалению). Поэтому я не собирался сходу исключать ни одной возможности.

Я мог приказать следить за каноником или побеспокоиться самому и стать его ангелом-хранителем, но я не думал, что он был настолько глуп (даже если он был замешан в противозаконной махинации), чтобы в ближайшее время заняться чем-то подозрительным. С другой стороны, известна истина о том, что даже самые умные преступники попадаются, совершая самые глупые ошибки. И, кроме того, Одрил Братта был человеком гордым и уверенным в себе. Мог ли он вообще предположить, что Инквизиториум осмелится за ним следить? Пока я решил, однако, направиться в другую сторону, и посетить место, где двое обвиняемых монахов нашли вечный покой. Речь шла, конечно, о Ямах. Это неприятное место, любезные мои, и поверьте, что если ваш покорный слуга называет какое-то место словом „неприятное”, то обычный человек действительно не должен туда соваться. Впрочем, кстати говоря, Ямы начинали жить только после наступления темноты, но эта жизнь была, хм... как бы это сказать, весьма специфической. Однако сейчас, при свете дня, я мог надеяться, что смогу поговорить с кем-то, кто захочет дать мне объяснения, и не нарвусь на ненужные проблемы, которых в Ямах хватало.