Меч ангелов (ЛП) - Пекара Яцек. Страница 66
–
Он ничего не говорил
во сне?
– спросил я.
–Не
бредил
?– Нет, господин. – Она покачала головой. – Лежит как мёртвый, а я уже не знаю, что делать, кого о помощи просить? Может, вы, господин…
Я оставил её в комнате плакать и жаловаться, ибо решил, что больше здесь ничего не узнаю. Что ж, Зигмунда Хаусманна следовало, наверное, списать в убыток, как и мастера Фолкена. У меня оставался лишь третий известный из протоколов свидетель допроса – сам каноник Братта. Не скажу, что я пылал непреодолимым желанием говорить с этим амбициозным, надменным и наглым человеком, тем более, что сам я был известен смиренной скромностью. Но, как официальный следователь Его Преосвященства, на этот раз я имел над каноником преимущество, исходящее из положения в служебной иерархии. Тем не менее, я не питал особой надежды, что он будет пытаться помочь мне решить эту загадку. Конечно, епископ Герсард хотел убить двух зайцев одним выстрелом. Во-первых, стремился к раскрытию таинственного дела, а во-вторых, намеревался вдобавок поссорить духовенство с инквизиторами. Честно говоря, я не видел в этом особого смысла, потому что мы ненавидели друг друга и так достаточно сильно, и это чувство не нужно было дополнительно подстрекать.
Каноник Одрил Братта (ну что это вообще за имя и фамилия, любезные мои? Разве слышал кто-нибудь о святом Одриле?) работал, как правило, в канцелярии, недалеко от кафедрального собора в честь Христа-Мстителя. Собор был одним из самых впечатляющих зданий в Хез-Хезроне, строили его, впрочем, в течение без малого двадцати лет, и злые языки утверждали, что каждый его кирпич пропитан кровью рабочих. В этом утверждении было немало преувеличения, ибо не думаю, чтобы во время работ погибло больше, чем несколько десятков строителей. Быть может, легенда о тяготеющем над собором проклятьем была вызвана смертью главного архитектора, не припоминал сейчас его имя, который погиб, пронзённый стеклянными осколками от разбитого витража. Кстати, разве не была эта смерть достойна запоминания и пересказа? Не какой-то там простецкий удар кирпичом по голове, этот случай был насквозь пропитан художественным духом!
У собора было три различных по высоте башни, в каждой из которых висел колокол, звучащий в другом тоне, а на центральной башне находились огромные часы, где каждый час появлялись одиннадцать апостолов, а в двенадцать часов фигурка Иисуса Христа пробивала мечом фигурку Иуды Искариота. И это было зрелище, собирающее не только толпы приезжих, но даже жители Хеза с удовольствием смотрели его и в десятый раз, и в сотый. И можно было надеяться, что их привлекает не только тяга к суетным развлечениям, но и желание принять символическое участие в триумфе добра над злом. Вероятно, именно таково было намерение мастеров, которые построили эти часы по заказу предыдущего епископа Хез-Хезрона.
Здания
канцелярии
были расположены
за
главными
стенами
собора
и
скрыты
в
тщательно
ухоженном
саду
.Простому человеку
было нелегко туда попасть
без соответствующего разрешения
,но
официальный
наряд
инквизитора
,который
я надел на этот случай,
эффективно
удерживал
стражников
от любых
вопросов
.Ну
,так
уж
принято
,что
это не мы,
инквизиторы
,даём
объяснения
.– Каноник Братта. Он в канцелярии? – спросил я проходящего мимо священника в обтрёпанной по краям сутане.
–
Д-да, –
ответил
ончерез некоторое время, вглядываясь в
серебряный
сломанный
крест,
вышитый
на
моём
кафтане
.– В своём кабинете?
– Да… Должен быть там…
Я кивнул
ему
головой
и пошёл
дальше
.На
отца каноника
я наткнулся
,когда
онвыходил
из кабинета
.Когда
он увидел меня
,вдобавок
одетого в
служебныйкостюм
, тошироко раскрыл глаза
.Мне показалось
,что
онпобледнел
,хотя, возможно,
это были
только
мои
скромные
пожелания
.– Не спешите, каноник, – сказал я душевно, – ибо я, к сожалению, отниму у вас немного времени…
Он молча открыл дверь
и
вошёл первым
,приглашая
меня
внутрь
небрежным
движением
руки
.У него
былиочень
тонкие
и
очень
белые
пальцы
,на среднем
онносил скромный
перстень
с серым
камушком
.– Что вас привело? – спросил он, усаживаясь на резном кресле под окном и не предлагая, чтобы я тоже сел. Я сделал это без его позволения.
–
Служба,
–вздохнул я
. –А точнее
распоряжение Его Преосвященства
,расследовать
дело
,которое
велось
против
еретиков
,в
котором приняли участие
мастер
Фолкен
и писец
Хаусманн
.А вы
,как я думаю
,вели допрос
...Он вновь молча кивнул головой. Потом глубоко втянул воздух.
–
Если
Его Преосвященство
вас прислал
,у меня нет
другого выбора
, кромекак
с вами
поговорить
.Но
я хочу
,чтобы вы знали
,как
противно
мне
ваше
общество
. –Он посмотрел на меня
взглядом
,который, вероятно,
должен был быть
исполнен
презрения,
но
я
,о чудо
,увидел
в нем, прежде всего,
беспокойство
.–
Я пришёл сюда
не разговаривать с вами
,а
допросить вас, – сказал я
более жёстким
тоном
.– Не думаю,
что вы хотите
получить
официальный вызов
в
Инквизиториум
.А
ваше
отношение ко мне
не
имеет
никакого значения
для дела.
Конечно
,для
такой важной персоны, как
каноник
кафедрального
собора
Иисуса
Мстителя,
вызов в
Инквизиториум
не
представлял
никакой угрозы
.Ведь мы и так
не сможем
подвергнутьего
стандартному
,с
применениемпыток
,допросу
без
специального разрешения
епископа
,и даже
с этим
разрешением
каноник
имел бы
право
ссылаться на
авторитет
самого
Святого Папы
.Но
визит
в
Инквизиториум
,обычно
им
презираемый
,по всей вероятности,
не
пришёлся бы
ему
по вкусу
.–
Спрашивайте
сейчас, – сказал он
сухо
и потёр
руки
,несмотря на то, что
день был
жаркий
,а
в
кабинете
царила
духота
.– Кто был с вами во время допроса кроме Фолкена и Хаусманна?
–
Никого
. –Он пожал плечами
. –Это было
только
предварительное
следствие
.Я не
прокомментировал
это заявление
,но,
не скрою, удивился
.Даже
если
Братта солгал
,то
как он мог
полагать
,что
яне
ознакомлюсь
с протоколом,
составленным
Хаусманном
,который
выявит
эту ложь
?– Что случилось с допрошенными?
–
Этот
пьяница
. –Он заскрежетал зубами
. –Бог
мне свидетель
,я должен
былпонять
,что
онеле держится на ногах
... –Он говорил, конечно, о
Фолкене
,что
по-прежнему не
объясняло
всей ситуации
.