Охотники за Костями (ЛП) - Эриксон Стивен. Страница 118

— Погодите, капитан, — сказал Паран. — Я желаю говорить с самим Верховным Кулаком.

— Невозможно. И не припоминаю, чтобы разрешала тебе говорить. Вырви — ка ему ногти, Футгар. Ну, не прямо сейчас, а…

В прежние годы капитан сделал бы… да ничего не сделал бы. Подчинился бы правилам писаным и написанным, тянул бы время. Но сейчас он промок, он хотел горячей ванны. И устал. К тому же он уже проходил через подобное, тогда, на весьма далеком отсюда континенте. Да, там был простой сержант, и с усами — но те же огненные волосы. Разница не больше, чем между двумя ножами ассасина.

Упомянутый Футгар стоял немного сзади и левее Парана. Капитан молча качнул плечо вправо и с размаху врезал левым локтем в солдатский нос. Треснули кости. Солдат плюхнулся на пол, словно мешок с дынями.

Капитан резко села и уже успела вскочить на ноги, когда Паран шагнул к ней и крепко ударил кулаком в челюсть. Выкатив глаза, женщина повалилась на лежак. У лежака сломались ножки.

Массируя руку, Паран огляделся. И Футгар, и капитанша в отключке. Ропот ливня гарантировал, что звуков потасовки снаружи не слышали.

Он прошел к походному сундуку и открыл его. Начал перерывать лежавшие вперемешку одежду и части доспехов. Вскоре набралось достаточно материала, чтобы связать обоих и вставить им кляпы. Оттащив Футгара подальше от входа, Паран изъял у него нож — вилку, стилет и широкую кетру, а также отстегнул пояс с мечом. Затем скомкал кусок тряпки, готовясь вставить кляп, но решил, что сломанный нос не даст солдату дышать. Так что сначала капитан крепко связал руки и ноги, потом обмотал длинную тряпку вокруг головы, оставив напротив рта узкое отверстие — солдат сможет дышать, но не высунет язык. От него можно ждать лишь невнятного мычания.

Женщину он связал подобным же образом, только вставив и закрепив ремешком настоящий кляп. Напоследок он привязал обоих к обломкам ножек лежака, а лежак — к центральному столбу шатра, чтобы они не выползли наружу. Ну, по крайней мере пока он тут не закончит.

Капитан бросил на внутренность шатра последний, удовлетворенный взгляд, накинул капюшон и вышел.

Найдя главную улицу лагеря, капитан двинулся к высокому шатру в середине. Сновавшие вокруг солдаты не обращали на него внимания. Это Войско Однорукого — но ему не встретилось ни одного знакомого лица. Неудивительно: он был командиром Сжигателей Мостов, а они пропали. Большинство нынешних солдат — новобранцы или переведенные из гарнизонов Крепи, Натилога, Генабариса. Все пришли после Паннионской войны. И все же он рассчитывал обнаружить хоть кого-то из первоначального состава армии, прошедшей весь путь до Коралла и пережившей кровопролитие.

У шатра Даджека стояли четверо стражей. Неподалеку был кто-то еще. Он держал под уздцы покрытого грязью коня.

Паран подошел поближе и всмотрелся внимательнее. Знакомый — но капитан не узнавал его. Вестовой… но вроде бы из армии Каладана Бруда… "хотя могу и ошибаться. Как там его имя?"

Светло — коричневые глаза словно вцепились в Парана. Он угадал на полузакрытом лице проблеск узнавания — и смущения. Вестовой выпрямил спину и отдал честь.

Паран замотал головой. Поздно. Часовые уже обратили внимание. Паран ответил на приветствие небрежным жестом и поспешил встать рядом. — Солдат, — прошептал он, — вы знаете меня? Говорите потише, прошу.

Кивок. — Капитан Ганоэс Паран. Я не забываю лиц и имен, сэр. Но мы слышали, что…

— Да, и пусть так и останется. Ваше имя?

— Харлочель.

— Да, теперь вспомнил. Вы иногда были и хронистом, не так ли?

Пожатие плеч. — Я записывал события, сэр. Что вы здесь делаете?

— Нужно переговорить с Даджеком.

Харлочель оглянулся на стражу и скривил губы: — Идите за мной, сэр. На них не обращайте внимания. Они новички и не успели запомнить всех офицеров.

Харлочель ответ своего коня в боковой проход. Паран шел за ним.

— Почему шатер командующего охраняют новобранцы? Ничего не понимаю. А почему вы стоите за пределами Г'данисбана?

— Да, капитан, у нас были трудные времена. Чума, понимаете ли — целители сохраняли армию, но то, что творилось с мирными семиградцами… боги! Капитан, трупы громоздятся десятками тысяч. Может, уже сотнями тысяч. В каждом городе. Каждой деревне. На караванных стоянках… повсюду. Кстати, с нами были Золотые Моранты, своего рода ренегаты. А в Г'данисбане есть храм. Великий Храм Полиэли. Именно из него неслось злое поветрие, и чем дальше, тем сильнее. — Харлочель стер воду со лба.

— И Даджек решил ударить в самое сердце?

— Так точно, сэр.

— Продолжайте.

— Мы подошли сюда месяц назад. Верховный Кулак сформировал роты из ветеранов, взял и Золотых Морантов. Они решили вторгнуться в проклятое капище. Да, они ждали встречи с Верховными Жрицами, и были к ней готовы. Но вот чего не ждали — так это присутствия самой богини.

Глаза Парана широко раскрылись. — И кому удалось выйти?

— Почти всем, сэр, кроме Золотых. Но… они все больны, сэр. Чума забрала их. Они живы только благодаря усилиям целителей — и целители проигрывают сражение. Вот такие у нас дела. Мы застряли здесь, и нет никого достаточно дерзкого, чтобы принять командование и отдать приказы. — Харлочель замялся. — Или вы здесь именно за этим, капитан? Надеюсь от всей души!

Паран отвел взор: — Официально я мертв, вестовой. Даджек исключил из списков меня и еще…

— Других Сжигателей.

— Да.

— Ну, сэр… если кто и заслужил отдых на теплом солнышке…

Паран состроил гримасу. — Да, я уверен, что солнца там достаточно. И все же я не решусь принять командование — я простой капитан…

— Вы старший по званию, сэр. Даджек взял с собой в храм всех офицеров. У нас почти десять тысяч солдат и единственная, кто могла бы принять командование — капитан Чистая Криница. Представляете, она фаларийская княгиня.

— Огненно — рыжая?

— Да, сэр. Дикие кудри и красивое личико…

— И вспухшая щека. Мы встречались.

— Вспухшая щека?

— Это была неприятная встреча.

Паран колебался. Потом кивнул, вымолвив крепкое словцо. — Ладно. Я сохраню ранг капитана… пока он здесь старший. Но возьму новое имя…

— Капитан Добряк, сэр.

— Добряк?

— Сэр, старые солдаты говорят о нем такое… монстр, которым впору пугать детей. Здесь его никто не знает. По крайней мере из тех, кто не подхватил лихорадку и сохранил ясный разум.

— Ясно. И где должен быть настоящий Добряк?

— В Четырнадцатой, сэр. Армия Адъюнкта, к западу от Рараку. Откуда вы прибыли?

— С запада.

— Думаю, это кстати. Сэр, я сделаю вид, что узнаю вас. Обо мне никто ничего не знает, кроме того, что я передавал послания Верховному Кулаку.

— Если я ехал принимать командование, почему дал двум солдатам себя арестовать?

— Да ну? Гм… может, вы решили проверить нашу бдительность?

— Сойдет. Еще вопрос, Харлочель. Почему вы не с Брудом, на Генабакисе?

— Союз распался, сэр, после того как Тисте Анди поселились в Черном Коралле. Ривийцы ушли на свои равнины, Баргасты — в свои холмы. Багряная Гвардия просто пропала — никто не знает, куда они ушли. Когда Войско Однорукого грузилось на корабли — ну, мне показалось, с ними будет куда интереснее.

— Вы пожалели?

— Жалею каждый миг, сэр. — Вестовой нахмурился. — Вы сказали, капитан Чистая Криница повредила щеку?

— Я ударил ее в челюсть. И еще солдата по имени Футгар. Они лежат связанные в капитанском шатре. Хотя, может, уже выбрались…

Молодой человек неприятно ухмыльнулся: — Капитан, вы сбили с ног фаларийскую княгиню? Идеально. О Добряке хотят истории как раз подобного сорта. Прекрасно!

Паран заморгал и потер нос. "Боги, что мне до высшей власти…"

Осторожно выйдя из сокрытого храма, она увидела внизу на дороге вереницу оборванных людей. Начала спускаться по каменистому пыльному склону. Ее заметили, когда до отряда оставалось шагов пятнадцать. Что за странная встреча выживших — и в ее, и в их глазах читалось одинаковое недоверие… потом узнавание и рождение чувства общности… а в глубине — неиссякаемый поток горя. Им почти не понадобилось слов.