Охотники за Костями (ЛП) - Эриксон Стивен. Страница 120

Жемчуг, некогда бывший Салком Эланом. Садок Мокра… и огонь клинка в моей спине. Все думают, что глава Когтя — Супер… но смог бы ты взять его, дружище Калам? Быстрый сомневается — и предлагает помощь. Боги, я действительно старею".

— Ты так и не ответил мне, — сказал он Бену.

— А о чем ты спрашивал?

— Ты не устаешь от воспоминаний?

— О, об этом…

— Ну?

— Калам, ты даже не представляешь.

Скрипачу последний разговор не понравился. Он уже начинал беситься и почувствовал себя спокойнее, когда все замолчали. Они брели по пыльному тракту, и каждый шаг отдалял проклятый город. Он понимал, что должен бы идти сзади, со своим взводом, или спереди, пытаясь выудить новости у Фаредан Сорт — в том, что капитан полна сюрпризов, он не сомневается. Она спасла их шкуры — это точно — но это не значит, что ей можно доверять. Нельзя. Хотя поверить ХОЧЕТСЯ — по причинам, самому ему неясным.

Девочка шмыгала во сне и стискивала рукой его левое плечо. Палец другой руки она засунула в рот и сосала, издавая чмокающие звуки. Почти невесома.

Его взвод прошел город без потерь. Только Бальзам и, может быть, Хеллиан могут похвалиться тем же. Итак, три взвода из… десяти? Одиннадцати? Тридцати? Солдат Моака выбило полностью — Одиннадцатый взвод пропал, и этот номер навсегда останется вакантным в Четырнадцатой Армии. Капитан установила новое деление, добавив Тринадцатый для Урба; выходило, что Четвертый взвод Скрипача стал фактически первым. Эта часть Девятой роты сильно уменьшилась, и сержант не питал иллюзий, что другой части — той, что не вошла в Храм — повезло больше. Что еще хуже, они потеряли много сержантов. Бордюк, Мозель, Моак, Собелоне, Тагг…

"Эй, ладно тебе. Нас потрепали, но мы живы".

Он отстал на несколько шагов, поравнявшись с Кораббом Бхиланом Зену'аласом. Последний выживший из мятежной армии Леомена — если не считать самого Леомена — оказался молчаливым, хотя по хмурому лицу было понятно: его терзают нелегкие думы. На плечах пленного качал головой тощий сонный малец.

— Я тут подумываю, — навал Скрипач, — приписать тебя в наш взвод. Нам одного не хватало еще до…

— Так вот просто, сержант? Странные люди малазане. Я не могу быть солдатом вашей армии, ибо еще не насадил младенца на копье.

— Корабб, "живая кровать" — изобретение семиградское, не малазанское.

— И как это прикажешь понимать?

— Так и понимать. Мы не сажаем детей на копья.

— У вас нет такого ритуала посвящения?

— Кто тебе наболтал? Леомен?

Воин нахмурился: — Нет. Такие слухи ходили среди сторонников Откровения.

— А Леомен не его сторонник?

— Думаю, что нет. Никогда не был. Я слепец! Леомен верил в себя и больше ни во что. Пока та мезла не встретила его в И'Гатане.

— Так он нашел себе женщину? Не удивляюсь, что тут же сбежал на пляж.

— Он сбежал не на пляж, а в садок.

— Фигура речи.

— Он пошел с той женщиной. Она его погубит. Я уверен. И теперь этому только порадуюсь. Пусть Воробушек доведет его до полного…

— Стой, — прервал его Скрипач. По спине пробежал холодок. — Ты назвал ее Воробушек?

— Да, так она назвалась.

— Малазанка?

— Да. Высокая и тщедушная. Она смеялась надо мной. Надо мной, Кораббом Бхиланом Зену'аласом, что был Вторым, пока не стал Третьим, тем, кого Леомен с радостью бросил, чтобы я умер со всеми его людьми.

Скрипач почти не слышал его. — Воробушек, Воробушек…

— Ты знал эту ведьму? Эту стерву? Эту развратную искусительницу?

"Боги, да я на коленках ее качал!" Он обнаружил, что тянет себя за остатки опаленных волос и уже исцарапал ногтями весь лоб, что глаза залило слезами боли. Девочка заворочалась. Он незрячими очами посмотрел на Корабба и — побежал вперед, чувствуя головокружение, чувствуя… трепет. "Воробушек. Сейчас ей должно быть за двадцать. Наверное, лет двадцать пять. Что она забыла в И'Гатане?"

Он втерся между Быстрым Беном и Каламом. Оба вздрогнули.

— Скрип?..

— Потянуть Худа за колбасу, пока не завоет! Утопить треклятую Королеву в собственном пруду! — заорал сапер. — Друзья, вы не поверите, с кем Леомен ушел в садок. Вы не поверите, с кем он делил постель в И'Гатане. Нет, вы не поверите ни одному моему слову!

— Бездна побери, — воскликнул Калам, — чего ты несешь?

— Воробушек. Вот кто идет по правую руку Леомена. Воробушек. Младшая сестренка Вискиджека… не знаю, что тут думать… да чего думать, когда хочется кричать! Да и о чем кричать, тоже не знаю. Боги! Быстрый, Калам, что все это значит? В чем тут смысл?

— Тихо ты, — напряженным голосом отозвался Бен. — Думаю, что для нас, сейчас, ничего это не значит. Чертово совпадение… а если не совпадение, то нелепость. Просто… странность. Мы знаем — она была упорным диким дьяволенком, мы давно знаем… и ты знаешь лучше нас, Скрип. Мы с Каламом ее один раз видели в Малазе. Вот ты — ты был ей вместо дяди родного. Сам и объясняй!

Скрипач выкатил глаза. — Я? Ты разум потерял, Быстрый. Послушайте — ка его! Стыдишь меня за нее? Я ни при чем!

— А ну молчать оба! — вмешался Калам. — Солдат перепугаете. Мы все слишком нервные, чтобы судить хоть о чем, хоть какой смысл искать. Если он вообще тут есть. Люди выбирают, как жить, куда идти, и не всегда их подталкивают боги. Итак, сестра Вискиджека стала любовницей Леомена Молотильщика, и они прячутся в мирке Королевы Снов. А ведь это лучше, чем лечь горелыми костьми в И'Гатане, не так ли?

— Как сказать, — буркнул Скрипач.

— Как это, Худа ради?

Скрипач тяжело вздохнул. — Мы должны были тебе сказать, это ж не тайна или что… но мы ей самой не все говорили… она ничего не слышала, а мы отнимали у ней силу…

— Скрипач!

Сапер заморгал от силы Каламова гнева. — И кто кого пугает?

— Ты меня напугал! Уже трясусь! Плевать на других — ты меня напугал, проклятие…

— Ладно тебе. Она родилась от мертвой — от мачехи Вискиджека, которая умерла в родах… и девочка — Воробушек — ну, она долго не выходила, должна была умереть внутри… ну, ты понимаешь? Вот почему старейшины отдали ее в Храм Худа. Отец уже умер, далеко от Квон Тали, а Вискиджек… ну, он был учеником у того ремесленника. Мы молодые были. Ну, мы вдвоем вломились и выкрали ее… она была уже посвящена, получила Худово благословение — и мы уничтожали ее силу шуточками над смертью, хи — хи, ха — ха, свет ночью не гасили… все такое… она выросла нормальной. Вроде. Кажется… — Он отошел, избегая смотреть в изумленные глаза друзей, и с размаху отодрал корку с ожога. — Думаю, не помешала бы сейчас Колода Драконов…

Шедшая в четырех шагах сзади Апсалар усмехнулась, увидев, что маг и ассасин одновременно врезали сержанту Скрипачу под дых. Ухмылка быстро увяла. Тревожное откровение. Вискиджек вечно молчал о своей жизни, о том, кем был до армии. Тайна, глубокая, как руины под песком. Он некогда был каменщиком, зодчим. Строитель склепов, из тех, что отливают в граните страницы истории, возводят памятники былому величию и даже поражение обращают во взнесенный к небесам дольмен. Во многих Домах Фатида есть роль Каменщика, и карта эта означает одновременно постоянство и иллюзорность всякого постоянства. "Вискиджек… каменщик, отложивший инструменты искусника ради искусства убиения. Вела ли его рука самого Худа?"

Многие верят, что Лейсин организовала кончину Дассема Альтора, а Дассем был Смертным Мечом Худа — если не формально, то по существу — и сердцем набиравшего популярность среди солдат культа. Империи не нужны боги — покровители, какими бы щедрыми не кажутся их посулы. Лейсин проявила исключительную прозорливость, и не направлял ли ее действия сам Император Келланвед? А Вискиджек — он был членом культа Дессембрэ? Возможно — хотя она не видит никаких тому признаков. Он был человеком, явно лишенным веры.

Кажется невероятным, что Королева Снов сознательно приняла присутствие аватары Худа в своем садке. "Или бог и богиня — союзники в нынешней войне?" Ее угнетала сама идея войны, идея, что боги так же жестоки и злобны, как смертные. "Сестра Вискиджека могла быть таким же невольным игроком, как все мы". Апсалар не готова была ни обвинять эту женщину, ни считать ее союзницей.