Охотники за Костями (ЛП) - Эриксон Стивен. Страница 134

Великий генерал Сейлан'мафас умер под ногами собственных солдат. Никто не понимал, зачем он слез с коня перед атакой Треллей; его конь остался невредимым, он прибежал в лагерь с аккуратно намотанными на переднюю луку поводьями, с переброшенными через седло стременами.

Чистопородные воины — панцирники были уничтожены, как и легионы пехотинцев, подошедших слишком поздно. Все погибли под копытами коней, под смачный стук трелльских палиц и стоны аристократов.

Немильцы видели тысячу воинов и полагали, что это все силы Треллей. Разведчики подвели их дважды — сначала поверив распущенным среди кланов слухам о распаде военного союза, потом в дни перед битвой. Тринигарр разослал кланы по отдельности, дав каждому точное задание. Они знали эту страну, смогли незаметно пройти безлунными ночами, затаиться в расселинах и оврагах до нужного дня.

Тринигарр, выиграв первую битву, встречал немильских захватчиков еще шесть раз, каждый раз победоносно, пока не был заключен договор, оставивший степи за Треллями. Старик умер много позже, на улице какого-то города, когда сдался последний клан: немильцы и служившие им Трелли — полукровки тщательно вырезали стада бхедринов, вызвав голод и массовый исход.

Маппо слышал, что в последние свои годы Тринигарр много пил и распускал язык, бормотал, заполняя воздух обрывочными воспоминаниями и пустой похвальбой. Так многие немудрые слова заполнили мудрую некогда тишину…

В трех шагах позади Маппо Коротыша вел под уздцы зловещего тусклоглазого мула и беспрерывно бормотал Искарал Паст, Верховный Жрец и уважаемый Маг Дома Теней. Слова летели по воздуху как сорванные ветром осенние листья, и смысла в них было не больше; иногда их перемежало хлюпанье ног по грязи, шлепанье ладони по шее (это он давил насекомых) и шмыганье вечно простуженного носа.

Маппо давно понял, что слышит мысли жреца — блуждающий, бесцельный внутренний диалог безумца, щедро отдаваемый на волю ветров. Все намеки на гений оказывались химерами, ложным путем — таким же, как и тот "короткий путь", на который они свернули и который грозил утопить их среди равнодушного черного торфа.

Он было поверил, что Искарал решил покинуть его, вернуться к Могоре — если она действительно ушла от них, а не пряталась за гнилым деревьями и моховыми кочками — и к тайному монастырю в утесах. Но вот он, здесь. Нечто непонятное изменило планы Верховного Жреца. Еще один повод для тревоги.

Маппо хотел бы идти в одиночестве. Икарий — его ответственность, что бы там не решали Безымянные. В их суждениях нет истины — они не раз предавали его. Они заслужили вечную ненависть Маппо; возможно, в один прекрасный день он явит им всю величину своего недовольства.

Наглое предательство после многих лет тяжких трудов. Маппо считает их главными врагами. Он опекун Икария. Друг. Ясно, что нынешний спутник Джага ведом лихорадочным страхом беглеца, понимающего, что за ним идет охота, что он стал частью заговора. Маппо не устанет преследовать его.

Ему не нужна помощь Паста. Маппо начал подозревать, что сотрудничество Верховного Мага обусловлено сомнительными мотивами. К примеру, это он посоветовал идти по болоту, обещая, что всего через два дня они попадут на тракт у побережья и сильно сократят время погони. Да, пять дней — это не два. И конца болоту не видно. Но Трель не мог понять возможных мотивов Паста (или всего Дома Теней?), не мог понять, к чему его задерживать.

Икарий — оружие, которое не решится использовать ни бог, ни человек. Если Безымянные думают иначе — это признак их безумной наглости. Не так давно они направили стопы Икария и Маппо к Дому Треморлор, способному на веки веков заключить в себе Джага. Таков был их замысел; но Маппо, даже понимая его разумность, отказался помогать в пленении друга. Столь внезапная перемена планов убедила Трелля, что Безымянные потеряли путь или что древний культ подчиняется ныне иной силе.

Искарал Паст вдруг вскрикнул — над странниками скользнула широкая тень и пропала. Глаза Маппо обшаривали заросли замшелых деревьев, ничего не находя; однако он еще чувствовал поток холодного воздуха, устремившегося вслед… кому-то. Трелль повернул голову у жрецу: — Искарал Паст, в этих топях водятся энкар'алы?

Глазки старика были широко раскрыты. Он облизывал губы, непроизвольно заглатывая остатки раздавленных комаров. — Не имею понятия, — сказал он и высморкался в руку, вздрогнув при этом, как дитя, застуканное за ужасным проступком. — Надо идти назад, Маппо Коротыш. Совершена ошибка. — Он склонил голову набок. — Он верит мне? Как не верить! Уже пять дней! Мы шли не поперек болота, а вдоль его северного рукава! Энкар'ал? Боги, они жрут людей! Так это энкар'ал? Хотелось бы! Но нет. Не он. О мудрый мой разум, сумей чего поумнее сказать! — Он поскреб заросший седой щетиной подбородок, просиял: — Это всё Могора! Ее идея! Всё не так!

Маппо огляделся. Рукав болота? Им нужно было срезать к западу. Но пять дней назад Маппо страдал головокружением и не мог видеть, куда они идут. Вроде бы на север? Он и сейчас не уверен, что избавился от тумана в голове.

В душе что-то проснулось, загорелись уголья гнева. Он поднял голову и повернулся.

— Куда это ты? — спросил Паст, спеша следом. Мул заревел.

Трелль не потрудится ответить. Он боролся с желанием свернуть тощую стариковскую шею.

Вскоре земля начала ощутимо подниматься, стала более сухой; впереди показался ряд окруженных березником полян.

Посреди поляны, небрежно откинувшись на камень, сидела женщина. Высокая, с кожей цвета свежей золы, свободно свисающими прядями волос. Она носила кольчугу поверх серой рубахи с капюшоном и мягкие серые брюки. Сапоги из кожи какого-то чешуйчатого зверя доходили до колен. На поясе были две рапиры с чашевидными гардами.

Женщина жевала кроваво — красное яблоко.

Большие черные глаза со складкой эпиканта смотрели на Маппо, и в них читались ленивое пренебрежение и вялый интерес. — О, — пробормотала она, — вижу руку Ардаты. Ты исцелен Королевой Пауков — опасный союз, Опекун. — Тут она прижала ладонь к устам и широко раскрыла глаза. — Как грубо! Ты больше не Опекун. Как же называть тебя, Маппо Коротыш? Отставник? — Она встала, отбросив яблоко. — Нам есть о чем поговорить наедине.

— Я не знаю тебя, — отвечал Трелль.

— Мое имя Злоба.

— Ох, — вмешался Искарал Паст. — Подходящее имя. Я уже разозлен.

— Союзники не обязательно должны дружить, — ответила женщина, сверкнув глазами. Затем она бросила косой взгляд на мула. — Я не имею друзей и не ищу их.

— Куда уж, с таким — то именем!

— Искарал Паст, Гончие поступили верно, захватив Деджима Небрала. Я только сейчас поняла всю тонкость их игры — ведь рядом были Дераготы. Твой хозяин умен. Отдаю должное.

— Мой повелитель, — прошипел Паст, — не нуждается в союзе с тобой.

Она улыбнулось, и Маппо подумал, что это прекрасная улыбка. — Верховный Жрец, я ничего не хочу от тебя и твоего хозяина. — Она снова смотрела на Трелля. — Я нужна тебе, Отставник. Мы пойдем вдвоем. Услуги Мага Теней больше не требуются.

— От меня так просто не избавишься! — сказал Паст, широко улыбнувшись. Ехидство улыбки было сильно подпорчено скопившимися у корня единственного кривого зуба трупиками недоеденных комаров. — О нет, я буду как пиявка в складках одежды, жадно ползущая насосаться твоей крови. Я буду зубастым нетопырем, что повиснет на твоей груди, лакая, лакая и лакая сок жизни. Я мухой влечу тебе в ухо и поселюсь там вместе со всеми домочадцами. Я буду комаром…

— … вроде того, которого ты не доел, Верховный Жрец? — Злоба устало махнула рукой. — Отставник, до берега пол — лиги. Там есть рыбацкая деревня. Увы и ах, она освобождена от жизни, но нам это не помешает.

Маппо не двигался. — Есть ли у меня причины заключать союз с тобой?

— Тебе потребуется мое знание, Маппо Коротыш, ибо я одна из Безымянных, освободивших Деджима Небрала с целью убить тебя и придать Икарию нового хранителя. Ты, наверное, удивишься, — продолжала она, — но я была рада неудаче Д'айверса. Безымянные изгнали меня — и это доставляет не меньшую радость. Желаешь узнать, что замышляли Безымянные? Желаешь узнать участь Икария?