Гоша Каджи и Венец Гекаты (СИ) - Рябов Игорь Владимирович. Страница 83

Что он сделает с монстром, человек, одетый в черный приталенный плащ с накинутым на голову капюшоном, так и не досказал. Все равно слушать оказалось некому. Оборотень, которому адресовалась угроза, на всех четырех лапах уже ускакал во тьму коридора, умудрившись даже увернуться от прощального дружеского пинка крепким подкованным сапогом по копчику. Так что замах мужчины пропал втуне, что его, похоже, сильно огорчило. Расстегнув широкий пояс, охватывавший его стройную талию, на котором болтались красивые инкрустированные ножны с изящной рукояткой стильного узенького ножичка, едва достающего до колена, незнакомец в сердцах зашвырнул свою сбрую подальше в угол. И только после этого повернулся вполоборота к парнишке, таким образом, что его лицо по-прежнему осталось невидимым, спрятавшись в темноте капюшона. Да и не очень-то Гоше хотелось его видеть. Он сейчас напряженным мыслительным процессом был занят по самую маковку.

Тут Каджи, из-за пережитого молчаливый, притихший и плохо соображающий, невольно подумал о том, что поспешил с эпитетами. Человек? Мужчина? Незнакомец? Черта лысого! Да это ж никак Вомшулд Нотби, язви его осклизг в печенку! Собственной ненавистной, хотя и не видимой образиной. Вряд ли человеческой, наверняка из очередной мутной дымки сотканной. Но, тем не менее, вполне реальной, раз кулаками за будь здоров машет. И уж стопудово — знакомой образиной. Ну, а насчет мужчины — кто ж его разберет? В прошлом году он гостевал в теле у Дримы Ловью, самой натуральной вейлы. Ужасно миленькой и привлекательной, стоит заметить. Хотя вроде и тогда Князь Сумрака разговаривал вполне мужским голосом, да и действовал не по-бабьи решительно.

— Чего рот разинул? — шутливо поинтересовался Серый Лорд, с комфортом устраиваясь в кресле рядом с журнальным столиком. — Не рад что ли встрече? Да ты присаживайся, Гоша, в ногах правды нет. Поговорим за жизнь, обсудим совместные планы на будущее. Уж десять минут для дружеского общения, я думаю, мы сможем выкроить из нашего напряженного жизненного графика.

Вомшулд сделал приглашающий жест, указав на соседнее кресло, и вольготно вытянул ноги, откинувшись головой на высокую спинку. Весь его вид говорил о том, что Князь Сумрака сегодня малость подустал, мотаясь по неотложным злодейским делам, а сейчас он будет блаженствовать, коли выпала возможность расслабиться. Попутно Нотби выпростал руку, затянутую не без элегантности в белую шелковую перчатку, подхватив песочные часы. Он перевернул их, задав отсчет времени, и мелкие песчинки потекли сверху вниз из того, что было — в то, что возможно будет.

— В заднице правда тем более не сыщется, — угрюмо буркнул Каджи, твердо решив, что с этим субъектом нужно вести себя построже. А маленькая толика хамства и вовсе не повредит: Вомшулд кое-что похлеще заслужил, жаль только Гоше сейчас не по силам ему собственноручно шею свернуть. А свернуть ой как хотелось! Хотя бы из-за пропавших по его милости родителей, которых парнишка больше всего на свете хотел бы найти, чтобы наконец-то обрести полноценную семью. Счастливую и любящую. — Я уж как-нибудь на своих двоих постою. Молодой покамест.

— А ты шутник, оказывается, — раскатисто расхохотался Серый Лорд. Смех длился всего лишь несколько секунд, но от него кровь в жилах у Каджи сковало морозом похлеще, чем от невысказанных угроз.

Вомшулд внезапно вскинул правую руку в направлении коридора. С кончиков его пальцев тут же сорвались несколько блестящих молний, стремительно умчавшихся во тьму. Там раздались последовательно треск, похожий на электрический разряд, глухой удар чего-то массивного о стену и протяжное жалобное поскуливание.

— Никак не могу отучить местных оборотней от дурной привычки подслушивать мои разговоры, — спокойно проинформировал собеседника Нотби. — В бою они смотрятся неплохо. Но в остальном — тупые и примитивные до жути. Все их интересы на трех пальцах сосчитать можно: порвать, пожрать, поспать. Ну еще изредка сунуть свой нюхальник, куда не просят. Аж завидки берут: ни забот, ни хлопот. А мне тут, блин, о мировых проблемах голову ломать приходится. Покамест в одиночку.

Вомшулд рассуждал обыденно, будто делился со старым приятелем впечатлениями о скучной и привычной поездке в субботу на дачу. Потом последовал непринужденный взмах обеими руками, затем плавно опустившимися вниз, словно дирижер попросил оркестр малость поумерить пыл и играть спокойнее. В проеме двери между косяками ощутимо повис невидимый глазу силовой магический занавес. Его присутствие выдавалось разве что легким зыбким маревом, точно там колыхался поток теплого воздуха, поднимающийся над раскаленным песком пустыни. Да бесчисленное множество мерцающих звездочек цвета индиго откровенно заявляло понимающим толк в чудесах: лучше не приближайся, здоровее будешь.

Покончив с установкой защиты от несанкционированной прослушки, Вомшулд соизволил впервые полностью повернуться к Каджи, серьезно взглянув ему в глаза. Но лучше бы он этого не делал. Мальчик едва сознание не потерял от неожиданности, столкнувшись в упор с пронзительным взглядом карих глаз. Лицо у Князя Сумрака все же имелось, хотя и оказалось, как ранее предполагал Гоша, не совсем человеческим. Нет, его черты были достаточно нормальными, но немного зыбкими и расплывчатыми, словно и впрямь слепленными из болотного тумана, дыма костров и дождливой измороси. Но вот чего парнишка точно не ожидал, так это того, что на него будет таращиться настолько знакомая физиономия. Насмешливая, прекрасно понимающая, как сейчас ошеломлен увиденным Каджи, и потому до безобразия довольная, словно у Моськи безнаказанно облаявшей слона. На парнишку смотрел с ехидным злорадством его старший брат-близнец.

Вранье все это! Не может близнец быть таким взрослым. А тем более настолько ненавистным. Скорее уж это сам Гоша на себя смотрел, тот, каким он станет, когда вырастет. Заметно возмужавший. Но, несмотря на молодость, уже умудренный опытом, могущественный, непобедимый, знакомый, родной до каждой черточки лица, до единого волоска,…и абсолютно чужой. Мысли парнишки пронеслись крикливой стаей сорок по голове и кратко резюмировали: бред, абсурд, чепуха! Этого не может быть, потому что… Потому… А почему, собственно, не может? Или ты своим глазам уже не веришь, Каджи?

— Рот можешь закрыть, а то ворона залетит, — милостиво разрешил Вомшулд, изогнув бесцветные губы в слабом подобии улыбки. — Обниматься и лобызаться в десны, я так предчувствую, мы не станем. Да и время на такие глупости нет. Нам с тобой нужно обсудить одну насущную проблемку. И не стоит из-за нее задерживать Монотонуса. Он ведь на рыбалку собрался, если я не ошибаюсь?

Осведомленности Серого Лорда о происходящем в Хилкровсе можно было позавидовать. Хотя после секундного размышления, Гоша пришел к логичному выводу, что не зависть красит человека, а он ее раскрашивает: в белую, черную, серо-бестолковую. И объяснение нашлось простое. Еще бы Нотби был не в курсе всех событий, когда у него в школе такой талантливый шпиен имеется — душка Своч Батлер. Этот злыдень даже к директору в доверие сумел втереться, что наверняка оказалось не так просто сделать.

«Я не думаю, что Своч когда-нибудь захочет причинить тебе зло, скорее наоборот, — с ядовитым сарказмом мысленно процитировал парнишка слова Верд-Бизара, сказанные ему почти год назад. От себя же он дополнил: — Конечно, зачем самому причинять зло? Есть более достойный кандидат для этого. Тот, кому по предсказанию положено причинить зло, а попросту — убить. Нужно всего лишь сдать Каджи с потрохами с рук на руки. А самому остаться чистеньким и улыбающимся…мерзавцем! От кого, как не от Своча Князь Сумрака узнал, что Гоша сегодня будет перемещаться через камин? Но умудриться подстроить ловушку — для этого нужно и впрямь быть крутым магом, если учесть, что сеть строго контролируется министерством. А там ведь не дураки работают. Или все же дураки?»

Возможно мысли парнишки отразились на его лице. Хотя нельзя исключать, что Нотби просто залез в череп к Каджи и бегло пролистал его сугубо личные заметки, настолько пронзительно зрачки Серого Лорда всматривались в лицо мальчика, словно маленькие буравчики, впиваясь в районе переносицы. И усмешка Вомшулда стала еще ехиднее и противней.