Смерть волкам (СИ) - Чеблакова Анна. Страница 53

Когда через какое-то время Тальнар очнулся, то правый висок у него болел так невыносимо, что из глаз сочились слёзы. Некоторое время он лежал на полу, собираясь с силами. По виску и щеке текла кровь, всё тело дрожало, и Тальнар начал всерьёз тревожиться, что у него сотрясение мозга. В это время в пустом коридоре послышались шаги: кто-то шёл по направлению к нему из жилых помещений.

С трудом приподнявшись на локте, Тальнар хрипло проговорил:

— Вы меня слышите?.. Помогите мне встать, пожалуйста.

Неизвестный, услышав голос, на миг замер от неожиданности, а потом заторопился к Тальнару. Присев рядом с ним на корточки, незнакомец склонил лицо к Тальнару и пощупал его голову.

— Ого-го, — озабоченно произнёс он, когда ощутил на пальцах кровь. — Что с тобой произошло, сынок?

«Сынок». Это слово стало пёрышком, что сломало спину тяжело нагруженного верблюда. Долго копившиеся унижение, стыд, страх и горечь хлынули волной, и Тальнар отчаянно разрыдался, зажимая лицо руками. Незнакомый мужчина несколько секунд молчал, а потом подхватил Тальнара под мышки широкими тёплыми ладонями и поставил его на ноги.

— Незачем лить слёзы, волчонок. Пойдём-ка на свет, я посмотрю, что у тебя с головой.

Подталкивая юношу в спину, человек повёл его куда-то по коридорам, пока не привёл к одному из узких лазов, что выводили наверх. Когда-то это тоже была лестница, но теперь её занесло камнями и пылью. Тальнар выбрался первым (ближе к выходу ему пришлось опуститься на четвереньки и продвигаться ползком — так обвалился свод), за ним поднялся незнакомец, к которому юноша уже успел почувствовать невероятную благодарность и расположение.

Они оказались на склоне невысокой горы. Склон полого тянулся вверх, к крохотной кактусовой рощице, и вниз, где между камнями и обломками скал слабо журчала пересыхающая речушка. Тальнар опустился на один из камней. Слёзы всё ещё текли, и, стесняясь их, он поспешно утирал лицо грязными пальцами, отчего на его коже появлялись серые следы. В этот момент человек, который привёл его сюда, сел рядом, и Тальнар смог наконец его рассмотреть. Он увидел перед собой одного из оборотней, которых Кривой Коготь приветствовал в самый первый день — Авраса. Дышал Аврас тяжело и хрипло, лицо его было напряжённым и сероватым.

— Что с вами? — срывающимся голосом спросил Тальнар.

— Да дыхалка эта чёртова, будь она неладна, — в сердцах ответил мужчина. — Лет шесть уже так: стоит мне куда-то взобраться или что тяжёлое поднять, как начинаю задыхаться. Потом проходит, но неприятно, знаешь ли. Ну-ка, поверни голову.

Он начал ощупывать пальцами голову Тальнара, убирать пропитавшиеся кровью волосы от его раны. Травма действительно была серьёзна. Голова Тальнара была разбита в кровь, кожа на правом виске от удара лопнула, лоскуток её был сорван с кости, и не отлетал лишь потому, что одной своей частью соединялся с остальным скальпом. Неудивительно, что руки и ноги Тальнара до сих пор дрожали — после такого обычный человек, не оборотень, всё ещё лежал бы без сознания.

— Ничего, только перевяжем, и заживёт, — Человек запустил руку в один из глубоких карманов своих штанов и вытащил из него, подумать только, платок — не особо свежий, в следах плохо отстиранной крови, но всё же настоящий платок.

— Пошли ближе к реке, — скомандовал он, поднимаясь. Тальнар, спотыкаясь, последовал за ним. Голова кружилась, и его немного подташнивало. Возле реки он опустился на колени. Тем временем оборотень смочил уголок платка в воде и, сев рядом с Тальнаром прямо на камни, вытер влажной тряпочкой кровь с уголков его раны.

— Подержи-ка, — протянул он ему платок, а потом достал из другого кармана небольшие ножницы, завёрнутые в тряпицу.

— Да вы просто шкатулка с сюрпризами, — слабо улыбнулся Тальнар.

— Не надо мне «выкать». Я тебе не директор школы, малец. Называй меня Аврас, меня все так зовут. А насчёт шкатулки — это ты метко, приятель.

Говоря это, он аккуратно отстригал Тальнару прядки волос, растущих вокруг раны, пока вместо спутанных локонов на его виске не появился короткий пепельно-русый ежик. Затем Аврас вновь завернул ножницы в кусочек ткани и перевязал Тальнару голову платком. Отодвинувшись подальше, он расхохотался: с платком, из-под которого падали на плечи длинные волосы, Тальнар походил на юного пирата.

— Ну и вид у тебя! Ну, бандит!..

Глядя на него, Тальнар и сам рассмеялся. Так и сидели они рядом, хохоча, как безумные, пока смех Тальнара не перешёл в судорожный кашель. Кашляя, Тальнар склонился к земле. Слёзы выступили на его глазах.

— Ну-ну, — мигом посуровевший Аврас придвинулся к нему, положив одну руку ему на спину, а другую на грудь. — Ну-ну, волчонок! Ты мне это брось. Ещё коньки отбросишь.

— Да уж поскорей бы! — вырвалось у Тальнара. Аврас пристально посмотрел на него. Глаза у него были серо-карие, умные и серьёзные, а кожа лица вся усыпана мелкими веснушками.

Он медленно поднялся на ноги и подошёл к реке, ополоснул руки и встал на месте, уперев руки в бока и глядя в небо. Было около полудня, солнце светило ярко и безжалостно, сверкало на каплях воды и на крохотных слюдяных вкраплениях камней. Тальнар подполз к одному из больших валунов и уселся в тени, которую тот отбрасывал, прислонившись к нему спиной. Голова у него всё ещё болела, тошнота никуда не делась.

Аврас посмотрел на него, потом подошёл и опустился рядом. Песок захрустел под его массивным телом. Взглянув на его лицо, Тальнар рассмотрел тонкие морщинки у его глаз и рта и небольшие бороздки на лбу. Аврасу вряд ли было больше сорока лет, но выглядел он на все пятьдесят: оборотничество отнюдь не молодит. Мужчина снова неторопливо запустил руку в карман и вытащил оттуда маленький свёрток и коробок спичек.

— Откуда у тебя спички?

— Оттуда, — усмехнулся Аврас. — Сам ведь назвал меня шкатулкой с сюрпризами. Когда бродяжишь, привыкаешь делать запасы. А побродяжить-то мне много пришлось. Курить умеешь?

Тальнар кивнул. Аврас размотал свёрток: под тряпицей оказался бумажный слой, под бумагой были мелко раскрошенные сухие листья.

— У меня раньше была трубка, — заговорил он, неторопливо скручивая цигарку из листа бумаги. — Была, да сплыла. Теперь вот самокрутки курю. Держи, — он протянул самодельную сигарету Тальнару и начал делать другую, для себя.

Он закурил, и в нос Тальнару ударил резкий приятный запах дыма, чем-то похожий на табачный. Он тоже закурил и после первой затяжки закашлялся: неизвестное курево оказалось очень крепким. Но тут же мужественно затянулся снова, чтобы не обижать Авраса.

— Спасибо вам… тебе. Спасибо, Аврас.

— В следующий раз будь осторожнее, — буркнул Аврас. — Что бы ты только что ни ляпнул, а помирать-то тебе, как я погляжу, не особо хочется.

— Будь я похрабрее, давно бы со всем этим покончил, — с горечью в голосе отозвался Тальнар. — Но я никак не могу… Аврас, а как ты думаешь, ад есть или нет?

Аврас неспешно затянулся, выпустил струю дыма между приоткрытых губ и тихо, но резко ответил:

— В детстве меня учили, что есть. А то, чему тебя учили в детстве, запоминается надолго. Иногда даже навсегда. Ад есть. Он вокруг тебя, ты застрял в нём.

— Зачем ты мне помог? — Тальнар снова ощутил безумную потребность разрыдаться, выплеснуть в слезах вновь поднявшуюся в нём боль. Но слёзы не текли из глаз, они оставались внутри, вызывая удушье и головную боль. — Я убил своего отца. Об этом все знают. И ты тоже знаешь, ведь так?

— Многие в этой стае убивали своих родных, — сурово молвил Аврас. — Я лично знаю тех, кто в полнолуние рвал глотки собственным родителям и раздирал на части своих братьев и сестёр.

— Но они-то в полнолуние! — горячо выпалил Тальнар. — А я не превращался, я понимал, что делаю!.. Я всё осознавал! — его голос перешёл в отчаянный стон. Он зажал рот обеими ладонями, стыдясь своей слабости.

Аврас приоткрыл было рот, но ничего не сказал. Он снова сунул в рот сигарету, затянулся и, сложив губы трубочкой, выпустил одно за другим три дымных колечка.