Смерть волкам (СИ) - Чеблакова Анна. Страница 57

А полнолуние между тем приближалось. До него оставалась неделя, потом пять дней, три дня… Самым ужасным в этом было не ожидание боли, к ней, конечно, нельзя привыкнуть, но в принципе через несколько месяцев уже понимаешь, что тебя ждёт в очередной раз. Нет, больше всего Веглао бесила неизвестность. Она не знала, как здесь проходят полнолуния. Никто из тех, кого она спрашивала, не давал внятного ответа. Будто сговорившись, все отвечали отговорками: «Увидишь», «Сама узнаешь», «Не спрашивай», «Подожди». Пока что единственный вариант, который Веглао могла предположить — это то, что оборотней просто запирают покрепче в их же камерах. Но вскоре в разговорах тех, кто здесь был уже давно, она уловила слово «колодец». Что это за колодец? Может, какое-то внутреннее помещение вроде карцера?

Она боялась полнолуния. А вот её волчица ждала его с восторгом. Порой Веглао осознавала, что какой-то чужой, нечеловеческий голос вразнобой с её собственными мыслями бормочет что-то вроде: «скорей бы, скорей бы, я убью их всех, о да, я убью их всех, я буду их грызть, рвать, крови, как же я хочу крови, о, скорей бы, скорей, я хочу драться, я хочу крови…»

«Заткнись, сука, — злобно думала Веглао в таких случаях. — Заткнись, поняла меня?» Это немного помогало: зверь, конечно, и не собирался её слушать, но зато саму себя она начинала чувствовать чуточку увереннее.

В этот раз полнолуние было в пятницу. Многие этому радовались — после полнолуния оборотням давали сутки отдыха, и таким образом получалось, что и суббота, и воскресенье в этот раз оказывались выходными. Между тем большинство ребят боялись полнолуния так же сильно, как Веглао. Не боялись разве что такие, как Нейсури, которым было уже на всё наплевать. Поэтому с самого утра нервы у большинства оборотней и людей были ни к чёрту. Ещё на завтраке волчата начали ссориться друг с другом, на работах сразу несколько парней ни с того ни с сего сцепились в злобной безрассудной драке. Сам воздух вокруг, казалось, был наполнен страхом и яростью.

В семь часов, сразу после ужина, оборотней снова заперли в их камерах. Веглао и Нейсури не разговаривали. Нейсури легла на кровать и вскоре задремала. Веглао нет-нет да и кидала на неё изумлённый взгляд: как она может сейчас спать?

Небо за окном быстро темнело. Скоро, слишком скоро погасли последние отблески заката, и единственными источниками света стали лампы ликантрозория. Наконец мучительное ожидание кончилось не менее мучительным ужасом — в коридоре послышался шум.

Веглао подбежала к двери, но зарешёченное окошечко было закрыто, и посмотреть, что происходит в коридоре, было невозможно. Нейсури медленно приподнялась и села, свесив ноги с кровати. Тут снаружи раздался стук в какую-то из железных дверей, а потом резкий окрик:

— Встать с кроватей! Руки за спину! Выходить по одному!

Потом дверь залязгала, открываясь. Веглао почувствовала, как по коже бегут мурашки. Окрики и грохот открываемых дверей повторялись и повторялись всё ближе к их с Нейсури камере, и наконец и их дверь затряслась под ударами дубинки.

— Встать с кроватей! Руки за спину! Выходить по одному! — загремел грубый голос. Девочки повиновались: Нейсури — быстро и безразлично, Веглао — не сразу и нехотя.

Дверь распахнулась. Пленницы вышли в коридор и встали возле двери, которую конвоир сразу же запер. В коридоре было уже много ребят. В жизни Веглао не доводилось видеть столь удручающего зрелища: повсюду заложенные за спины худые руки, испуганные лица, поджатые в сдерживаемых рыданиях губы. Спустя некоторое время в коридор вывели и Октая с соседом. Веглао на секунду столкнулась взглядом с другом, но тут подошедший конвоир ударил её по затылку:

— Не верти головой!

Пришлось Веглао опустить голову. Растрепавшиеся волосы упали ей на лицо, и она теперь не могла хорошо видеть того, что творится справа и слева.

Когда наконец все заключённые вышли в коридор, их построили в колонну по двое и погнали в конец коридора, к лестнице. У самых ступенек образовался затор — какая-то девочка, на вид лет двенадцати, вдруг отчаянно закричала:

— Не хочу! Не хочу! Не надо! — и бросилась бежать. Один из охранников поймал её. Закатив девочке оплеуху, он втолкнул её обратно в строй.

Колонна двинулась дальше, но происшествие будто подкосило ребят: среди них послышались редкие всхлипывания и глухие ругательства. Спустившись по лестнице в подвал, ребята оказались в длинном коридоре с низким потолком, в который было ввинчено несколько слабых ламп. Они висели так далеко друг от друга, что между ними залегли тёмные тени. Вдоль стен у пола и потолка протянулись ржавые трубы. Под одной из них блестела лужа, в которую с тихим плеском капала вода. Конвоиры погнали колонну оборотней дальше по коридору, пока он вдруг резко не повернул влево. Здесь их путь и закончился: сразу за поворотом коридор перешёл в крутую лестницу вниз.

За лестницей оказалась бетонная площадка, перерезанная широкими решётчатыми воротами. Человек, стоявший наготове, распахнул калитку в этих воротах. Она была слишком мала, чтобы все быстро прошли внутрь, и здесь снова образовалась пробка. На этот раз в воздухе повисло ощущение близкой схватки. Видимо, драки оборотней с ненавистной охраной во время полнолуний были здесь обычным делом, и этот раз не стал исключением. Несколько мальчиков с рычанием накинулись на конвоиров, те в ответ заработали нагайками и штыками — при этом немало ударов и уколов досталось и тем, кто просто в этой толпе был притиснут к дерущимся и не мог отойти. Подавив бунт, охранники запихнули оборотней внутрь и заперли двери. Самые отчаянные из волчат всё ещё цеплялись за решётку и даже кусали её, выкрикивали страшные ругательства и показывали охранникам непристойные жесты. Некоторые из конвоиров, самые неуравновешенные, в ответ били дубинками и нагайками по решётке. То и дело кто-то из бунтовщиков отскакивал назад, тряся разбитыми в кровь пальцами и зверски ругаясь.

Так себя вели не все. Большинство просто разошлись по разным углам того места, где им предстояло провести сегодняшнюю ночь.

«Так вот что такое Колодец», — подумала Веглао.

Это было квадратное помещение, потолок у которого был гораздо выше, чем у коридора. Под самым потолком шла широкая галерея, кинув взгляд на которую, Веглао почувствовала, как у неё замирает сердце: на галерее стояли люди с ружьями. Чувствуя себя отвратительно беззащитной, девочка отошла к стене и села под ней, сжав ладонями колени. «Они не будут нас просто отстреливать, — думала она, стараясь успокоить себя и задавить нарождающуюся панику. — Мы же их рабочая сила. Наверняка стрелять будут только в самых буйных…» Но эти мысли почти не успокаивали — возможно, в эту ночь самыми буйными окажутся она или Октай.

Постепенно атмосфера вокруг становилась всё напряжённее. При этом вокруг воцарилась почти полная тишина. Никто больше не ругался, не кричал и не шипел на охранников. Бунтовщики отошли от решётки. Оборотни сидели на полу или стояли, прислонившись к стенам. Некоторые, особенно те, кто был помладше, плакали. Октай указал Веглао на мальчика лет семи, который сидел в углу, глядя в никуда вытаращенными глазами, из которых катились всё новые и новые потоки слёз. Он всхлипывал и беспрестанно грыз ногти.

— Это мой сосед, — тихо сказал Октай. — У него сегодня первое полнолуние.

Веглао прижалась лицом к его плечу. Ей было почти так же страшно, как перед своим первым превращением. Как же давно это было! Положив руку ей на голову, Октай осматривался по сторонам. Он увидел, как невысокая девушка с перекошенной от плохо зашитой раны шеей подошла сзади к плачущей черноволосой девочке лет десяти и нежно её обняла. Потом посмотрел на двух мальчишек, возможно, братьев, которые сидели рядом, взяв друг друга за руки и угрюмо глядя в разные стороны. Возле одной стены полулежали, крепко обнявшись, парень и девушка — она смотрела на него с нежностью и перебирала его волнистые тёмные волосы, а он прижимал её к себе так, как будто считал себя в силах её защитить. Октай подумал, что сегодня ночью он обязательно убьёт кого-то из них — а может, кто-то убьёт его.