Смерть волкам (СИ) - Чеблакова Анна. Страница 59

Так было и в этот раз. Веглао пришла в себя в своей камере. Всё болело, как будто её сильно избили, и глаза не хотели открываться. Она была такой же обессилевшей, что и месяц, и два месяца, и полгода назад после полнолуния, и боль от ран была такой же, но тогда во рту не было чужой крови, от воспоминаний о которой тошнота подкатывает к горлу.

Теперь-то она понимала паренька со странным прозвищем Вьюга, который умер на этой кровати в новогоднюю ночь. Невозможно спокойно жить после всего, что ей довелось увидеть несколько часов назад. Думая, что ничего ужаснее этой ночи и смерти родных не может быть, она сама не понимала, как ошибалась. Вьюга, должно быть, тоже тогда понял это.

Она жмурила глаза изо всех сил, хотя настойчивые лучи яркого солнца пробивались сквозь веки. Веглао не хотела видеть пустую постель возле противоположной стены. Она знала, что постель пуста, потому что её хозяйка умерла этой ночью, и знала, кто её убил.

«Прости меня, Нейсури, прости, — отчаянно думала она. — Это была не я. Это был мой оборотень, это не я!..»

К тому времени, как раздался обычный звук сирены и в коридоре послышались шаги конвойных, смутная мысль о побеге, владевшая Веглао с самого первого дня в ликантрозории, окончательно превратилась в чёткую цель.

9

Бежать! Это слово прямо-таки сверлило ей голову ежедневно и еженощно, заставляя внимательнее приглядываться к высоким стенам и крепким решёткам. Ликантрозорий был защищён превосходно. Оборотней в Бернии боялись, как огня, и охраняли не хуже, чем опаснейших преступников. Сбежать на первый взгляд не было никакой возможности. К тому же очень скоро Веглао, Октай и все, кто с этим ещё не сталкивался, своими глазами увидели, что такое эти серебряные пули.

Трое парней вечером, возвращаясь с работ, вдруг напали на одного из конвоиров и убили его — у одного был сделанный из ложки нож, который он воткнул человеку в шею. Ребята собирались бежать, захватив оружие убитого, но их мгновенно скрутили и через несколько часов убили. Казни здесь были публичными. Приговорённых выволокли во двор и выстроили в линейку. Была уже ночь, дул холодный ветер, фонари скрипели, качаясь. Юные оборотни зябко ежились. Когда преступников подвели к одной из стен, многие ребята начали отворачиваться, отводить глаза. Криками и колотушками их заставляли оборачиваться и смотреть туда, куда надо.

Юношей выстроили в коротенький ряд вдоль стены, лицом к остальным оборотням. Один из приговорённых заметно дрожал, и все трое были бледней луны. Несколько мужчин с ружьями вышли вперёд, повернулись к осуждённым и встали в позицию, подняв оружие.

Комендант дал команду, и раздались выстрелы, но их никто не услышал — так громко завопили дети при виде кошмарного зрелища. В каждого из ребят попало по две-три серебряные пули, и этого оказалось достаточно. Хоронить-то практически было нечего — тела мгновенно съёжились, сморщились, залились кровью и сукровицей, так что и узнать их было уже нельзя. После казни невольных зрителей загнали обратно, оставив только нескольких юношей, в том числе Шелна, хоронить тела, а нескольких девушек, в том числе и Веглао, вытирать кровь со стены.

На другой день Октай подошёл к ней во время обеда (в этот день они работали не на стройке, а на самой зоне), собираясь поговорить. Девочка стояла, сунув руки в карманы и покусывая самокрутку, которую предложил ей Долвер. Курить она раньше не пробовала, и сейчас ей не очень-то понравилось, но курево странным образом отвлекало от мыслей о вчерашнем. Стоявший рядом Долвер, покачиваясь, негромко говорил в пространство:

— Это, конечно, не трава, а хрень полнейшая. Вот у моего приятеля отчим однажды из Грондии привёз шикарную дурь, от неё мне весь день мерещились девочки.

— И вправду хрень, — коротко сказала Веглао, отдавая ему сигарету. Октай подождал, пока Долвер уйдёт, и, приблизившись к подруге, тихонько сказал ей:

— Слушай, Веглао, надо сматываться отсюда.

— Знаю, — так же тихо ответила девушка.

— Идея с ножом из ложки ничего себе, — проговорил Октай, задумчиво оглядывая свою ложку, с которой вяло стекала каша.

— Да? — обернулась к нему Веглао. — А ничего, что нас обыскивают раз в неделю? Где ты будешь его прятать, даже если сможешь сделать?

— Ну… — начал Октай, поворачиваясь к ней, и вдруг вздрогнул, увидев что-то за её плечом.

— Что такое? — Веглао обернулась и увидела возле стены чёрную фигуру с белым слепым лицом.

— Опять эта чёртова монашка! — прошипел Октай, сердясь не столько на жуткую незнакомку, сколько на собственный страх. — Что она вообще здесь делает?

— Ты знаешь, — задумчиво проговорила Веглао, — я тут подумала… Может, она чем-то поможет нам? Что, если попросить её?

— Ты что! — отшатнулся Октай.

— У меня есть один козырь, думаю, она клюнет, — продолжала Веглао.

Октай покачал головой.

— Она не поможет, — сказал он. — Она нас выдаст.

— Попытка не пытка, — пожала плечами девушка. — Я всё беру на себя. Говорить буду с ней одна, и в случае чего все шишки мне.

Октай гневно сверкнул глазами:

— Нет уж, если получать за это дело, так обоим!

Веглао посмотрела на него с улыбкой.

— Ну ладно. Если повезёт, будешь у меня в долгу, а как будешь его возвращать, решим на свободе.

В этот момент чёрный призрак вдруг резко развернулся. Держась рукой за стену, фигура с лёгкостью, показывающей, что этот путь ей знаком, прошла рядом со стеной к маленькой, неприметной, выкрашенной в цвет стены двери недалеко от главного входа. Затянутая в перчатку рука легла на ручку двери. Веглао следила за этим не отрываясь. Дверь открылась, и тут послышался свисток командира — пора было заканчивать обед и приступать к работе. Оборотни начали подниматься с земли, отходить от стен. Веглао сунула Октаю свою тарелку и ложку:

— Сдай за меня. Я скоро.

— Стой! — возмутился Октай, схватив её за рукав. Протест был тут же отклонён, и Веглао, ужом проскользнув мимо толпящихся оборотней, подбежала к двери, за которой только что скрылся некто в плаще и маске. Октай схватился за голову.

— Веглао, — прошипел мальчик, — Веглао, стой!

Веглао обернулась, как будто услышала его шёпот, подмигнула ему и быстро скрылась за дверью. Октай на секунду замер на месте, а потом, закатив глаза, направился к чану, в который все кидали свою алюминиевую посуду.

Тем временем Веглао спустилась по лестнице и оказалась в длинном тёмном коридоре, больше всего похожем на купейный вагон. Правая сторона была абсолютно глухой, а левую прорезывали двери комнаток, бросавшие на пол и стену прямоугольные пятна света. На третьем от лестницы пятне Веглао увидела тёмный силуэт. Ей стало не по себе. С большим трудом она заставила себя пройти вперёд и наконец остановилась на пороге в комнатку.

Чёрная фигура с белым безглазым лицом, сидящая за столом, положа на него руку, казалась сотканной из мрака, разогнать который лучи солнца были бессильны. Ещё никогда этот призрак не внушал Веглао большего ужаса, чем теперь, когда она собиралась заговорить с ним и попросить его о помощи. Всё-таки Октай был прав: лучше не рисковать. Сидя неподвижно, как статуя, фигура явно не догадывалась, что девочка находится здесь. Самое время уходить отсюда!

И всё-таки Веглао собрала все силы в кулак и шагнула вперёд. Но едва она сдвинулась с места, из-под маски раздался голос:

— Стой где стоишь.

Веглао замерла на месте. Голос был женский, молодой и даже красивый, но в тишине он прозвучал жутко.

— Я тебя не вижу, но слышу, — проговорила женщина. — Кто ты? Что тебе нужно?

— Меня зовут Веглао, — чуть охрипшим от волнения голосом сказала девочка. — Я оборотень. Мне нужно поговорить с тобой.

Женщина под маской ответила не сразу, а когда ответила, то её голос по-прежнему был негромким и ровным. Нельзя было догадаться, что она чувствует.

— Что ж, проходи, оборотень, — сказала она. Самое жуткое было в том, что всё это время она сидела, не шевелясь. Веглао прошла внутрь и скользнула на скамейку напротив незнакомки. Они находились в крохотной комнатке, где только и было, что две вделанные в стену деревянные скамьи друг напротив друга и стол между ними. Веглао было страшно. Ей хотелось сорваться с места и убежать, и только невероятным усилием воли она заставляла себя сидеть на месте.