Хроники Сергея Краевского (СИ) - Архиповец Александр Александрович. Страница 32
‑ А что хотите предложить нам Вы, Советник? ‑ немного помолчав, спросил Кен.
‑ Вчера принц вручил мне эту звезду и просил освободить Герфес. В случае победы мы сможем там обрести новую родину.
‑ Но это же верная гибель! Вы хотите чтобы мы сложили головы под стенами Геры? Да у та‑милов войска раз в пять больше! Нам не пройти и полпути!
‑ Численность решает не все! С Божьей помощью управимся, ‑ ответил Краевский, не особо веря в свои слова.
Не убедили они и Генсли. Недобро усмехнувшись, он сказал:
‑ Помощь Создателя никогда не помешает, да только на нее слишком надеяться нельзя. Особенно колдунам. Святые отцы считают тебя демоном. И, знаешь, в этом я с ними согласен. Потому как сам видел... Ну, да ладно! Лучше покажи себя в деле.
Он поманил пальцем, и перед Краевским появились двое всадников.
"Эти станут бить насмерть", ‑ сразу решил Сергей, а прислушавшись к внутреннему голосу, нашел объяснение: телохранители казненных Ригвином тысячников мстят за хозяев.
На наконечниках нацеленных в его грудь пик угрожающе сверкнули отблески Оризиса. Сдерживаемая в течение всего разговора ярость вырвалась наружу.
"И что им все неймется? ‑ подумал Сергей. ‑ Проверить хотят! Опять нужна кровь, жертвоприношения. Придется дуралеев уважить".
‑ Их смерти, тысячник, на твоей совести! ‑ успел он крикнуть до боя.
Дальше время над ним утратило власть. На этот раз оно не тянулось, словно резина, а рассыпалось чередой сменяющихся стоп‑кадров. Вот он, уклоняясь от ударов, лег на спину скакуна, в следующий миг почти без замаха снес шпагой, словно мечом, голову одного из противников, а потом, распластавшись, умудрился достать и другого. После чего принял прежнюю стойку. Со стороны казалось, что на время боя маг Краевский растворился в воздухе, что не помешало ему забрать жизни двух латников.
Страх невидимым липким туманом пал на долину. "Волки", ощетинившись, почуяли, что смерть близка и сам Трехглавый стоит за спиной, скаля зубы в жуткой ухмылке. Генсли тоже понял, что шутить маг больше не намерен. Пора на что‑то решаться.
Сергей же изо всех сил старался не выказать слабость нахлынувшего отката. При трансмутации подобного не случалось. А вот вышвыривать энергию наружу ‑ чревато. Он прикрыл помутневшие глаза рукой и про себя чертыхнулся.
"Ну, давай же, черт тебя подери, соглашайся. Сколько можно!"
И Кен, наконец, выбрал из двух зол меньшее.
‑ Мы пойдем за тобой, Советник, ‑ выдохнул он. ‑ Но ты должен поклясться, что не бросишь нас в тяжкую минуту, не предашь, не станешь морочить головы магией.
Тем временем Краевский уже пришел в себя. Пристально посмотрел Генсли в лицо и твердо, словно чеканя каждое слово, произнес:
‑ Вначале я хочу слышать, тысячник, вашу клятву. А со своей стороны могу пообещать, что условия выполню...
Так у Сергея появилось войско.
* * *
Тяжко было не поддаться искушению и не ударить по заносчивому Рене с его "барсами", а потом сходу взять штурмом Альмиру. Но тогда по иную сторону баррикады неизбежно остались бы ван Хорст, Лориди и Ригвин. А им зла Сергей ни в коем случае не желал. Наилучший выход для всех ‑ если он уведет гвардию покойного Альфреда в Герфес.
Выступили, когда Оризис завис в наивысшей точке Небесного Пьедестала. За это время Риджи доставил припасы, а "волки" пригнали пасущихся в излучине Алы лошадей. У каждого их было по две. На одной ехали сами, а другая, отдыхая, везла нехитрый скарб. У Сергея теперь их стало три. В наследство от Альфреда досталась пара прекрасных скакунов.
Впереди растянувшейся почти на литу колонны ехали Краевский и Генсли. За ними ‑ послы Герфеса, слуги, телохранители, а уже затем возглавляемое сотниками "волчье" войско.
День был по‑летнему жарким. Плащи и доспехи уже давненько покоились на спинах запасных лошадей. Несмотря на это, лица всадников раскраснелись и вспотели. Даже прохладный северо‑западный ветерок, прилетевший откуда‑то издалека, скорее всего с Лотширских гор, не мог их остудить. Поднимаемая копытами лошадей пыль оседала на лицах, шее, руках, засыпала глаза, лезла в горло.
Сергей, то и дело покашливая, негромко переговаривался с Кеном, обсуждая предстоящую кампанию. Они на удивление быстро нашли общий язык.
С каждой минутой тысячник все больше нравился Краевскому. Его серые глаза молний уже не метали. Сейчас в них скорее мелькали искорки лукавства. Они вспыхивали каждый раз, когда не привыкший к пыли маг начинал подкашливать. Бровей Генсли уже не хмурил, а большие мясистые губы пару раз приоткрылись в улыбке, показав два ряда крепких белых зубов. Да и телепатически ощущалось, что настрой у него совершенно иной. Приняв столь важное решение, он, казалось, скинул с плеч тяжелую ношу и теперь просто наслаждался жизнью. Даже золотой медальон, отлитый в виде скалящего зубы волка, казался на его груди милой игрушкой.
До границ Герфеса решили ехать по Имперскому тракту. Как и другие дороги, соединявшие столицы герцогств, он был выстлан грубо шлифованными плитами, а через каждые двадцать пять лит стояли посты путевых стражей. При Кристиане же имперская казна истощилась ‑ плиты перестали обновлять, а охрану сняли. Однако лучшего пути в Герфес не существовало.
К разделяющей герцогства Глефе, мелкой, но широкой реке, можно добраться за пять дней, но при этом утомить солдат и за‑гнать лошадей, что, конечно же, в планы Сергея не входило. Вот он и решил особо не спешить.
Только теперь Краевский понял, насколько велика Аландия. Золото пшеничных полей сменила краснота дозревающей гречихи и еще каких‑то неведомых злаков. Чуть в стороне от тракта то и дело виднелись хуторки и небольшие деревеньки. Крестьяне особой радости при виде солдат не выказывали, но и страха, похоже, не испытывали. Им казалось, что война где‑то далеко, за семью морями, в другой стране. Что границы надежно стережет дружина Альфреда, и до них та‑милы никогда не доберутся.
К вечеру второго дня поля сменились фруктовыми садами. Они огромным кольцом окружали Ради. Да, того самого Ради, где Минис отравил вино и союзники угодили в плен.
Сергей хотел было проведать хозяина постоялого двора, но передумал. Трактирщик выполнял приказ, и мстить ему было глупо. Да и Миниса след давно уже простыл.
А вот отказать себе в удовольствии помыться в горячей воде не мог. Пожалуй, больше всего неудобств в новом мире ему доставляли отсутствие нормальной бритвы, зубной пасты и мыла. Зубы приходилось чистить солью, обмотав палец лоскутком ткани, а мыло заменяло какое‑то густое, довольно‑таки мерзко пахнущее снадобье. Узнав у хитровато прищурившегося Кена, что в Ради та‑мильский купец держит восточные бани, Краевский, несший на себе не один пуд дорожной пыли, решил их посетить.
К местечку, как и в прошлый раз, подъехали на закате. Оризис опустился за горизонт, сразу посвежело. Теперь лотширский ветер в полной мере показал свой колючий нрав. Немного при‑утихнув на вечерней зорьке, задул с новой силой, угрожая сорвать шатры и недвусмысленно напоминая о том, что не за горами осень.
"Волки" разбили лагерь в лите от городских ворот, разожгли костры, стали готовить нехитрый солдатский ужин.
‑ Большая охрана нам ни к чему, ‑ самоуверенно заявил Генсли. ‑ Меня в Ради знает каждая собака. Никто и пикнуть не посмеет. Возьмите с собой Федрика, а я своих ребят. Будет вполне достаточно.
Маленькому отряду освещала дорогу взошедшая в полной красе Тая. Ветер развевал плащи, их тени походили на крылья гигантских птиц, играл в волосах, холодил лица, насвистывал в уши ведомую лишь ему одному мелодию.
Из полумрака мутным пятном проступила городская стена. Ворота, на удивление, оказались открыты. Стражники, услыхав имя Генсли, низко склонившись, отступили.
Кривые улочки окраин встретили незваных гостей неодобрительными взглядами окон деревянных сплошь и рядом покосившихся домишек. Под стать им были и обитатели, серыми тенями жавшиеся к подворотням. Ближе к центру улицы стали ровней. Появившиеся масляные фонари освещали похожие на крепости дома. Прохожие уже не спешили убраться с дороги, а недовольно шипели вслед.