Хроники Сергея Краевского (СИ) - Архиповец Александр Александрович. Страница 46

И вдруг такая удача! Новая подружка Павлика, подцепленная накануне в горкоме комсомола, оказалась дочерью заместителя директора "двадцатки": номерного военного завода, по‑строившего и содержавшего весь этот рай для отдыха. Она‑то и придумала отметить здесь окончание сессии, взяв на себя организационные хлопоты. Предложение, естественно, прошло на ура. Постановили, что все кроме Сергея двинут прямо с утра, а он подъедет сразу после экзамена. Тем обиднее терять время. По‑пробуй еще добраться до "Колоска".

"Не везет, так не везет, ‑ думал Краевский, ‑ все один к одному. Даже писклявый "козел" желает забодать меня в последнюю очередь. Чует, гад, что спешу".

Но даже самому утомительному ожиданию рано или поздно, приходит конец. Однако радости это не принесло. Писклявый "козел" потешился вдоволь. Издевался не спеша, смакуя минуты торжества, наслаждаясь собственным умом и величием. В конце бенефиса лебединой песней вывел в зачетке жирное "удов.", лишая бедного студента столь нужной стипендии на долгих четыре месяца. Настроение было испоганено окончательно. Из подсознания прокралась малодушная мыслишка: стоит ли своим кислым видом портить друзьям праздник. Разве помянуть украденную остепененной сволочью стипендию. Так это можно сделать и здесь, в ближайшей забегаловке. Но чувство долга победило. Его ждали. Да и как ни крути, одна дама оставалась явно лишней. Дал слово ‑ держи. Понурив голову, натянув искусственную шубейку да заячью шапку, Сергей поплелся к автостанции.

Денек выдался на загляденье. Морозец игриво пощипывал щеки, нос, уши. Искрясь на слепящем солнце, снег весело по‑скрипывал под ногами неудачливого студента, говоря о том, что вся жизнь еще впереди и будет в ней много удач и потерь, радостей и печалей. Так что не стоит принимать слишком близко к сердцу подленькую месть мелочного преподавателя. Хрен с ним и его тройкой. Как‑то переживем.

Проходя мимо магазинов, Сергей невольно заглядывал в бедные серые витрины. В одной из них, компенсируя недостаток товара, словно на продажу выставили портрет Генерального секретаря ЦК КПСС, маршала, трижды Героя Советского Союза Леонида Ильича Брежнева.

"Что, суки, нечем больше торговать?" ‑ все еще злясь, думал Сергей. Он откуда‑то знал, что придет время, и окружающие Генсека сделают свое черное дело.

Как они похожи на пауков в банке, пожирающих друг друга. Вся история Родины с 1917 года ‑ парад паучьих боев. О, если бы они истребляли только друг друга! Но уничтожен цвет нации, ее ум и гордость ‑ интеллигенция! Истреблено основательно, под корень, все самое смелое и честное, талантливое и прогрессивное. И, как расплата, ‑ столетний упадок и вырождение. Сию чашу потомкам придется испить до дна. И выживут ли они, среди бессмертных пауков ‑ паразитов, непрестанно сосущих кровь своего народа!

Толчок в спину заставил вздрогнуть и оглянуться. Слава Богу, всего лишь ребятишки играли в снежки. Словно очнувшись, поразился своим мыслям, настолько чужими и крамольными они показались. "И откуда только все это взялось в моей башке? С такими идеями прямая дорога в тюрьму, а то и на психушку. Не иначе ‑ перезанимался".

Наконец‑то ‑ автостанция. Сергей вошел в кассовый зал, купил за пятнадцать копеек билет. Немного отогревшись, по‑брел к стоянке автобусов. Среди пассажиров, ожидавших свои рейсы, сновали несколько пестро одетых цыганчат. Они галдели, дергали за руки, выпрашивая мелочь, раздражая одних и веселя других. Засмотревшись на них, Сергей прозевал подошедшую цыганку.

‑ Эй, красавец! Послушай! Покажи‑ка старой Сибилле руку. Она расскажет тебе судьбу.

‑ Зря стараешься,‑ отмахнулся Краевский,‑ меня не проведешь. Да и денег нет. Остались копейки на обратный путь.

‑ Давай руку! Говорю тебе, дай!

Не дожидаясь согласия, схватила сама, зажала в горячих ладонях, поднесла к близоруким глазам. Мгновенье, и ее безразличный взгляд изменился, вспыхнул магическим огнем. Цыганка, отпустив руку, отшатнулась. Затем, вновь приблизившись, заглянула в глаза. Ее смуглое лицо побелело, черты стали резче, ноздри крючкообразного носа расширились, мохнатые брови слились воедино, лоб покрылся испариной, а бескровные губы в трансе зашептали:

‑ Судьбы единой нет... Велик и ничтожен... Линия жизни в кольце... Суть ее ‑ боковые линии, могущие стать главенствующими... ждет тебя проклятье... нет, величие... не вижу. Да что же это со мной?.. Великий бескрайний грех иль всеискупающая жертва? Ты можешь быть прославляем.., навеки проклят!.. Но счастлив ‑ никогда.

Внезапно прервав свое дикое вещание, Сибилла грохнулась в обморок, чем привлекла общее внимание. Сергей же окончательно добитый, приоткрыв рот, растерянно оглядывался по сторонам. Увидев, что вещунья понемногу приходит в себя, по‑спешно ретировался, шмыгнув в как нельзя более кстати подошедший автобус.

"Ну и денек, еперный балет! ‑ подумал он. ‑ Ну все как сговорились. Сначала "козел" доцент, потом всякие дурацкие мысли, а на закуску эта чокнутая... Вот гады, решили меня доконать".

Автобус выехал полупустым, несмотря на то, что еще четверть часа ожидал опоздавших пассажиров. Проезжая по выщербленному дождями асфальту, он дребезжал и скрипел, угрожал рассыпаться на части. И то, что все‑таки добрался из пункта А в пункт В, можно было считать первой за сегодня удачей.

Пройти два километра по зимнему лесу, где дышится так легко, где умиротворение и покой проникают в душу тишиной и запахом хвои, ‑ одно удовольствие. Вот и ворота, за которыми рядышком с соснами стоят финские домики и нетерпеливо ждут лета: шума, гама, детского смеха и веселья. Двухэтажный корпус пристроился чуть в сторонке ‑ на опушке, у самого забора. Да и дежурного милиционера, слава богу, пока не видать. Комендант, тетя Женя, предупрежденная Павликом, его появлению не удивилась. А после того, как в ее карман перекочевала шоколадка "Аленушка", растаяла окончательно.

Радуясь возможности выговориться, рассказала кучу новостей о том, что в областной центр приехал второй секретарь КПУ проводить семинар "О повышении роли партии в управлении народным хозяйством и более полном удовлетворении нужд трудящихся", поэтому все руководство там, и гостиница пустует. Охрану тоже сняли. Кроме них, на втором этаже поселились две дамы и сопровождающий их офицер. Ну а спортзал, душевая и сауна ‑ в полной боевой... После чего, пожелав хорошего отдыха, многозначительно подмигнула и заговорщицки шепнула:

‑ Маринка уж больно хороша! Не теряйся. Потом, более официальным тоном добавила: ‑ Ваши в двести десятом, одиннадцатом, двенадцатом и тринадцатом. Смотрите у меня там... не очень‑то...

И вновь, добродушно улыбнувшись, помахала рукой.

Сергей, сняв шапку и расстегнув шубенку, стал подниматься по лестнице, помахивая в такт дешевеньким дипломатом, в котором кроме испорченной зачетки нашли себе приют туалетные принадлежности да смена белья.

Место отдыха друзей отыскать особого труда не составило. Веселье нетрезвой рекой вытекало из под двери двести двенадцатого. Стоило ее приоткрыть, как сразу захлестнуло и Сергея. Павлик радостно завопил:

‑ Ну наконец‑то, старик! Где тебя черти носили? Заждались. Давай сюда. А то, смотри, твой стакан облюбовала отогретая нами муха. А убить рука не поднимается, да и времени нет. Развлекаю двух девушек сразу. Васька? Как всегда, чертов единоличник! Заграбастал Светлану и свалил! Вот подлый тип! А ты чего за‑стрял в дверях? Проходи. Та‑ак! Муху я тебе представил, ‑ не умолкая, тараторил он, ‑ а теперь дамы. Девочки, это наш студент‑медик, о котором я вам рассказывал. Не смотрите, что краснеет, жуткий бабник. С ним поосторожней. Наконец‑то, вся наша компания в сборе. Что обалдел? Знакомься. Рядом со мной Марина, а это ее подруга Лариса.

Растерявшийся было от неистового напора друга, Сергей быстро входил в роль.

‑ Для начала приговорим муху, ‑ сказал он, и бедное насекомое погибло в неравной схватке, защищая облюбованный стакан. ‑ А теперь, я думаю, пора выпить за знакомство.