Хроники Сергея Краевского (СИ) - Архиповец Александр Александрович. Страница 47
Зазвенели стаканы, наполненные золотистым Иршавским, пошли в ход бутерброды с варенкой, соленые огурчики, икорка из баклажан. Закусывая, Сергей незаметно рассматривал девушек.
"Маринка ‑ слов нет, хороша: правильный овал лица, немного вздернутый, но вполне миловидный носик. Здоровый румянец на щечках, тонкие черные брови и пушистые ресницы сливались в единый гармоничный ансамбль с большими карими глазами и огненно‑рыжими, слегка вьющими волосами, уложенными в модное удлиненное каре. В глазах ее то и дело игриво вспыхивали искорки, создавая вокруг ореол лукавого веселья. Тонкий свитер не мог скрыть высокой груди, а облегающие джинсы лишний раз подчеркивали прелесть стройной девичьей фигуры. "Эдакий милый бесенок", ‑ подвел итог осмотра критик‑самоучка.
Лариса была полной противоположностью подруги: высокая, худая, с излишне большим носом и непропорционально малой челюстью. Глаза скрывали дымчатые очки, а бледность не поддавалась даже выпитому вину. На костлявые плечи свисали неопределенно‑грязного цвета локоны. Дорогое велюровое платье висело на ней мешком. Ни груди, ни талии. К тому же, она явно перебрала. Сопровождая каждую фразу Павлика противным гнусавым смехом, безуспешно пыталась неверной рукой смахнуть с глаз непослушно падавшую челку.
"Эту каргу дружбан по доброте своей душевной приберег конечно для меня, ‑ пришел к неутешительному выводу Сергей. ‑ Нет уж! Дудки!"
‑ Давай старик, смелей! Лариса уже твоя. Забирай ее и сваливай в двести тринадцатый. Держи ключ! Ну, не брезгуй, муху же ты задавил. На, выпей рюмочку. Толкнув локтем в бок, протянул полстакана водки.
‑ Поверь, здорово помогает... Батя ее в облисполкоме второй человек, а скоро будет первым. Дарю тебе шанс убить медведя. Вперед!
Но бить медведя как раз и не хотелось. Водка и та помогала плохо.
Сделав вид, что не слышит, Сергей налег на закуску, с аппетитом поглощая "Докторскую" колбаску с горчичкой, уже подсохший черный хлеб с ломтиками белого с красной прорезью сала и хрустящие маринованные огурчики. Тем временем Лариса окончательно вышла из строя.
‑ Ну все, спеклась, ‑ огорченно констатировал доброжелатель, ‑ упустил ты свое счастье, старик!
‑ Ребята, пойдемте гулять, ‑ неожиданно предложила Марина, явно нарушая стратегические планы Павлика.
Но тот не растерялся и быстро перехватил инициативу:
‑ Ну а потом в баньку, попаримся вволю.
Наскоро одевшись и оставив в объятиях Бахуса жертвенную Лару, выбежали на свежий воздух. Зашагали по утоптанной тропинке в хвойный лес. Ночное небо оглушало и поражало бездонностью. Сияющие мириады звезд складывались в знакомые и неведомые созвездия, подчеркивали глубину и бесконечность Вселенной. Они влекли к себе, оставаясь холодными и недо‑ступными. Густо пронизанный ароматом хвои морозный воздух очаровывал и пьянил, наполнял юные тела здоровьем, а души ‑ осознанием радости бытия. Хотелось смеяться, кричать, петь гимн молодости и красоте. Окружающий мир виделся чистым и прекрасным. Любовь тоже была где‑то здесь, совсем рядом. Они шли, взявшись за руки, смеялись и пели, наслаждались минутами счастья. На поляне под охраной наряженных в белые шапки елей распили бутылку шампанского. Пена, убегая из граненого стакана, текла по рукам, а мороз проворно хватал за мокрые пальцы. Расцеловались. Оказалось, что носы у всей компании холодные. Павлик отдал команду:
‑ Ану, бродяги, домой греться!
Обратно бежали. Павлик ловко оттеснил Сергея на обочину, в глубокий снег, ехидно показав язык. Зато гостиница встретила домашним теплом и уютом. Двести четырнадцатый по‑прежнему не откликался... Видать, банька у Васьки в самом разгаре. Умиротворенно пьяную Ларису трогать тоже не стали. В парную двинули втроем, все тем же "классическим треугольником". Раздевалки и душевые здесь были отдельные. А вот парная и небольшой, но достаточно глубокий бассейн с холодной водой ‑ общими. Скрывался ли в этом какой‑то намек, каждая компания решала по‑своему.
Понежившись под струями горячей воды, друзья, соорудив из полотенец подобие набедренных повязок, перебрались в парную. Сидя на второй ступеньке деревянной лестницы, ведущей к стоградусной жаре, лениво обмахиваясь найденными тут же березовыми веничками, обсуждали прелести развитого социализма. Их мирную беседу прервала загадочно скрипнувшая дверь. Павлик хотел было прикрикнуть на вошедшего, чтобы тот не выпускал пар, но слова камнем застряли в горле. В парную впорхнула Маринка. Ловко укутанная в розовое махровое полотенце, заманчиво колебавшееся при малейшем движении, скользнула навстречу ребятам.
‑ Мальчики, можно я к вам? ‑ невинно пролепетали девичьи уста, а бесстыжие руки в сей же миг небрежно сдернули "покрывало".
Ошарашенные кавалеры утратили дар речи. Не отрывая глаз, любовались дивным зрелищем, боясь нечаянным вздохом спугнуть залетевшего к ним ангела. Марина была прелестна. Ее карие глаза сверкали даже в полумраке, чуть покрасневшая, усыпанная капельками росы нежная кожа благоухала свежестью и здоровьем. Бутоны розовых сосков венчали небольшие, но высокие, упругие груди. Плоский живот, тонкая талия, стройные, словно точеные, бедра и умопомрачительный треугольник огненно‑рыжих волос на лобке. Удовлетворенная произведенным эффектом, девушка "скромно" присела на первую ступеньку. Расслабившись, прикрыла глаза, чуть откинулась на постеленное полотенце. Вся ее поза излучала негу и призыв. Тот вечный зов природы, которым самка зовет к бою самцов, чтобы потом отдаться сильнейшему.
Сергею вдруг показалось, что нечто подобное с ним уже происходило, но нахлынувшие эмоции трезво размышлять не по‑зволили. Тем более, что Павлик, не тушуясь и не стесняясь демонстрировать мужские достоинства, бросился обхаживать Марину. Он нежно похлопывал ее веничком по плечам и спинке, гладил, не пытаясь скрыть дрожь, изгибы юного тела, что‑то шептал на ухо. Словом, вел себя так, будто они здесь одни. Сергей почувствовал, что он явно лишний. Но сразу уйти не мог, околдованный пикантностью момента.
И не только он. Сквозь приоткрытую дверь за ними наблюдала молодая женщина Ирина Николаева, супруга весьма и весьма уважаемого (кроме нее самой) человека ‑ заведующего отделом обкома партии. Ее подруга Татьяна, жена полковника, заведовавшего кафедрой в Высшем военном училище, на сегодня уже досуг свой устроила. Коротала время в "невинных шалостях" с красивым лейтенантом, накануне принятом на кафедру мужа.
Оставленная в одиночестве Ирина страшно злилась и, не зная чем заняться, спустилась в парную. Ну а здесь... маленькая рыжая сучка дразнит сразу двух ребят. Один так и вьется вокруг, не знает куда лизнуть, а другой, словно олух царя небесного, обалдело на них таращится. Но и самой‑то, глаз не отвести... Проснувшийся в груди вулкан выбросив порцию лавы, горячей пульсирующей волной погнал в низ живота. Чтобы ее остановить, туда потянулась вспотевшая, дрожащая рука. Но так в промежности и задержалась.
Не желая мешать другу, Сергей бросился вон из парилки и столкнулся в дверях с неведомо откуда взявшейся дамой. Не задерживаясь, прошмыгнул в душевую, где долго терзал разгоряченную плоть струями холодной воды. Тело‑то он остудил, но душу не смог.
"Вновь "поле боя" осталось за Павликом и опять без борьбы. Почему же я не поборолся за свое счастье? Не хватило смелости и решительности? Ну что же, теперь уползай, как побитая собачонка", ‑ размышлял он. Одевшись, уныло поплелся в двести тринадцатый, благо, ключи по‑прежнему зазывно позвякивали в кармане. "Завалюсь‑ка я спать, и пропади оно все пропадом!" ‑ решил наш неудачник, поднимаясь на второй этаж.
‑ Молодой человек! Молодой человек! Да погодите же! Вам говорю! ‑ раздался сзади повелительный женский голос.
Сергей остановился, глянул по сторонам, но рядом никого не было. Хотя обращались явно к нему. По ступенькам поднималась женщина лет двадцати пяти немного склонная к полноте, но довольно миловидная крашенная блондинка с большими голубыми глазами и подведенными перламутровой помадой пухлыми чувственными губами, в пепельной норковой шубке, накинутой на бирюзовый шелковый халат, и мягких домашних тапочках.