Хроники Сергея Краевского (СИ) - Архиповец Александр Александрович. Страница 63

Ну а дальше... дальше случилось и вовсе невероятное и немыслимое. Раздался страшный скрежет, и статуя повернула голову.

"Ну все, похоже, и я свихнулся", ‑ решил Вил и почему‑то сразу успокоился.

То, что это не галлюцинация, подтвердил тысячеголосый вой.

"Неужто бредни жрецов оказались правдой? Ну кто бы мог подумать? И что же станет делать наш Возлюбленный?"

А статуя тем временем, слегка размяв затекшие от векового стояния суставы, со страшным грохотом двинулась в сопровождении оживших хищников к главным воротам. Бронзовые ноги высекали из камней мостовой искры.

"Похоже, он действительно собирается нам помочь! Как нельзя более кстати".

‑ Когда статуя подойдет, отпирайте ворота, ‑ приказал он воеводе. ‑ Сразу за ней ‑ ударный отряд! Или завершишь разгром, или закроешь брешь.

Сам же поспешил на башню ратуши, откуда все происходящее было видно, как на ладони.

Хлынувшие в открытые ворота та‑мильцы, воочию увидев демона, о котором знали из столетних легенд, смешали свои ряды. Передние в ужасе бросились обратно, тогда как задние, ничего не понимая, продолжали двигаться вперед.

Возникла паника, пролилась первая кровь. По шевелящемуся и вопящему месиву, шагал бронзовый великан. Бездушный и неумолимый. За ним с жутким воем следовала толпа безумствующих фанатиков с горящими глазами и обагренными мечами.

Резня приняла ужасающие размеры, когда вырвавшиеся из города серебряные ягуары смешали и опрокинули главные силы та‑милов. По воле пославшего их демона нашли и принесли в зубах окровавленые тела Кора Вилла IV и его воеводы.

Охота за та‑мильцами продолжалась всю ночь. И лишь рассвет немного остудил горячие головы.

Исполин же, вернувшись на прежнее место, усадил у ног своих верных стражей, и поднял тонкий остроконечный меч вверх. Из него в небо, навстречу взошедшему Оризису, ударил яркий луч.

Словно по волшебству небеса затянулись дымкой, которая вскоре вылилась в синие с желтизной тучи.

На Герфес надвигалась гроза.

Подул свежий ветер. Засверкали молнии, пошел очищающий дождь. Он щедро дарил животворящую влагу. Смывал кровь, слезы и печаль...

Все от мала до велика вышли на улицы: подставляли тела и лица прохладным струям, тянулись к ним руками, жадно пили дождевую воду.

Кричали и смеялись, танцевали и обнимались, будто вовсе и не было тысяч смертей и кровавого пиршества. Раскаты грома, сегодня никого не пугали, а огонь небесный принимала на себя золотая статуя Великого и Могучего Сергея Краевского. Да и серебряные ягуары у его ног смотрелись всего лишь шаловливыми котятами...

ЭПИЛОГ

Сергей сидел в небольшой харчевне на берегу Мильского моря.

Наш герой облюбовал местечко на каменной террасе, у самой кромки воды. Небольшие волны, набегая одна за другой, тихо плескались у ног.

Казалось, что они нежно гладят прибрежную полосу, боясь пусть даже небольшим буруном нарушить идиллию покоя. Бездонное звездное небо и зависший на горизонте у самой воды полумесяц Таи дополняли величие ночи.

Шум ликования в Герфесе понемногу стих. В наступившей тишине стали робко подавать голоса цикады.

До рассвета оставался еще час или два.

На столе стояла полупустая тарелка луковой похлебки, блюдо с недоеденной, густо пересыпанной красным перцем бараниной и почти пустой кувшин белого ирисского.

Краевский сидел и думал о том, что жизненный круг вновь замкнулся в Гере. За прошедшее здесь столетие он обрел божественные способности, но счастье так и осталось за горизонтом. Так же, как и немногие верные друзья.

Теперь он ‑ Возлюбленный, Великий и Могучий. Повергнув дракона, понемногу становится им сам. Устроил кровавую бойню вместо того, чтобы найти более приемлемый выход. Явил миру "свое божество", сотворил лик из чистого золота и серебряных ягуаров. Поставил у входа в посвященный ему храм. Ну, чем не паранойя и не мания величия? Что же будет дальше?

Сергей сделал глоток вина, поморщился от резкой боли в спине. Рубаха, пропитавшись кровью, постоянно к ней липла. Да и рана болела все сильнее. Он несколько раз пытался ее залечить, но все без толку. Как ни странно, пси‑сущность не помогла.

Так и сидел, облокотившись на сложенную из грубых камней стену и любовался ночным морем.

Глядя со стороны, казалось, это уставший воин отдыхает после боя. Лишь присмотревшись повнимательней, можно было найти, что он разительно схож с драгоценной статуей у храма.

Но только кто станет искать Бога в Нижней Гере в харчевне, да еще с тарелкой луковой похлебки? Ну, конечно же, никто!

А Бог, вот он, сидит здесь, рядом, погрузившись в невеселые мысли. Он думал, что нужно вернуться в мир, где провел долгие месяцы или годы пленником. Где скрыты тайны Горуна. Разгадав их, возможно, удастся ответить на главный вопрос ‑ в чем смысл его бытия.

Сергей глотнул вина, вновь поморщился от усилившейся боли. Немного поерзав на грубо сколоченной скамье, устроился поудобней и незаметно для себя задремал.

А море по‑прежнему баюкало тихим шелестом волн и нежно ласкало прибрежную полосу...

СУДЬБА ДЕМОНА

ПРОЛОГ

Восходящий Оризис пока еще робкими лучами гасил последние, самые яркие звезды. Печально мерцая, они исчезали, тонули в розовом свете рождающегося дня. Ночь быстро сдавала свои права. Еще недавно, всего полчаса назад, она казалась незыблемо вечной в своем могучем звездном величии. А теперь о ней напоминала лишь Тая, упорно не желавшая уходить с небо‑склона, словно не веря, что ее время настанет вновь, и она опять вернет свое законное место на пьедестале королевы ночи.

Союзником зарождающегося дня неожиданно стал свежий морской ветерок, охотно помогающий будить еще спящий мир. Утренний бриз резвый и безрассудный рискнул потревожить Бога, прикорнувшего на деревянной скамье в дешевой харчевне, ютившейся на берегу моря.

И не стоит нам с тобой, читатель, удивляться смелости ветра. Вряд ли кто‑то, глядя на этого человека, мог бы предположить, каковы его истинные возможности. Да и знал ли он их до конца сам?

Сергей, поморщившись от внезапно усилившейся боли в спине, открыл глаза. За время сна рана почти затянулась и больше не кровоточила. Рубаха к ней уже не липла, оставаясь чистой и сухой.

Ночь прошла. Она была очередным этапом его жизни, полной злоключений. Наступило утро, а с ним ‑ новые заботы и надежды.

Сергей встал, оставив на столе несколько наскоро сотворенных серебряных монет, направился к выходу.

‑ Солдатик, постой! ‑ к нему спешила изрядно подвыпившая девица. ‑ Говорю, погоди! Куда бежишь?

Растрепанные грязно‑серые волосы, синие круги под глазами, одутловатое лицо, размазанные губы, распущенный корсет, ‑ без сомнения, ночь удалась.

Сергей, собираясь пройти мимо, мягко ее отстранил. Но не тут то было. Деваха, обдав смрадом перегара, бросилась ему на шею.

‑ Ты меня не помнишь! Грегори! О, Создатель! Как ты мог забыть! ‑ из пьяных глаз ручьем потекли слезы. ‑ Тогда ты был со мной поласковей...

‑ Ленси! Потаскуха! ‑ раздался сзади возмущенный вопль, за ним последовал мощный удар, поваливший обоих на пол.

Вырвавшись из цепких объятий "милашки", Сергей откатился в сторону, уклоняясь от здоровенного матроса, пытавшегося пнуть его ногой. Присутствия пси‑активности не ощущалось. Просто кабацкая потасовка.

Первое желание размазать обидчика по стенке Краевский в себе подавил. Ревнивый моряк смерти не заслужил. Вчера она и так собрала слишком богатый урожай... Оставив завсегдатаев таверны в полном недоумении, Сергей растворился в воздухе и перенесся на пустынный берег моря.

Оно уже было не таким тихим и спокойным, как ночью. Шаловливый ветерок, разбудив нашего героя, сейчас забавлялся тем, что гонял небольшие волны, заставляя их вскипать то тут, то там барашками белых бурунов.

Приняв привычное обличье, Сергей вплотную подошел к кромке прибоя и, набрав полные пригоршни солоноватой прозрачной воды, с удовольствием плеснул себе в лицо. А потом еще и еще, как бы желая воедино слиться с морем.