Легенда о королях - Леонтьев Дмитрий Борисович. Страница 27

По возвращении в Волчий замок король приказал заложить на его территории школу. Точнее, это был настоящий город в миниатюре, но подчиненный одной цели — обеспечить всем необходимым спасенных им детей. Спальни и учебные павильоны, выполненные из мрамора и гранита, были светлы и просторны. Торговцам король приказал закупать по всему свету лучшие скульптуры и картины для своего нового проекта. «Понимаете, сэр Хотспер, — говорил он мне, — все преобразования, введенные мной на этом острове, не более чем жалкая кустарщина, призванная лишь улучшить быт людей, но вряд ли они сумеют изменить хотя бы одну душу. Люди не становятся лучше оттого, что начинают потреблять более качественную пищу или спать на более удобных кроватях. Скорее наоборот. Человека надо воспитывать. В моем мире больше стремились дать человеку образование, чем воспитание, сделать из него „человека разумного“, а не „человека духовного“, и, может быть, потому он так… печален. Рождение человека и воспитание человека — вот что равносильно созданию целого мира. Все остальное — суета сует. Много веков спустя в Британии родится человек по имени Томас Гиббс. К сожалению, он будет больше известен по фразе „человек человеку волк“, чем как основатель политической философии. Суть его учения такова, что в отличие от животного, довольствующегося настоящим, человек пытается контролировать будущее, по этой причине он и копит власть, богатство, связи, как вложение в завтрашний день. Сильные пытаются поработить слабых, заставляя их работать на благо своего будущего, и единственный способ заставить человека отказаться от попыток подобной эксплуатации — заставить его сотрудничать с окружающими. Союз равных с равными. Сильные среди сильных и гордые среди гордых. Сотрудничество даст больше, чем зыбкая и опасная попытка манипулирования или порабощения. Согласно Гиббсу, именно поэтому необходима власть Верховного правительства, пресекающая любые попытки анархии или подавления одного человека — другим. Только сильная, централизованная власть дает человеку шанс быть свободным — забавный парадокс, не находите? Но этого мало. Был… Вернее, будет еще один человек. Его звали Макс Вебер, и он провел занимательнейшее исследование о влиянии духовности на деятельность человека. Когда работодатели, чтобы заинтересовать своих работников, повышали им плату, то в тех странах и городах, где были высокая религиозность, духовность и образованность, люди работали больше, улучшая условия своего быта и даже откладывая на „черный день“, а в местах, где духовность была низкой, люди сокращали свой рабочий день, довольствуясь зарплатой, к которой привыкли, но увеличивая время праздности и безделья. Отсюда можно сделать вывод, что духовность, образованность и воспитанность — второй залог счастливого общества. Я хочу использовать свою власть, чтобы воспитать целое поколение новых людей. Трактующих себя не как „человека разумного“, а как „человека духовного“». — «Вы забываете о третьей, важнейшей составляющей этого общества, — тихо заметил я. — Точке отсчета. Если, проектируя здание, вы возьмете за основу неверную точку отсчета, оно рухнет, из какого бы прекрасного материала оно не состояло и каким бы прекрасным дизайнером не было облагорожено. Возможности и образования мало. Надо иметь верные нравственные ориентиры. А их может дать только Библия». — «Вы правы, рыцарь, — легко согласился он, — вы буквально повторяете одного из умнейших людей моего мира — Достоевского, умолявшего: „Воруйте, убивайте, предавайте, но только называйте вещи своими именами“. Но ведь он говорил это тем лицемерам, которые с детства читали Священное писание, вот в чем беда. Человек искажает любые понятия, чтобы оправдать свои подлости. Я хочу воспитать таких людей, которые бы отличали добро от зла и не смешивали черное с белым, оправдывая подлости и не замечая благородства. Я хочу воспитать рыцарей будущего». Мне так пришлась по сердцу его мечта, что, вернувшись домой, я тотчас засел за трактат о городе будущего. Увы, милые потомки, но ваш покорный слуга действительно имеет этот всеми презираемый грех — склонность к сочинительству. Церковь не одобряет сие ремесло, приравнивая его едва ли не к греху лицедейства. Я же люблю вызывать в людях смех и слезы, рассказывая им истории то забавные, то поучительные. Ведь опыт одного человека — всего лишь опыт одного человека, а книги дают нам возможность перенять знания и ошибки тысяч и тысяч людей. Но из-за бытующих в народе предрассудков я вынужден выдавать свои детища за труд недалекого и жадного перчаточника, который согласился на эту роль ради гонораров…

Для своей школы король отобрал лучших учителей, и объем преподаваемых ими знаний ужасал даже меня. Помимо обширной спортивной подготовки, детям преподавались живопись, литература, геометрия, математика, химия и физика. Максимус распорядился, чтобы по мере выявления талантов и заинтересованности в какой-либо отрасли науки ученики разбивались на группы, согласно их предпочтениям и дарованиям.

Все эти дни король пребывал в прекрасном расположении духа, был весел и доброжелателен. Но, как известно, ничто не длится вечно, и веренице этих безоблачных дней тоже пришел конец. Мы с королем, по обыкновению, проводили время в школе, наблюдая, как воспитатели возятся с малышами, когда нас отыскал личный слуга короля — Иуда, и сообщил: «Томас и Конрад вернулись. Артур с ними». Краска вмиг сошла с лица короля. Не отвечая на мои расспросы, он резко повернулся и направился в тронный зал. Я поспешил за ним.

Король Артур уже ждал нас в тронном зале. Он практически не изменился со времени нашей последней встречи, хотя время в Британии течет куда быстрее, чем на волшебном Аввалоне. Он был все такой же огромный, рыжеволосый, с гордой осанкой и презрительной надменностью во взгляде. Томас и Конрад стояли чуть позади. В руках у Томаса был небольшой, но, судя по всему, довольно увесистый мешок, который он почти любовно прижимал к груди.

При виде входящего Максимуса Артур расплылся в улыбке и небрежно поклонился, приветствуя. Не отвечая на эту любезность, сир прошел к стоящему на возвышении трону и сел, исподлобья глядя на стоящую перед ним троицу. Артур был явно ошеломлен подобной неучтивостью, но усилием воли взял себя в руки и заговорил первым:

— Я рад, что ты наконец одумался. Гонцы передали мне твои предложения, и я решил выполнить просьбу прибыть и обсудить дальнейшее сотрудничество, — Артур особо выделил слово «просьбу», словно подчеркивая свое превосходство над Максимусом. — Что ж, я согласен забыть былые распри. Видимо, самой судьбой тебе предназначено править Аввалоном, мне — всем остальным миром. Я не смог завладеть этим островом с помощью силы, потому готов идти на заключение союза. А за то, что ты согласился отдать мне мальчишек, волею все той же судьбы попавших на твой остров, — особое спасибо. Я уже передал твоему человеку щедрую награду из золота и драгоценных камней, — он кивнул на мешок в руках Томаса. — Этого хватит на снаряжение целого флота, взамен одного старого кораблика, набитого полудохлыми детьми, — он расхохотался над собственной шуткой, и это было последней каплей в чаше терпения Максимуса.

— Взять его! — сухо приказал он. — Завтра утром вы будете повешены, Артур. За ваши преступления более благородной казни вы попросту не заслуживаете!

— Что?! — взревел Артур, хватаясь за рукоять меча. — так это засада?! Лжец! Ты же поклялся…

Ни договорить, ни вытащить Экскалибур он не успел. Томас одной рукой сшиб с него шлем, а второй, коротко размахнувшись, ударил короля по голове мешком с золотыми монетами. Раздался глухой стук, словно дубиной ударили по стволу многолетнего дуба, и Артура непроизвольно качнуло вперед. Томас торопливо ударил еще… и еще… Король рухнул после четвертого удара.

— Крепок! — переводя дух, восхищенно заметил оруженосец. — Бил-то я со всей силы! Я таким ударом коней наземь валил…

— Сир, мы выполнили все, что вы приказали, — с поклоном доложил Конрад. — Дождались, пока Мерлин отъедет, явились к Артуру и сообщили ему о вашем предложении. Глупец так обрадовался, что даже не додумался взять нас в заложники, как мы с вами опасались. Его личная охрана осталась у ворот с той стороны перевала. Мы сообщили, что Аввалон принимает пришельцев извне лишь по вашему зову. Но вы рискуете, сир. С тех пор, как вы повелели впускать и выпускать с острова всех, Артур мог дерзнуть вновь напасть на нас. У него хорошая армия — мы видели. Отцов похищенных им детей, поднявших мятеж, он разгромил без особого труда. Эта армия лучше предыдущей. Они учатся… Учились, — поправился он, с усмешкой глядя на лежащее у его ног тело.