Северный пес - Крушина Светлана Викторовна. Страница 27

Когда нападение было отбито, про Пса тоже никто не вспомнил, все спешно сворачивались и собирались в путь. А потом уже было поздно и как-то ни к чему, тем более что больше он на рожон не лез. Пока, по крайней мере.

Но отношения между наинцем и остальными солдатами испортились окончательно. Единственным, кто по-прежнему привечал его, как будто ничего не произошло, оставался Галейн со своими ребятами. Довольно часто Джулия видела Пса и Галейна вместе, причем вовсе не обязательно они разговаривали. Они могли просто молча сидеть рядом, по очереди подбрасывая ветки в костер. Безымянный знает, какие разговоры происходили между ними в мыслях, и происходили ли вообще. Джулия со временем пришла к выводу, что понять северян весьма непросто; может быть, именно поэтому они старались держаться вместе. Джулия немного завидовала Галейну, к ее костру Пес никогда вот так запросто не присаживался. Он вообще почти не обращал на нее внимания, словно ее не существовало. И только изредка она ловила на себе его странный, словно бы изучающий взгляд. И это было несколько обидно, как будто бы для него не имело значения то, что произошло между ними.

Зато больше, чем хотелось бы, пристального внимания к своей особе Джулия получала от Хагена. Он почему-то постоянно оказывался на ее пути, несмотря на то, что она, как могла, старалась избегать встреч. После того, как избили Пса, а Хаген, его командир, не вмешался и даже не попытался разобраться, Джулии совершенно не хотелось с ним разговаривать и даже встречаться. Поэтому она делала вид, что не замечает его, и всегда молча проходила мимо.

Игнорировать бывшего приятеля долго ей не удалось. Как-то Хаген особенно решительно заступил дорогу и крепко схватил ее за руку.

— Ты почему меня избегаешь? — поинтересовался он зло, и не подумав понизить голос.

— Избегаю? — Джулия сразу начала нервничать и злиться, но старалась говорить спокойно. — Не придумывай глупостей, Хаген.

— Что ж я, по-твоему, глупец? — ровный тон не обманул Хагена и он, вместо того, чтобы успокоиться, еще больше раздражился. — И мне мерещатся всякие вещи, как твоему любимому?

Хаген в этот момент был вовсе не похож на себя, от его обычного дружелюбия и доброжелательства по отношению к Джулии не осталось ничего. Перед ней стоял злобный незнакомец с перекошенной физиономией. На какую-то секунду Джулия даже испугалась, а потом сказала себе: да он же пьян! О-хо-хо. А если его увидят старшие офицеры?

— Хаген, — еще спокойнее сказала Джулия. — Успокойся, пожалуйста. На тебе лица нет. Я…

— Скажи, — перебил он ее. — Это правда?

— Правда — что?

— Что ты спишь с Псом.

Вместо «спишь» Хаген употребил другое, гораздо более неприличное слово, и Джулия окончательно потеряла терпение. Что бы там ни происходило между ней и Псом, никому не позволено обсуждать это в подобном тоне. Она крутанула руку, вырываясь из крепких пальцев собеседника, и, освободившись, отскочила на шаг.

— Еще слово, Хаген, и ты пожалеешь, что у тебя вообще есть язык! Поберегись!

— Поберечься тебя? — на его губах проскользнула нехорошая усмешка. — Или твоего дружка?

— Остерегайся, в первую очередь, себя, и того, что ты можешь ляпнуть. И вообще, с каких это пор ты стал совать нос в мою постель?..

— С тех пор, как туда забрался этот хромой выродок. Предупреждаю, ради твоего же душевного спокойствия, Джули, долго он не протянет, получит в конце концов веревку на шею.

— Или нож в спину? — ядовито поинтересовалась Джулия. — Я знаю настроения твоих парней и настроения людей в лагере. Не понимаю только, чего ради вы накручиваете себя. И вообще, с этими разговорами мы идем в никуда, а у меня много дел.

На самом деле, Джулия понимала, почему парни себя «накручивают». Пес вел себя так, что ни один нормальный человек не мог проникнуться к нему симпатией. Но он прикрывал ей спину, а долг платежом красен. Кроме того, теперь, помимо боевого сотрудничества, их связывали и другие узы. Во всяком случае, так казалось Джулии.

В середине лета Пес на несколько недель покинул отряд. История с захваченным в касотском лагере пленником получила продолжение. Еще только когда отряд пересек границу Медеи, касотца под усиленным конвоем отправили в столицу для дальнейшего разбирательства. Через некоторое время в отряд примчался гонец на взмыленной лошади и потребовал немедленной встречи с командованием. На гонце были королевские цвета, а потому никто и не подумал спорить с ним, и его провели прямиком к тану Локе.

К вечеру все уже знали, что по дороге в столицу касотец сбежал. Как ему удалось улизнуть, когда его неусыпно охраняло два десятка отборных медейских солдат, осталось неясным, не иначе как магические штуки, передавшиеся по наследству от предполагаемого папаши. Конвойные всеми богами клялись, что не сводили с парня глаз, и это было похоже на правду. Но, так или иначе, пленный исчез, практически растворился в воздухе.

А поскольку в столице его уже с нетерпением ждали, высокое командование выразило желание непременно побеседовать хотя бы с человеком, пленившим загадочного касотца. Причем пожелание звучало вовсе не как пожелание, а как приказ, не подлежащий обсуждению. Тан Локе и не собирался его обсуждать. Он вызвал к себе Изолу и, в свою очередь, приказал ему разыскать Пса и отправить его с гонцом в столицу. Скоро пожелание командования по нисходящей лестнице дошло до Пса; и того прямо затрясло, когда он услышал, кто и зачем желает его видеть. Затрясло, ясное дело, не от нетерпения. Было видно, что в столицу он ехать не желает, и уж тем более не желает беседовать ни с военачальниками, ни с самим королем. Впрочем, его-то уж точно никто не спрашивал; велено было собираться и отправляться в дорогу на рассвете следующего же дня.

Накануне отъезда Пес сам разыскал Джулию. Вид у него был такой, словно ждала его верная смерть, а не приватная беседа с медейскими офицерами. Таким бледным Джулия не видела его давно, и она могла бы поклясться, что выглядит он испуганным. Это Пес-то! А поведение его вообще вызывало у Джулии шок: он молча опустился рядом с ней на землю, обхватил ее колени и уткнулся в них лбом. Поза настолько беспомощная и детская, что Джулия с трудом сдержала желание погладить его по спине, как бездомную дворнягу. Впрочем, она хорошо представляла, что дворняга эта легко может обернуться оскаленной злобной зверюгой, и потому, несмотря на удивление, постаралась сделать вид, что ничего не происходит. Она не сказала ни слова, с трудом сдерживая любопытство, и ожидание ее не обманулось. Пес заговорил первым.

— Я не могу туда ехать, — едва слышно проговорил он, не поднимая головы. — Не могу.

— Почему?.. — еще больше удивилась Джулия. — Расскажешь все, что знаешь, только и всего.

— Не могу я этого рассказать… понимаешь?

— Не понимаю, — честно ответила Джулия.

— Там… там может быть принц. И если он услышит… если он поймет, что это — я…

— Ну и что? Если ты вытаскивал его из Северной, как ты утверждаешь, он будет только благодарен тебе. Так чего же ты боишься?..

— Они думают, что я мертв. И я не хочу, чтобы они узнали… сейчас… Ей это не нужно…

— Кому — ей? — спросила Джулия без всякой задней мысли.

— Принцессе, — отозвался Пес и поднял голову. Вопреки ожиданиям, физиономия у него оказалась каменная. — Принцессе еще рано знать, что я жив.

Но он, конечно, уехал, не мог же он противиться прямому приказу высшего командования. Пока он отсутствовал, у Джулии было время подумать над его странной фразой о принцессе. Так он говорил о ней… не о каждой женщине говорят в подобном тоне. А сцена на берегу? Он вспоминал купание девушек, и уж теперь стало ясно, что не просто так. Да и слова его про любимого человека… У Джулии в голове начала складываться некая цельная картина. Странная картина, и не сказать, чтобы сильно ей нравящаяся. Был, значит, отряд молодых медейских аристократов, среди них — не больше и не меньше, как сама принцесса. Был наемник, который едва ли привык делать что-либо просто так, за красивые глаза. И наемник этот присоединяется к отряду аристократов, чтобы залезть в самое пекло ради освобождения человека, который ему никто. Можно предположить, что Пес решил рискнуть ради денег, но, насколько Джулия помнила ту историю, король Тео вовсе не был расположен награждать спасителя своего пасынка. А теперь, значит, Пес вспоминает о принцессе, говорит о предательстве любимого человека (хотя ситуация в глазах Джулии выглядела, так, что предали самого Пса, а не он кого-то предал)… Возможно ли, чтобы повидавший в жизни всякое наемник полюбил молоденькую девчонку с титулом? Полюбил так, что забыл об осторожности и о деньгах? Поразмыслив, Джулия пришла к выводу, что подобное вполне возможно, несмотря на мрачный характер Пса. Странно другое — что спустя столько времени он все еще, похоже, любит ее. Подумав об этом, Джулия ощутила нечто, похожее на укол ревности, и удивилась. Она никогда не думала о серьезных отношениях с кем-либо, но и довольствоваться лишь малой частью души своего друга-любовника не хотела. Если его сердце принадлежит другой женщине, то что же остается ей? Лишь его меч и общая постель — иногда?.. Ей было этого маловато.