Ореховый посох - Скотт Роберт. Страница 85

Догадка пришла внезапно, но было уже слишком поздно. Прежде чем Гарек успел крикнуть, целый отряд малакасийских солдат, уже успевших окружить их маленький отряд, с оглушительными воплями вынырнул из подлеска, застав и Гарека, и его друзей врасплох.

Как ни странно, оружие нападающие применять не стали, а стащили путешественников с коней на землю и вступили с ними в яростную рукопашную схватку.

В одно мгновение Гарек прицелился и выстрелил — прямо в грудь одного из нападающих. Щита у того не было, так что умер он практически мгновенно. Ни секунды не медля, Гарек вложил в лук вторую стрелу и прицелился — на этот раз в того малакасийца, который, загнав Мику под брюхо коня, кулаком дубасил его по лицу. Стрела попала воину в шею, и он рухнул прямо на Мику, заливая его своей кровью.

Приглядевшись внимательней, Гарек понял, что это какие-то необычные солдаты: крупные, темнокожие, чем-то похожие на огромных обезьян. Жаль, света маловато, подумал Гарек, выпуская третью стрелу — прямо в грудь еще одного странного воина. Стрела, несмотря на сгущавшиеся сумерки, попала в цель, и Гарек снова полез в колчан, но тут чьи-то могучие руки в кожаных перчатках обхватили его сзади и стащили с коня на землю.

Когда на них столь внезапно напали, Стивен, онемев от ужаса, смотрел, как Гарек, с молниеносной быстротой стреляя из лука, одного за другим поражает вражеских солдат, но потом из кустов выскочили еще двое огромных воинов и стащили Гарека с коня. Он пытался вслепую сопротивляться, а они буквально рвали ему лицо своими когтями. На небольшом расстоянии Стивен увидел Марка, который остервенело дрался с малакасийцами, стремясь не подпустить их к Бринн. Рядом с ним Версен и Саллакс сплеча рубили нападающих своими жуткими топорами, острыми как бритва. Один лишь Мика неподвижно лежал возле своего коня.

Вся эта сцена казалась скованному страхом Стивену совершенно сюрреалистической; у него было такое ощущение, будто время странным образом замедлило свой ход. Только он и Гилмор еще не вступили в схватку; ему казалось, что их нарочно пощадили, а может, просто не заметили, потому что они ехали самыми последними. Стивен вспомнил ощущение холодной речной воды, которой он тогда плескал себе на шею и на спину, и ту мысль, которая все вертелась у него в мозгу: «Возможно, у нас еще ничего и не получится».

Двигаясь как-то удивительно замедленно, Стивен спешился и неторопливо подобрал с земли какую-то толстую ветку, повторяя про себя: «Возможно, у нас еще ничего и не получится».

Малакасийский солдат вынырнул из зарослей справа от него, и Стивен с какой-то совершенно не свойственной ему ранее ловкостью повернулся, без малейших усилий раскрутил свою дубинку над головой и яростно обрушил ее на голову ничего не подозревавшего врага, раскроив ему череп. Его поразило, что лицо малакасийца крайне мало похоже на человеческое — оно скорее напоминало морду дикого и очень свирепого зверя.

Отвернувшись от него, Стивен устремился дальше, к Гареку, который тщетно пытался вырваться из лапищ двух воинов-великанов, рвавших его плоть когтистыми пальцами.

«Возможно, у нас еще ничего и не получится», — снова подумал Стивен и позволил кипевшему в душе гневу вырваться наружу в сокрушительном ударе, который пришелся одному из малакасийцев под подбородок и мгновенно сломал ему шею.

Отлетев в заросли у тропы, его тело еще подергивалось в предсмертных судорогах, а Стивену уже пришлось сосредоточить все свое внимание на втором воине, который попытался вырвать у него из рук окровавленную дубинку.

— Возможно, у нас еще ничего и не получится! — услышал Стивен свой собственный крик и с безумным хохотом ударил малакасийца прямо в лицо.

Солдат зашатался, и Стивен снова ударил его по внешней стороне колена, разнеся сустав вдребезги. Малакасиец пронзительно вскрикнул — вопль этот более всего напоминал некое древнее, первобытное проклятие, — бешено замахал руками и рухнул на землю.

А Стивен уже спешил на помощь Марку и Бринн, Марк бился в железных объятиях жуткого на вид малакасийца с кулаками, похожими на кувалды, и каменными локтями. Быстрая, как ртуть, Бринн тем временем, приседая и уворачиваясь от ударов страшных кулаков, мертвой хваткой вцепилась в малакасийца, сжимая в руке нож. Затем она резко крутанулась, успев все же получить скользящий удар в лицо, и с размаху всадила нож по самую рукоять в грудь воина-великана, издав диковатый, гортанный клич радости.

А Стивен между тем наметил себе новую цель. Раскачиваясь, как калифорнийский лесоруб, которому предстоит срубить гигантскую древнюю секвойю, он обрушил свою дубину на поясницу очередного вражеского воина и, видимо, сломал ему позвоночник, потому что тот сразу осел на землю, точно проткнутый воздушный шар.

Бринн помогла Марку подняться и оттащила его подальше от раненного ею, но все еще опасного врага.

— Стивен, назад! — крикнул Марк, увидев, что он так и стоит, склонившись над поверженным врагом.

— Возможно, у нас еще ничего и не получится! — крикнул Стивен таким страшным голосом, что у Марка мороз пошел по спине, и он в ужасе увидел, как его лучший друг, замахнувшись своей сучковатой дубиной, с силой обрушил смертельный удар на шею воина. Тот упал замертво.

Из разорванной сонной артерии малакасийца фонтаном брызнула кровь, а Стивен упал на колени и разрыдался. Теперь ему казалось, что этот мир окончательно настиг его и время летит с головокружительной быстротой. Он чувствовал себя одиноким, смертельно испуганным и был уверен, что непременно погибнет в этой чужой и непонятной стране.

Марк обхватил его за плечи и повел прочь от окровавленных тел, лежавших на поле битвы.

— Возможно, у нас еще ничего и не получится! — снова и снова повторял Стивен сквозь слезы, уткнувшись Марку в грудь.

Версен и Саллакс, успешно разделавшись с противниками с помощью своих смертоносных топоров, подошли к Гилмору, который сидел на земле, держа на коленях голову мертвого Мики. Юноша, видимо, ударился головой о камень, когда малакасиец стащил его с коня, и уже тогда получил смертельное ранение, а потом враг окончательно размозжил ему голову. В тишине слышались лишь рыдания Стивена и злобные вопли того малакасийца с размозженным коленом, который, приволакивая раненую ногу, все пытался отползти подальше в кусты.

И, похоже, лишь Саллакс, стоявший рядом с Гилмором, услышал, как старик прошептал:

— Он же был совсем еще мальчик!

Увидев разбитую голову Мики на коленях у Гилмора, подбежавшая к старику Бринн тоже заплакала. Версен, бледный как смерть, прикрыл глаза рукой, стараясь сдержать слезы. Да и Гарек чуть не плакал, прижимая кусок ткани к широкой ране на лбу.

Но через какое-то время лицо Гилмора изменилось: потрясение и печаль начисто исчезли с него, сменившись холодной, расчетливой яростью. Он бережно опустил голову Мики на землю, и она склонилась набок под каким-то неестественным углом. А сам старый маг в упор посмотрел на последнего из оставшихся в живых малакасийца, который по-прежнему надеялся удрать и заползал все глубже в заросли, несмотря на разбитое колено. Заметив тяжелый взгляд Гилмора, малакасиец что-то злобно проворчал и плюнул в его сторону.

Глаза старика гневно сверкнули, и он очень тихо, почти неслышно промолвил:

— Час нашей встречи уже совсем близко, Нерак. Я иду к тебе.

С нечеловеческой быстротой он сделал рукой какое-то хитроумное движение, будто что-то отбрасывая от себя, явно вложив в этот магический жест всю силу своего гнева, ибо малакасийца сперва приподняло над землей, а затем швырнуло далеко в кусты. Казалось, в грудь ему попал тяжелый булыжник, выпущенный из невидимой катапульты, переломав ему все кости и порвав внутренности. Подходить ближе к поверженному врагу никто не стал: и так было ясно, что и этот, последний из тех, кто напал на них, мертв.

Не говоря ни слова, Гилмор подошел к тому солдату, которого Стивен убил своей дубинкой, и выдернул отщепившийся от нее осколок из шеи мертвеца. Из раны снова хлынула кровь, и у Марка даже промелькнула мысль: как же это возможно, если сердце этого человека давно уже перестало биться? Но от размышлений над этим его отвлекли действия Гилмора, который, перешагнув через тело врага, тщательно собрал все обломки Стивеновой дубинки, повернулся лицом к лесу и сложил эти обломки так, что каждый встал на прежнее место. Дубинка вновь стала казаться целой, но старый маг все водил по ней руками, и руки его в вечерних сумерках отчетливо светились теплым красным светом.