Клинки Юга - Сударева Инна. Страница 63

– Меня это не устраивает. Дорога должна быть открыта для всех.

– В здешнем лесу появились разбойники…

– И это повод закрывать тракт? Это повод устроить на них облаву и сообщить обо всем Судье Гитбору!

– И то и другое сделано, мой король, – ответил капитан, но Фредерик уловил в его голосе нехорошую неуверенность, которая говорила о том, что Милан лжет, причем лгать он начал еще тогда, когда сказал о разбойниках.

– Интересно получается, – государь, чуть поджав губы, начал выстраивать ловушку неумелому вруну. – Сперва вы говорите, что дорога для меня открыта; потом говорите, что в лесу, через который я могу ехать, есть разбойники. А с ними вы, судя по всему, до сих пор не разобрались. То есть вы со спокойной совестью отправляете меня, своего короля, в лес к разбойникам? И если бы я не настоял, даже не предупредили бы меня о такой опасности?

Лицо капитана побледнело и вытянулось.

– Я думаю, вы лжете, сэр Милан, – сказал, выделив интонацией слово «лжете», Фредерик. – Где сам барон Руфус?

– В своем замке.

– Я желаю видеть вашего господина. Проводите нас в его крепость.

– Конечно, государь, – глухо ответил капитан Милан. – Позволите мне отдать приказы своим людям?

Фредерик разрешительно кивнул, а сам повернул Мышку на боковую тропу, которая, если верить карте, вела к Ладному замку.

Крепость Руфуса была приземистым строением и сильно отличалась от замков центральных земель Королевства, которые в основном стремились вверх, башнями и стенами. Объяснялось все болотистой местностью, которая не позволяла строить что-то монументальное и высокое. Кстати, тропа, ведущая в замок, скоро сменилась широкой насыпной дорогой, которая тянулась как раз к воротам. Вдоль нее раскинулась болотистая равнина, весьма живописная в это время года, благодаря болотным цветам, которые распустились, усыпав пестрыми лепестками частые холмики с сочной изумрудной травой.

– Если бы не комары, здесь было бы приятно гулять, – заметил мастер Линар и вдруг резко остановил коня. – О! – покинув седло, бросился куда-то в бок. – О!

– Что случилось? – обеспокоенно крикнул ему Люк.

– Бледная круговинка! – провозгласил доктор, вырывая из земли какой-то невзрачный цветок с длинными и тонкими корнями.

Фредерик сокрушенно покачал головой. То же самое сделали Элиас и другие рыцари.

– Да ее тут много! – радостно вопил Линар, дергая еще и еще восхитившие его травы. – Это редкая удача! Редкая! Круговинка – отличное средство против воспаления горла. У ней все полезно: и корни, и стебель, и цветок! А если ее смешать с соком луговой рябушки, она помогает от болей в кишках.

– Это, конечно, замечательно, – отозвался Элиас. – Но, по-моему, не ко времени.

– Езжайте, езжайте, – Линар замахал им уже собранным «букетом». – Я догоню – не могу не запастись впрок. Дорога ж одна и замок рядом – не потеряюсь, – и перепрыгнул через встречную лужу на соседний травяной островок.

– Димус, останься с ним – поможешь, если вдруг наш мастер накосит стожок-два ценной травы, – приказал король немому и поскакал дальше – к воротам крепости, хмурой из-за каменных стен подернутых темным мхом.

Скоро Фредерик, Элиас и остальные рыцари сидели в прохладной гостевой зале Ладного замка, потягивали из серебряных рюмок клюквенную настойку и слушали объяснения барона Руфуса – плотного сорокалетнего мужчины, совершенно лысого, но с пышными седыми усами, которые, по всему было видно, он регулярно расчесывал густым гребешком.

– Да-да-да, мой государь, – говорил Руфус, взволнованно жестикулируя – от этого рукава его просторного красного кафтана взметывались и даже хлопали, – я поспешил с принятием решения перекрыть дороги через Сырую рощу. Но это сделано лишь с целью обезопасить путешественников и торговые караваны. Я не хочу, чтоб на моих землях случилось что-нибудь ужасное. А капитан Милан просто был растерян вашим появлением, вот и нагородил чепухи.

Фредерик кивал с самым благодушным видом. Молодому человеку уже расхотелось кого-либо за что-либо отчитывать: его вполне прилично приняли в замке Руфуса. Столовая, куда провели короля и Элиаса, оказалась уютной и светлой, что выгодно контрастировало с мрачным видом замка; настойка, которую барон собственноручно разлил по рюмкам, была на редкость ароматна и вкусна; а блюда, в данный момент выставляемые слугами на широкий стол, смотрелись очень аппетитно и обещали неземное наслаждение.

Обед, бесспорно, получился славным. После походной жизни лучшего нельзя было желать. Правда, барон постоянно сетовал на то, что государя он принимает чересчур скромно:

– Ах, кабы мне заранее знать, что осчастливите вы нас своим приездом. Уж я бы все, как положено, устроил. Похлопотал бы ради такого высокого гостя, – сыпал угождающими речами Руфус.

– Все замечательно, – отвечал ему Фредерик. – Да и не люблю я пышные приемы. Предпочитаю, чтоб просто все было, по-домашнему. Вот как у вас. – Он улыбнулся барону. – К тому же, долго беспокоить вас своим присутствием я не намерен. Есть неотложные дела…

– Оставайтесь столько, сколько ваша душа пожелает, государь мой, – встав, поклонился Руфус. – И ничем вы нас не побеспокоите.

А рыцари короля, не принимавшие участия в этом обмене любезностями, наворачивали картофельные шарики со сметаной, телячьи ребрышки и прочие разносолы.

После сытного и вкусного обеда уставшего Фредерика совершенно разморило, и он выказал желание подремать в кресле у окна. Откинувшись на спинку и устроив ноги на подставленный Руфусом пуфик, король набросил на лицо платок, чтоб лучи солнца не тревожили глаза, и спокойно расслабился. Гостеприимство усатого барона не давало повода сомневаться в безопасности Ладного замка.

Барон, убедившись, что король устроился с должным комфортом и больше ничего не желает, предложил государевым товарищам пойти на свежий воздух – подышать и взбодриться.

Место для отдыха каждый выбрал себе по душе. Люк с Аглаем и Мартином пошли балагурить с румяными прачками, которые развешивали на заднем дворе простыни и рубашки. Генрик, Платон и сам барон Руфус устроились на скамье у конюшен, чтоб посмотреть, как укрощают молодого пегого жеребчика. А государев друг Элиас Крунос пошел в замковый садик и свалился под густые кусты акации. Он перевернулся на спину и расслабленно вдохнул полной грудью теплый воздух, насыщенный ароматами здешних цветов. Парню вдруг вспомнились синеглазая женушка Роксана и сын-карапуз, самозабвенно пускающий слюни. Закрыв глаза, он совершенно забыл обо всем, погружаясь в приятные видения о родном крае…

Фредерику же виделось море. Оно качало его теплыми зелеными волнами, легко и осторожно, как мать качает колыбельку с ребенком.

Потом откуда-то сверху, будто из солнца, послышался отчаянный шепот:

– Пом-могите. Помогите мне, сэр!

На просьбы о помощи Фредерик всегда реагировал молниеносно. Но в этот раз, смахнув с лица платок, распахнув пошире глаза и увидав висящее в проеме окна существо явно женского пола (об этом говорили длинные юбки, колыхаемые легким ветром, и торчавшие из них ножки в темно-синих, бархатных башмачках), король от неожиданности замер в кресле. «Ведьма?! Средь бела дня?!»– вот первое, что он подумал.

– Помогите! – с мольбой в голосе зашептала дама. – Я ж упаду!

Фредерик, присмотревшись, увидел наконец, что дама висит в воздухе не благодаря каким-либо чарам, а посредством веревки, связанной из каких-то обрывков, сдобренных кружевом. Дама держалась обеими руками за конец веревки, которой еще много не хватало даже для того, чтоб спуститься на подоконник, и опасно скользила вниз – тонким пальчикам не доставало цепкости и силы.

– Падаю-уу! – отчаянно запищала она, выпучив на Фредерика голубые очи.

Молодой человек в секунду покинул кресло, резво вскочил на подоконник и, как смог, одной рукой, подхватил срывающуюся девушку. Чуть-чуть не опрокинулся сам, но устоял и поспешил сойти вниз. Переведя дыхание, объявил: