Манускрипт всевластия - Харкнесс Дебора. Страница 55

Мне приснилось, что я скачу по темному лесу в подпоясанной зеленой тунике и сандалиях с ремешками до самых колен. Собаки лают, конские копыта топчут подлесок, за плечом у меня колчан со стрелами, в руке лук, позади слышна погоня, но мне не страшно — я знаю, что им меня не догнать.

«Лети», — приказала я лошади, и она полетела.

ГЛАВА 19

На следующее утро я только и думала, что о конной прогулке.

Почистив зубы и кое-как причесавшись, я натянула черные леггинсы — единственное, что могло у меня сойти за бриджи для верховой езды. Кроссовки в стременах не удержатся, придется надеть мокасины. Не совсем то, но сойдут. Футболка с длинными рукавами и пуловер с начесом довершили ансамбль. Я связала волосы в хвост, влетела в спальню и наткнулась на Мэтью.

Он стоял в лестничном проеме, загораживая мне дорогу вытянутой рукой, в темно-серых бриджах и черном свитере.

Следовало ожидать… Вчерашний обед с Изабо прошел, мягко говоря, напряженно, и мой последующий сон пронизывали кошмары. Мэтью несколько раз за ночь поднимался ко мне.

— Давай покатаемся! Я в порядке, честное слово. Движение и свежий воздух — как раз то, что мне нужно.

Мэтью убрал руку; теперь мне препятствовал только его мрачный взгляд.

— Если хоть раз покачнешься в седле, поворачиваем домой. Понятно?

— Понятно.

Внизу я направилась в столовую, но Мэтью меня удержал.

— Поедим в кухне.

Значит, официальный завтрак с Изабо, взирающей на меня поверх «Монд», отменяется? Уже хорошо.

Ели мы, однако, не в кухне, а в комнате экономки — я по крайней мере так рассудила. Круглый, весь в царапинах стол был накрыт на двоих, хотя восхитительную стряпню Марты поглощала одна только я. Посредине высился большущий чайник, завернутый в полотенце. Марта сокрушалась по поводу моей бледности и темных кругов под глазами.

Когда моя вилка стала мелькать чуть пореже, Мэтью водрузил на стол целую пирамиду коробок, увенчанную черным бархатным шлемом с эластичной подбородочной лентой.

— Это тебе.

Назначение шлема, похожего на бейсболку с высокой тульей, было предельно ясным. Прочный, несмотря на бархатное покрытие, он помогает хрупкому человеческому черепу выдержать столкновение с грунтом. Я эти штуки терпеть не могла, но безопасность есть безопасность.

— Спасибо. А что в коробках?

— Открой и увидишь.

В верхней лежали черные бриджи с замшевыми вставками, чтобы лучше держаться в седле. В них, конечно, ездить куда удобней, чем в скользких леггинсах, и на взгляд они мне должны подойти. Не иначе, Мэтью сообщил кому-то по телефону мои размеры, пока я спала. Я улыбнулась ему.

В той же коробке обнаружился черный длиннополый камзол с подбитыми плечами и полосками металла на швах. Настоящий черепаший панцирь, громоздкий и неудобный.

— Это мне не понадобится, — нахмурилась я.

— Понадобится, если собираешься ехать верхом, — без всяких эмоций сообщил Мэтью. — Ты говоришь, что у тебя большой опыт — значит, приспособишься без проблем.

Я вспыхнула, в пальцах начался подозрительный зуд. Мэтью смотрел на меня с интересом, Марта, принюхиваясь, встала в дверях. Глубоко подышав, я остановила электрическую чесотку.

— Садясь в мою машину, ты пристегиваешься. Садясь на мою лошадь, надеваешь камзол, — столь же ровным голосом заявил. Мэтью.

Наши взгляды схлестнулись, но я сдалась первая, опасаясь лишиться прогулки. Марта от души веселилась: наши переговоры забавляли ее не меньше, чем стычки Изабо с Мэтью.

Покорившись, я подвинула к себе нижнюю коробку, длинную и тяжелую. Когда я подняла крышку, запахло кожей.

Сапоги. Черные, до колен. Я в жизни не выступала на состязаниях и такой обуви при своих ограниченных средствах никогда не носила.

— Спасибо, — выдохнула я, трогая лоснящуюся кожу.

Мэтью заметно удивила моя реакция, и от этого у меня на сердце стало еще теплей.

— Мне кажется, они тебе будут впору.

— Иди переоденься, девочка, — позвала Марта.

Раздевалкой нам послужила прачечная. Я мигом содрала с себя леггинсы и влезла в бриджи. Марта держала в руках мои хлопок с лайкрой и качала головой, глядя на мои мышцы.

— Раньше женщины не скакали верхом, как мужчины.

Мэтью, отдававший по телефону указания кому-то еще, посмотрел на меня с одобрением.

— Ну вот, так лучше. Здесь нет рожка, — добавил он, беря сапоги, — дойдешь до конюшни в туфлях.

— Нет, я хочу сейчас!

— Ладно, садись, — вздохнул он. — В первый раз ты их без посторонней помощи не наденешь. — Мэтью расположил стул вместе со мной поудобнее и подставил правый сапог. Я сунула туда ногу по щиколотку и поняла, что он прав: сама я нипочем бы не продвинулась дальше. Мэтью, держа сапог за каблук и носок, осторожно его поворачивал, а я тянула за голенище. Через пару минут моя нога пролезла в колодку, Мэтью поднажал, и сапог стал на место.

Таким же манером мы надели второй. Я вытянула ноги, любуясь ими. Мэтью поддергивал, похлопывал и просовывал холодные пальцы за голенище, проверяя, нормально ли циркулирует кровь. Я встала — собственные ноги показались мне непривычно длинными, — сделала несколько пробных шагов, покрутилась на каблуках.

— Спасибо. — Привстав на носках, я обхватила Мэтью за шею. — Они прелесть.

В Оксфорде Мэтью нес мой ноутбук и коврик для йоги, здесь — шлем и камзол. Конюшня была открыта, внутри кто-то работал.

— Жорж, — позвал Мэтью.

Из-за угла вышел маленький жилистый конюх неопределенного возраста, но не вампир, со скребком и уздечкой. Бальтазар, когда мы прошли мимо, топнул и замотал головой, напоминая: ты обещала.

— На, малыш. — Я подала ему на ладони яблоко, которое стащила у Марты. Бальтазар деликатно, одними губами, взял его и с торжеством посмотрел на хозяина.

— Да, сегодня ты ведешь себя словно принц, — сухо заметил Мэтью, — но это не значит, что при первом удобном случае ты не превращаешься в черта. — Бальтазар раздраженно стукнул копытами.

Мы прошли в сбруйную. Там, помимо обычных уздечек и седел, стояли на полу деревянные стульчики, снабженные с одного боку перильцами.

— Что это?

— Дамские седла. — Мэтью скинул туфли и запросто натянул разношенные высокие сапоги: притопнул, подтянул, и готово. — Изабо предпочитает такие.

Дар и Ракаса в паддоке с интересом прислушивались к дискуссии Мэтью и Жоржа о препятствиях, которые могут нам встретиться. Я протянула Дару ладонь, жалея, что у меня больше нет яблок. Тот разочарованно фыркнул, учуяв сладкий фруктовый запах.

— В следующий раз обязательно. — Я нырнула под его шеей к Ракасе. — Здравствуй, красавица.

Она приподняла правую ножку и наклонила ко мне голову. Я огладила ее шею и плечи, приучая к своим рукам. Проверила, хорошо ли затянуты подпруги и нет ли морщин на потнике. Ракаса обнюхала меня, ткнулась в карман, где раньше лежало яблоко, и сердито мотнула головой.

— И тебе принесу, — со смехом пообещала я, твердо положив руку на ее круп. — Давай-ка посмотрим.

Ведьмы не любят, когда их окунают в воду, а лошади — когда трогают их копыта, но я никогда не сажусь верхом, не убедившись, что в копытах ничего не застряло.

Выпрямившись, я увидела, что мужчины пристально на меня смотрят. Жорж сделал какое-то замечание, Мэтью, задумчиво кивнув, протянул мне шлем и камзол. Жесткий камзол сидел плотно, но был не так страшен, как я ожидала. Волосы, связанные в хвост, не помещались под шлем, и я некоторое время манипулировала с его эластичной лентой. Мэтью оказался рядом как раз вовремя, чтобы подсадить меня в стремя.

— Почему ты никогда не ждешь, чтобы тебе помогли? — проворчал он мне на ухо.

— Я вполне могу сама сесть на лошадь.

— Знаю, что можешь. — Он ухватил меня за ногу, подкинул в седло, проверил подпруги, длину стремян и лишь тогда отошел к своему коню. Его посадка доказывала, что он провел в седле не одну сотню лет. Король, да и только.

— Тихо, — шепнула я, прижав каблуки к бокам нетерпеливо приплясывавшей Ракасы. Она недоуменно остановилась и стала прядать ушами.