Герой Веков - Сандерсон Брэндон. Страница 48

В каком-то смысле это успокаивало. Тен-Сун не испытывал удовольствия, размышляя о побеге – поступке, не подобающем для кандры. Он нарушил Договор и заслужил наказание. Надо вести себя с достоинством и принять последствия своих действий.

Или не следовало?

Тен-Сун поерзал в клетке. Будь его кожа такой же, как у человека, она покрылась бы ссадинами и царапинами, но кандра мог переделывать себя, залечивая раны. Однако он никак не мог справиться с ощущением тесноты – клетка была слишком маленькой, и сидел он в ней уже очень долго.

Какое-то движение привлекло его внимание. Тен-Сун повернулся и с удивлением увидел Вар-Селя и нескольких громадных Пятых с внушительными Истинными телами из кварцевых костей. Пятые приближались к клетке.

«Неужели время пришло?»

Благословение Ясности помогало мысленно следить за ходом дней во время заточения. До истечения назначенного срока оставалось еще очень много. Тен-Сун нахмурился, заметив, что один из Пятых несет большой мешок. Узник представил, как его засовывают в этот мешок, и на миг его охватила паника.

Однако там, внутри мешка, уже что-то было.

«А что, если…»

Разговор с Ме-Лаан произошел давно, и, хотя она несколько раз возвращалась, они не обменялись больше ни словом. Тен-Сун уже почти забыл, что именно говорил ей, рассчитывая, что услышат прислужники Второго поколения. Вар-Сель открыл клетку и бросил мешок внутрь. Знакомый звук. Кости.

– Ты наденешь это для суда. – Вар-Сель наклонился, приблизив прозрачное лицо к прутьям клетки. – Приказ Второго поколения.

– А что не так с костями, которые я ношу сейчас? – осторожно спросил Тен-Сун, не уверенный, следует ли ему выглядеть встревоженным или расстроенным.

– В качестве наказания, тебе сломают кости, – улыбаясь, пояснил Вар-Сель. – Что-то вроде публичной экзекуции, но такой, которая не убивает осужденного. Это пустяк, я знаю, но зрелище должно быть… полезным для кое-кого из молодых поколений.

Желудок Тен-Суна свело судорогой. Кандра могли преобразовывать свои тела, но боль они чувствовали столь же остро, как и люди. Чтобы сломать кости, бить надо сильно, и Благословение Ясности не позволит потерять сознание, избавившись тем самым от мучений.

– Я все же не понимаю, зачем нужно другое тело. – Тен-Сун вытащил одну из костей.

– Зачем портить хороший набор человеческих костей, Третий. – Вар-Сель захлопнул дверь клетки. – Я вернусь за ним через несколько часов.

Кость ноги, которую вытащил Тен-Сун, была не человеческой, а собачьей. И принадлежала огромному волкодаву. То самое тело, которое кандра носил, когда вернулся в Обиталище больше года назад. Он закрыл глаза, ощупывая гладкую кость кончиками пальцев.

Когда Тен-Сун говорил, какое отвращение у него вызывает это тело, он надеялся, что шпионы Второго поколения именно так и доложат своим хозяевам. Второе поколение куда сильнее уважало традиции, чем Ме-Лаан, а ведь даже она сочла собачьи кости омерзительными. Вторые должны были решить, что, заставив Тен-Суна надеть тело животного, они неимоверно его унизят.

Именно этого он и добивался.

– Они тебе пойдут, – хихикнул перед уходом Вар-Сель. – Когда придет время казни, все смогут увидеть, какой ты на самом деле. Ни один кандра не сделал бы того, что сделал ты.

Слушая смех Вар-Селя, Тен-Сун благоговейно потер пальцем бедренную кость. Пятый и не догадывался, что предоставил Тен-Суну все необходимое для побега.

25

– Фадрекс, – произнес Эленд, стоя на своем обычном посту у носа баржи.

Широкий Конвейский канал – главный водный путь на запад – шел прямо и в отдалении поворачивал на северо-запад. Берег слева от Эленда превратился в нагромождение скал. Те, что маячили впереди, вздымались еще выше.

В долине же разместился большой город. Окружавшие его со всех сторон скалы были темно-красного и оранжевого цвета, и над ними хорошо поработали ветра и дожди. Одни напоминали рвущиеся к небу шпили; другие стояли вплотную, создавая вокруг Фадрекса грандиозную зазубренную стену, кое-где достигавшую тридцати, а то и сорока футов в высоту.

За этой стеной Эленд едва мог разглядеть городские крыши. Разумеется, оборонительных сооружений, подобных существовавшим в Лютадели, в Фадрексе не было. Об этом позаботилась сама природа.

Эленд уже бывал здесь. Отец постарался вывести его в свет во всех крупных городах империи. Фадрекс к их числу не относился, но находился на пути в Тремредаре, бывшую столицу Запада. Создавая свое новое королевство, Сетт променял Тремредаре на Фадрекс. Умный ход, с точки зрения Эленда: в меньшем по площади Фадрексе легче обороняться. Еще он являлся важным узлом системы водных путей.

– Город изменился с тех пор, как я тут был в последний раз, – заметил Эленд.

– Деревья, – подсказал стоявший рядом Хэм. – Вокруг Фадрекса тут и там на горных склонах и уступах росли небольшие рощицы. – Громила повернулся к Эленду. – Они готовились к нашему прибытию: вырубили деревья, чтобы открыть обзор, и мы не смогли подобраться незамеченными.

Эленд кивнул:

– Глянь-ка вон туда.

Хэм прищурился – ему понадобилось время, чтобы разглядеть то, что Эленд заметил при помощи своего улучшенного оловом зрения. К северу от города – со стороны канала – скалистые плато и террасы обрушились и образовался естественный каньон футов двадцати в ширину. Другой дороги в город не существовало, и защитники Фадрекса успели выкопать на дне каньона несколько рвов. Сейчас через них были перекинуты мосты, но чего стоило провести армию через пересеченный ямами узкий проход под обстрелом лучников, устроившихся на скалистых террасах? А ведь в конце каньона еще и городские ворота…

– Недурно, – хмыкнул громил. – Рад, что они специально к нашему прибытию не осушили канал.

По мере того как они продвигались на запад, рельеф становился все гористее, и каравану судов пришлось преодолеть несколько массивных шлюзовых механизмов. Последние четыре были намеренно испорчены, и на то, чтобы заставить их работать, ушло несколько часов.

– Они слишком сильно зависят от канала, – покачал головой Эленд. – Если они переживут нашу осаду, им придется как-то возобновить поставки провианта. Если будет, что поставлять.

Хэм повернулся и посмотрел на оставшиеся позади темные воды канала:

– Не думаю, Эл, что кто-то еще отважится пуститься в путь по водам. Наши лодки шли с трудом, и все из-за пепла, которого скопилось слишком много. Если мы отправимся домой, то только пешком.

– Если мы отправимся домой?

Громила пожал плечами. Климат в западных землях был заметно холодней, но он по-прежнему носил только жилет. Теперь, когда Эленд и сам стал алломантом, привычка Хэма наконец-то сделалась понятной. Пока горел пьютер, император не чувствовал холода, хотя некоторые солдаты утром жаловались, что совсем продрогли.

– Не знаю, Эл. Просто мне это кажется зловещим. Водный путь за нашей спиной превращается в непроходимое препятствие. Вроде как сама судьба намекает, что мы останемся тут.