Посланники магии - Смит Джулия Дин. Страница 25

— Пожалуйста, не говорите никому о том, что произошло. Джейрен и без того, наверное, ужасно себя чувствует, а если слухи расползутся по всему замку? И еще одна просьба: не рассказывай ему о моих признаниях тебе. Если ему станет об этом известно, он все равно поедет со мной, и тогда я не смогу заставить его остаться.

— Джейрен должен находиться рядом с тобой, Атайя.

Атайя вздохнула. Ей вдруг нестерпимо захотелось лечь в кровать и забыться сном, чтобы не думать больше об этом отвратительном вечере.

— Ники, иди, пожалуйста. Мне нужно побыть одной.

К ее удивлению, Николас наклонился к ней и чмокнул в щеку. Затем направился к двери, но вышел не сразу, а, оглянувшись, добавил:

— Я пришел не для того, чтобы расстраивать тебя, Атайя. Я мечтаю, чтобы ты обрела счастье. Тебе его выпало немного.

— Я буду счастлива, — вновь запротестовала она. Сдерживать подступившие к глазам слезы становилось почти невозможно. — Я буду счастлива — если с Джейреном все будет в порядке. Если он не отправиться со мной на погибель.

— Понимаю, — ответил Николас. — Но позволь мне сказать тебе еще одну вещь. Ты едешь в Кайт, чтобы совершить революцию, Атайя. Все, кто последует за тобой, должны быть готовы рисковать ради тебя собственной жизнью и жизнью любимых людей.

Дверь тихо затворилась, а Атайя еще долго лежала, боясь шелохнуться. Метель все еще бушевала за окном, ветер беспощадно хлестал по стеклу. В завывании вьюги ей слышались слова Николаса. Они все настойчивее бились о стекло, стремясь проникнуть сквозь задернутые шторы прямо ей в сознание, укрепиться там и быть принятыми.

Через неделю после того, как Джейрен сделал ей предложение — за все это время они виделись лишь в присутствии посторонних и практически не разговаривали, — Атайя нервно расхаживала по кабинету Хедрика в ожидании приезда гостей. Именно эти люди должны были отправиться с ней в Кайт. Полуденное небо, серое и недружелюбное, мрачно нависало над замком. Шел мокрый снег, выходить лишний раз на улицу совсем не хотелось. Атайя тайно надеялась, что ненастная погода помешает колдунам приехать. Страх, волнение, тревога буквально одолевали ее: она то и дело беспокойно расправляла ладонями складочки на юбке или наматывала на палец локон черных волос.

На мгновение остановившись, Атайя взглянула на стражника у входа в кабинет Кейла Эвана, служившего ранее в рядах кайтской королевской гвардии. Теперь же он являлся капитаном собственного военного отряда Атайи, в состав которого входил один-единственный человек — сам Кейл. Словоохотливостью Кейл никогда не отличался, но излучал добродушие и дружелюбие, поэтому всегда было приятно находиться с ним рядом. Он периодически застенчиво улыбался Атайе, больше напоминая в эти мгновения не опытного воина пятидесяти лет, а двадцатилетнего мальчишку.

— Ты представить себе не можешь, как я рада, что ты собираешься ехать со мной, Кейл, — сказала вдруг Атайя, нарушая царившее здесь вот уже на протяжении четверти часа молчание. — Попросить тебя об этом я бы не осмелилась. Как хорошо, что ты сам предложил свою помощь!

Стражник смущенно пожал плечами, будто ничего заслуживавшего особого внимания в своем поступке не находил.

— Я не очень уверен, что полностью разделяю ваши взгляды, принцесса Атайя, — произнес Кейл несколько извиняющимся тоном. — Магия — вещь хорошая… Но… Видите ли, меня учили другому. — Он говорил прерывисто, с трудом подбирая слова, так как не привык изъясняться витиеватыми фразами. — Но я знаю одно. Капитан Грайлен был отличным человеком. Я пошел бы за ним к самому черту на кулички, и столько раз, сколько бы потребовалось. Он верил в вас. А я готов разделить любое его убеждение. И готов служить вам верой и правдой.

Радостная волна окатила душу Атайи. И чем она заслужила подобное к себе отношение?

— Дарэк обвинит тебя в государственной измене и прикажет казнить, если ты попадешься ему в лапы, — предупредила Атайя.

Ей нужно было быть уверенной, что люди, решившие последовать за ней, полностью отдают себе отчет в том, на что идут.

Кейл еще раз застенчиво улыбнулся, как подросток, заметивший, что за ним наблюдает хорошенькая девушка.

— Я все понимаю. Капитан Грайлен в свое время не побоялся этого, — сказал он.

Атайя кивнула.

— Верно. — Подойдя к окну, она задернула шторы, чтобы не видеть удручающей картины, простиравшейся перед глазами, затем вернулась обратно в центр кабинета и с шутливой строгостью подняла вверх указательный палец. — Но не стоит напоминать мне об этом слишком часто!

Прошло еще несколько минут, и в коридоре послышались шумные шаги. Из библиотеки, находившейся рядом, торопливо выскочил Хедрик. Не успел он и рта раскрыть, чтобы произнести слова приветствия, как в кабинет, подобно порыву ветра, влетела мастер Тоня. Она бесцеремонно бросила свой промокший плащ на ближайший стул.

— И когда кончится этот отвратительный снег! Мне всегда везет с погодкой. — Тоня тряхнула редеющими, с прожилками седины волосами, примятыми под капюшоном. — Вот бы уметь транслокироваться в любое место, куда только захочешь! — добавила она и весело подмигнула Атайе. — Старина Бэзил еще не раз позеленеет от зависти, помяни мое слово.

Обменявшись приветственными фразами с мастером Тоней, Атайя перевела взгляд на приостановившихся у двери двух других гостей и в растерянности нахмурила брови. Ей сказали, что это будут воин и учитель, но пришедшие совершенно не походили на солдат, а один из них выглядел чересчур молодым, чтобы говорить не только о педагогике, а о какой бы то ни было профессии вообще.

Хедрик пригласил людей пройти и взял у них плащи, то и дело по-доброму и с явным интересом поглядывая на младшего из них.

— А что с Ранальфом? Он не приехал с вами? — спросил Хедрик у Тони, выглядывая в коридор.

— Ранальф скоро должен подойти. Ему на глаза попался какой-то пояс в витрине магазина, и он принялся торговаться с продавцом. Мы решили не ждать его — на улице жуткий холод. — Тоня уставилась на Хедрика и вопросительно подняла брови. — Долго нам еще трястись? Ты не хочешь предложить несчастным, например, подогретого вина?

Хедрик и Кейл удалились в соседнюю комнату, спеша выполнить столь любезно высказанную просьбу, а Атайя пододвинула к камину три стула и предложила гостям сесть, осторожно разглядывая мужчин, вернее, мужчину и мальчика. Старший был высок и мускулист, приблизительного одного с Фельджином возраста и, подобно принцу, всем своим видом являл пример утонченного аристократизма. Все в нем казалось идеальным: от аккуратно уложенных волос, плавно переходящих в ухоженную бороду, до безукоризненно обработанных ногтей и безупречной осанки. Темно-серая мантия, застегнутая спереди брошью в форме необычного знака, плавно спадала с плеч. Он постоянно прищуривал глаза, словно привык читать при плохом освещении.

Второй, долговязый и худой, напоминал молоденькое деревце, на вид ему можно было дать лет тринадцать, ни днем больше. Его руки и ноги выглядели непропорционально, казалось, они развивались и росли отдельно друг от друга. Атайя надеялась, что старший из гостей не обращает внимания на то, как мальчишка с нескрываемым восхищением уставился на нее, наверное, пораженный великолепием платья и украшений. Она ничего не имела против столь непосредственного проявления восторга, но подозревала, что с точки зрения благовоспитанного господина подобное поведение может показаться непростительной грубостью.

Через несколько минут, когда молчание начало несколько угнетать, Тоня вскочила со стула с мягкими подушками, куда приземлилась совсем недавно, и подбоченилась.

— Хедрик, чувствую, особенно не торопится. Придется мне самой заняться представлением вас друг другу, — провозгласила она.

— Эй, Тоня, ты у меня вообще сейчас не получишь вина! — послышалось из соседней комнаты добродушное ворчание Хедрика, слегка заглушаемое стуком медных кубков о металлический поднос.

Тоня усмехнулась и ничего ему не ответила.