Книга суда (СИ) - Лесина Екатерина. Страница 17

Глава 7

Фома

Странные сны. Страшные сны. Красные капли крови, тяжелый запах и полузабытое ощущение счастья. Фома просыпался в холодном поту, и некоторое время пытался вообще не спать, но бессонница приводила к тому, что сны вырывались в действительность.

Красные стежки на ткани… красные ягоды подмороженной рябины… красные бусины на платье Ярви… ее тепло, пульс, живая птица, которую нужно выпустить наружу. Временами желание становилось настолько острым, что Фома окончательно переставал понимать, где находится. Если бы еще она держалась подальше, если бы не подходила, не дразнила нервно-трепетным стуком спрятанного сердца.

У ручья на краю деревни было безопасно, белый снег, серо-стальные разводы на поверхности льда, черные ветви безлистных по зиме лип и ни следа красного.

- Я схожу с ума? Скажи, я схожу с ума?

Треклятый голос исчез, когда появились сны, а он и только он знал, что происходит.

- Слышишь? Ты же слышишь, какого черта молчишь? Думаешь, отмолчаться? Черта с два. - Фома точно знал, что следует делать. - Я сегодня едва не убил ее, слышишь ты? Очнулся, а в руке нож. Как и когда взял - не помню. Зато помню, как думал, куда лучше воткнуть: в шею или в живот. Что со мной происходит?

Молчание. Снаружи встревоженный пересвист мелких птиц, сердитый сорочий стрекот, потрескивание льда и шелест сползающего с ветки снега, а внутри тишина.

- Знаешь, из всего этого есть очень простой выход. Если я здесь и сейчас не получу внятных объяснений, то… вены резать не буду, это глупо. Проще лезвие в живот загнать, или между ребер, слева. Оно длинное, до сердца достанет.

Лезвие и вправду длинное. Тот самый нож, которым Михель свинью забил. Как нож оказался в доме, Фома не знал, главное, что оружие подходящее. Немного страшно и тошно. Еще перед Ильясом неудобно: выходит, что зазря он на смерть пошел, зазря понадеялся, что с Фомы толк выйдет. Нету с него толку, одни проблемы. Теперь вот и с головой не в порядке.

- Молчишь? Ну твое дело, а я все решил, - вынув нож из кармана, Фома положил его рядом, на плоский, обточенный водой и временем камень. Куртку, наверное, тоже лучше снять, Ярви потом пригодится.

- Ее ж из деревни прогонят, - Голос был каким-то другим, про человека Фома бы сказал, что уставшим, а тут… как Голос может устать, если его нету? - Ты помрешь, а ее погонят.

- Зато живой останется. - Фома хорошо помнил то странное, болезненное желание впиться зубами в белую шею, перекусить тонкую синюю жилку, которая тихонечко вздрагивает в такт пульсу. Или нож воткнуть, чтобы на пол дождем капли-бусины, чтобы запах и вкус, горячий, солено-сладковатый, знакомый.

Без куртки холодно, мороз сегодня не сильный, но ощутимый. Отрезвляет. Под какое ребро лучше бить?

- Ни под какое. Успокойся, больше не повторится.

Лезвие впилось в кожу. Теперь ударить посильнее, лучше бы конечно упасть, но Фома не уверен, что сумеет упасть так, как надо. И что хватит решимости исправить ошибку. В прошлый раз было как-то проще, легче, а тут страшно.

- Прекрати истерику и послушай. Ты абсолютно нормален. Настолько, насколько может быть нормален возвращенный человек. - Голос почти шепчет, приходится прилагать усилия, чтобы услышать, точнее уловить слова, а это отвлекает. - Собрать личность можно лишь изнутри, а значит, останется что-то и от собиравшего.

- Это ты?

- Это я. Если точнее, я - часть поливалентной структуры, известной людям, как матка. Структурный элемент, внешний модуль - терминов много, вы вообще любите придумывать термины.

Рука устала, нож довольно тяжелый, да и сидеть в одной позе неудобно.

- Убери нож, - попросил Голос. - Мне не хочется, чтобы ты совершил глупость. Ты и так сделал их довольно много. Временами твое поведение поражало неадекватностью.

- И где ты сидишь? В голове? Или в груди? В животе?

- Нигде. Физически меня нет. Вернее есть, но… в вашем языке нет подходящих слов, чтобы описать. Я не клещ, который живет в тебе, питаясь твоей плотью или кровью. Я - некое дополнительное количество нервных узлов в коре головного мозга. Результат эксперимента по возможной частичной трансформации… Да, убив себя, ты уничтожишь и меня.

- Вот и хорошо.

- Стой.

Вместе с приказом накатила боль. Мышцы рванула судорога, бросила на землю, выбила нож… не дотянуться… Фома пытался сопротивляться, но до чего же здесь скользко…

- Видишь, я могу не только разговаривать. Неприятно, правда? К тому же кроме физических неудобств в некоторой степени разрушается нервная система… сбой сигнала, нарушение ритмики сердцебиения, дыхания, выпадение некоторых второстепенных функций. Мне не хочется уродовать твое тело, и не хочется причинять тебе ненужную боль. Но и допустить физического уничтожения тела я не могу.

- Почему.

Дышать тяжело, а пальцы левой руки сжались в кулак и задеревенели, ногти впились в кожу, а разогнуть никак.

- Не спеши, пройдет. Просто не делай глупостей. Что до вопроса - то в данный момент времени эксперимент достиг той стадии, когда прерывать его нецелесообразно. Да, случай с кровью несколько нарушил установившееся равновесие, но в дальнейшем ничего подобного не повторится, я тебе гарантирую.

- Думаешь, поверю?

Нож валяется здесь, совсем рядом, стоит протянуть руку и…

- Не надо, я все равно успею раньше. - Предупредил Голос. - Не делай себе больно. И пожалуйста, не думай, что Хранитель чем-то сумеет помочь. Стоит уничтожить меня, и твоя собственная личность разлетится на осколки.

- Я не против.

- Может быть. Но вряд ли тебе понравятся методы. Да-ори не убьют тебя просто так. Вряд ли им прежде попадалось нечто подобное… разработка экспериментальная. Значит, сначала изучат. А это процесс долгий и не слишком приятный для изучаемого. Лежать на операционном столе со вскрытой черепной коробкой, в которой кто-то копается, и при этом ты находишься в полном сознании, прекрасно понимая, что и как с тобой делают… если нажать на этот узел - дернется рука, на тот - нога… на третий - у пациента остановится сердце. Но это не страшно, медики они неплохие, запустят снова. И снова будут нажимать узлы-кнопочки, пока не выяснят все, что хотят. А хотят они много.

- Откуда тебе знать?

- Создать полноценную модель не так и просто… десятки лет работы… изучения… апробации. Ну а методы везде сходны.

- Он мой друг.

- Неужели? Подумай, Фома. А лучше возвращайся домой и убедись, что я держу слово. Снов больше не будет. И провалов тоже. Постарайся только не есть сырого мяса, хорошо?

Куртка замерзла, ну да, холодно ведь, зима, и вечереет. Сиреневые сумерки спускаются на землю, все вокруг становится таким зыбким, неправдоподобным, хрупким… главное, что красного нет. Нож из кармана выпадает, а пальцы на левой руке по-прежнему непослушны. Но это ерунда, главное, чтобы он или оно сдержало слово, чтобы сны не вернулись.

Ярви ждала на пороге, а увидев Фому, расплакалась. Какая же она красивая… ласковая. Красные бусы на шее… самые обычные бусы и даже не совсем красные, так розовато-оранжевые, ничего похожего на кровь.

Вальрик

Душно. Вентиляция работает, но все равно слишком душно. Рубашка прилипла к спине, а капли пота скатывались по лицу. В следующий раз нужно будет сделать такую же полотняную повязку, как у Ихора, чтобы пот глаза не заливал. И рубашку тоже к черту. Когда раздался удар гонга, Вальрик был уверен, что еще немного, и он сварится живьем. Сердце с непривычки колотилось о ребра, того и гляди станет.

- Нормально? - поинтересовался инструктор. - Руку.

Вальрик послушно протянул, железные пальцы сдавили запястье. Сам Ихор дышит нормально, хоть медно-красная кожа и блестит от пота.

- Пульс частый.

- Жарко чересчур. Дышать нечем.

- Привыкай, условия стандартные. Их оптимум.

Уточнять, кого Ихор имеет в виду, нет необходимости, но от понимания того факта, что треклятая жара и духота считаются нормальными условиями, легче не становится.