Книга суда (СИ) - Лесина Екатерина. Страница 7

А глаза у нее красивые, во всяком случае тот, который не заплыл, поражает ярко-зеленым цветом, будто… будто трава.

- Скоро это все заживет, и ты снова станешь красавицей, - Фома и сам не знал, зачем сказал это, но сказав, сам поверил. А Ярви, отвернувшись к стене, заплакала.

Вальрик

После давешнего разговора с мастером Фельчи, Вальрик стал смотреть на Джуллу иначе. Не то, чтобы перестала ему нравиться, но… но он не имел права любить нее. У него есть цель и долг… обязательства… он скорее всего погибнет, может быть не на арене, но ведь место не имеет значения? Главное, что в какой-то момент времени Вальрик, несостоявшийся князь Вашингтона, перестанет существовать.

- Вы стали весьма задумчивы, мой юный друг, - мастер Фельче заглядывал в комнату пациента гораздо чаще, чем того требовал долг врача, но Вальрик был рад этим визитам, поскольку разговоры отвлекали от мыслей, которые с каждым днем становились все более тяжелыми и менее понятными.

- Вас это беспокоит?

- Ну не то, чтобы беспокоит, просто хотелось бы понять, над чем задумываются в возрасте столь юном…

- Над жизнью.

- Похвально, - кивнул мастер Фельче, кутаясь в теплый домашний халат, из-под которого выглядывали острые, чуть загнутые носы туфель и чересчур длинные рукава желтого свитера. Рукава мастер Фельче постоянно подтягивал вверх, но они упрямо съезжали, закрывая руки до самых кончиков пальцев.

- Хотя и бесполезно. Размышления и жизнь столь же мало связаны между собой, как теория и практика. В теории ты должен был погибнуть, рана тяжелая, плюс большая потеря крови, не самые лучше условия, отсутствие некоторых весьма полезных лекарств… но на практике ты жив и в скором времени будешь достаточно здоров, чтобы вернуться к глупому занятию. Или вот еще пример, в теории если верить медицинской карте, Валко Ставич имел когда-то перелом руки, тогда как на практике переломов было три, просто третий сращивали аккуратно, настолько аккуратно, что если не знать, куда смотреть, то и не увидишь.

Цепкие пальцы Фельче сжали запястье, переворачивая руку.

- Раз, два, три… и здесь два. - Фельче пересчитал темные пятна. - А на противоположной стороне руки рисунок повторяется. Весьма странно для родимых пятен, правда? В теории. На практике же это - остаточные следы проколов. Если кость срастается неудачно, ну бывает, что не сразу была возможность сложить, или осколки мелкие, или просто для подстраховки внутрь вставляют направляющие - такие толстые, но короткие спицы. А между ними уже устанавливается пласт-металлическая кольчуга, этакий внутренний гипс. Достаточно отключить направляющие, и кольчуга спустя два-три месяца, на протяжении которых он служит дополнительной страховкой, распадается. И никаких следов.

- А родинки? - вырвать руку Вальрик не пытался. Глупо. Так же глупо, как отрицать все вышесказанное. Прав мастер Фельче, были спицы, кость действительно срасталась криво, пришлось ломать и складывать снова, тогда Карл спицы-то и поставил.

- Стимуляция роста кольчуги узконаправленными радиоактивными пучками. В некоторых случаях, эти родинки потом трансформируются в вещи, куда более неприятные, нежели перелом. Ну да вряд ли сей мелкий факт должен волновать человека со столь явными суицидальными наклонностями, - мастер Фельче выпустил руку и раздраженно подтянул рукава вверх.

- Тело вообще способно рассказать многое… небольшие шрамы на груди и спине, расположение которых со всей однозначностью указывает на мастерство палача… ребристые пластинки ногтей - отрастали, правда?

- Хватит.

- Ну как скажешь, - Фельче откинулся на спинку стула и, достав из кармана очередную сигару, сказал. - Надеюсь, моя болтовня не утомляет? Кстати, нервничать не стоит, для здоровья вредно.

- А я не нервничаю, - Вальрик и в самом деле не нервничал, в самом худшем случае он свернет мастеру Фельче шею, объяснив… а никак не объяснив, он же гладиатор. Зверь.

- Вижу, небось, думаешь, как бы половчее шею мне свернуть? А еще тебе любопытно, откуда простой врач из Черного квартала знает то, что вроде бы ему знать не положено.

- Вы не простой врач.

- Я совсем не врач, - ответил Фельче. - Точнее, я вполне адекватно могу исполнять функции врача, но с гораздо большей охотой вернулся бы в лабораторию. У имперцев потрясающие лаборатории. Жаль, но человек, который осмелился вслух заявить, что целесообразность некоторых моментов внешней политики Кандагара вызывает определенные сомнения, вряд ли сумеет сделать карьеру. Пять лет за… недостаточную целеустремленность, ну и гражданство, само собой… а с ним и право на научную деятельность, и вообще все остальные права. Поначалу вообще в степи жил, потом сюда. Хоть Черный квартал, но все равно столица. Так что можешь успокоиться, доносить я не стану. Мне просто любопытно, откуда ты такой взялся.

- Оттуда же, откуда и все.

- Не сомневаюсь, - мастер Фельче улыбнулся. - Мальчик мой, ты, безусловно, обладаешь многими весьма похвальными качествами, но чувство юмора в них не входит. Да и ситуация у тебя не та, чтобы огрызаться. Пойми, сдавать тебя Департаменту я не стану, я просто хочу понять, что за птица залетела в мой курятник, ну а дальше посмотрим… у мастера Фельче много разных знакомых… самых разных. Итак, давай начнем сначала: как тебя зовут?

Рубеус

Зов пришел в половине одиннадцатого, четкий, ясный, чистый. Совершенно неожиданный, Рубеус от удивления даже забыл, о чем разговор шел. Несомненно о чем-то важном… завод… нет, не завод, что-то связанное с границей… Бастионом… Да, точно, он на Волчьем перевале, в Ледяном бастионе, рядом Лют, который не совсем понимает, что произошло. Рубеус и сам не понимает. Да и какая разница, когда Зов.

- Случилось что-то? - поинтересовался Лют.

- Нет. Точнее, да. В общем, тут сам разбирайся.

- А что с…

- Потом, позже. - Рубеус вслушивался в зов, пытаясь определить точку выхода. Северо-северо-запад, чуть в стороне от Волчьего перевала, на самой границе Пятна, но по эту сторону. Ухватиться, зацепиться, ответить…

Только бы она не исчезла, только бы дождалась…

- Ты что-то сказал? - переспросил Лют, но Рубеус отмахнулся: сейчас главное успеть, а все остальное потом.

Ледяные крылья Северного Ветра раздирали пространство. Анке торопился, но все равно летел слишком медленно. Больше всего Рубеус боялся, что связь оборвется, исчезнет, тонкие нити меняли цвет с невероятной скоростью, и прочесть что-либо было невозможно. Желтый-красный-черный-белый-черный-белый-красный-белый-белый-белый… нити медленно таяли в окружающем снежно-белом мареве.

Ломаная линия плоскогорья разрезала заснеженное поле пополам. С одной стороны - Пятно, с другой - Мертвые степи Святого Княжества. Точка выхода где-то в нагромождении камней, вероятнее всего пещера, нужно искать вход…

Анке тихо скулил и вертелся на месте, подымая целые тучи серебристого легкого снега… бежал собакой по невидимому следу. Замер у черного зева пещеры. Внутри темно и холодно. Рубеусу казалось, что он привык к холоду, но находиться здесь, в черно-ледяной утробе горы было просто невозможно. В центре пещеры уродливой статуей лежал мужчина с разодранным горлом, а у самой стены, с головой укутавшись в какую-то грязную овечью шкуру, спала Коннован. Сумасшедшая, ну разве можно спать в таком холоде?

- Эй, просыпайся…

Нити продолжают гаснуть… не слышит, слишком поздно. Неужели он снова опоздал? Ну уж нет.

Овчина смерзлась в тяжелую ледяную глыбу, и Коннован была частью этой глыбы. Какая же она холодная, а сердце бьется едва-едва. Спешить, снова спешить, она умирает… Куда?

Перстень привычно кольнул палец, сообщение состояло из одного-единственного слова: Саммуш-ун. Правильно, там лаборатория, и Карл, если не он, то… смерть.

- Потерпи, хорошо? Еще немного?

Она молчит, но сердце начинает биться чуть ровнее. Новая отсрочка.

- Ей будет больно.