Чаша и Крест (СИ) - Семенова Вера Валерьевна. Страница 9

Рядом с ним толпились еще какие-то люди, но на них я не особенно смотрел. Раньше я никогда не видел этого человека, однако орденские описания были достаточно ясными. Да и повышенное внимание Ронана тоже многое объясняло. Корабли нашего ордена и чашников довольно часто сталкиваются в море. Чаще всего происходит драка, иногда они мирно расплываются в разные стороны, особенно если силы очевидно неравны. Но никогда еще не оказывалось так, чтобы в море встретились корабли с обоими Великими Магистрами на борту.

Корабль чашников все сильнее размахивал веслами — судя по всему, перспектива оказаться на расстоянии пушечного выстрела с "Эрном" их совсем не радовала. Но их было слишком мало, а у "Эрна" — слишком мощные паруса. Мы неотвратимо приближались.

Ронан неожиданно рассмеялся.

— Беги, беги, Скильвинг! — выкрикнул он. — Можешь, пока не поздно, попробовать превратиться в ворона и улететь!

Да, моя догадка полностью подтвердилась. Скильвинг — знаменитый даже у нас Великий Магистр Ордена Чаши, знаток и во многом изобретатель тайного письма, практикующий самые запретные и опасные области доступных знаний. Мне не совсем понравилось выражение его лица, насколько я смог разглядеть его в увеличительное стекло. Он смотрел на нас не как на грозного приближающегося противника, во многом превосходящего своими силами, а как на неправильно написанный рунический знак, который надо стереть и начать все сначала.

Гвендор и Бэрд по-прежнему стояли рядом со мной. Остальные воины построились быстро в боевой порядок вдоль бортов. Около Ронана стояли только капитан Арчибальд с Кираном и мы трое чуть поодаль.

— Чей это корабль? — опять вполголоса спросил Гвендор. — Это ваши враги?

— Это Орден Чаши, — тихо ответил я. — Тот самый, кстати, на чьем языке вы знаете несколько слов.

— Их корабль намного меньше, — сказал Гвендор со странной интонацией. Я так и не смог определить, осуждает ли он наши действия, или просто хладнокровно констатирует факт.

— Там их Великий Магистр. Ронан теперь ни за что не отступится.

Я уже видел перед собой текст своей хроники: "Двадцать седьмого апреля две тысячи тридцать первого года флагман орденской эскадры "Эрн", направляясь из круаханского порта Тарр в Эмайну, Славную Своими Землями, встретил в открытом море небольшой однопалубный корабль, несший на мачте флаг со знаками враждебной нам Чаши. Воистину удивительным было хитросплетение судьбы, приведшее на борт именно этого корабля Великого Магистра чашников, именуемого Скильвингом. Воистину великолепной была боевая ярость мессира нашего Ронана, когда повелел он поднять все паруса и отправиться в погоню за старинным врагом…"

Это была чистая правда — история вражды двух Орденов никогда не знала перемирия, но далеко не всегда Великие Магистры относились друг к другу с обоюдной личной неприязнью. Зачастую они враждовали по должности, довольно равнодушно принимая успехи другого. Но ярость, которая загоралась в глазах Ронана при упоминании имени Скильвинга, была неподдельной и глубоко внутренней. Может быть, он завидовал его явным магическим успехам, потому что сам имел весьма посредственные способности, став великим магистром благодаря сокрушительной воле, яростному напору и воинским подвигам. Старшие магистры смутно намекали на что-то еще, но упорно отказывались продолжать рассказы, особенно когда я начинал напирать на то, что мельчайшие детали важны для моей хроники. Как относился Скильвинг к Ронану, я не знал, пока не заглянул в подзорную трубу. В его единственном глазу пылала такая же нескрываемая ярость. Казалось, что скрестившиеся взгляды Великих Магистров медленно притягивают несчастные корабли друг к другу, и что вся эта встреча в море затеяна ими, чтобы выяснить наконец свои отношения и утянуть друг друга в глубины Внутреннего океана. А то, что они захватят с собой множество отчаянно желающих жить простых воинов, их абсолютно не волнует.

Я очнулся, услышав, что Бэрд шепотом излагает Гвендору краткую историю двух орденов. Причем я с удивлением заметил, что он не стесняясь придерживается явной ереси, утверждая, что изначально оба ордена представляли из себя одно целое.

— Замолчите, Бэрд! — шепотом прикрикнул я на него. — Не смейте говорить о том, чего не понимаете!

"Да еще в присутствии сами знаете кого", — хотел я добавить. Хотя в данный момент рядом с Ронаном можно было выстрелить в воздух из мушкета — он бы не пошевелился. Он глядел сверху вниз на своего врага с борта самого быстроходного и непобедимого фрегата на Внутреннем океане.

— Чашники никогда не задумывались о прогрессе, — шепотом пояснил я Гвендору, не желая, чтобы у него остались в голове неправильные и спутанные понятия, которые успел запихнуть в него еретик Бэрд. — Их волновало только свое благополучие и успех своих адептов. Все, что они делали, было направлено на собственное процветание, накопление собственных знаний и привлечение все новых и новых людей в свои сети. К сожалению, в мире еще находятся слабые и недальновидные правители, которым кажутся забавными их магические фокусы, и которые всячески привечают их в своих городах. Говорят, что последнее время они обосновались в Валлене, и тамошний герцог им весьма благоволит. Теперь они собираются разведывать новые торговые пути.

— Любопытный у них корабль, — задумчиво произнес Гвендор, — никогда не встречал такого. А когда-то я довольно неплохо разбирался в морском деле.

— Говорят, что такие могут выдержать любой шторм, — встрял в разговор Киран, подошедший к нам поближе. — Но ни пушек, ни лошадей на такую посудинку не поднимешь — в чем же тогда смысл?

— Смотрите, какой передний парус — сворачивается почти мгновенно.

Через минуту на парус обратили внимание все, потому что Ронан кивнул головой, и Киран, отвлекшись от нас, громко заорал:

— Первая мортира, пли! Восьмая, пли! Третья, седьмая, запал!

Два ядра вылетели вместе с дымом из жерл пушек, расположенных на нижней палубе и понеслись через океан. Они метили точно так, чтобы в бортах чужого корабля образовалось сразу две пробоины. Но корабль с громким хлопком быстро свернул парус, что позволило ему развернуться на волне, встав перпендикулярно, и ядра просвистели мимо, с шипением и пеной прочертив волны далеко сзади.

Ронан закусил губу и махнул рукой.

— Третья, седьмая, пли! Четвертая, шестая, запал1

Было понятно, что бесконечно этот странный корабль не сможет уворачиваться. Мы стояли уже достаточно близко друг к другу, и Ронан с его острым зрением забыл про подзорную трубу, так что она осталась у меня. Я снова поднес ее к глазам, поискав Скильвинга. Он стоял там же на палубе. Вокруг туда-сюда проносились люди, совершая все эти маневры с парусами. Рядом со Скильвингом я с интересом разглядел новое действующее лицо, на которое не обращал внимания прежде — коротко остриженное существо с рыжими волосами, которое я вначале принял за подростка, но после по тому, как сидел на ней камзол, понял свою ошибку. Это была молодая женщина в мужском костюме, таком же фиолетовом, как у Скильвинга. Ее лицо было обращено ко мне в профиль, так что я увидел чуть вздернутый аккуратный носик и округлую щеку. Она что-то быстро и горячо говорила. Скильвинг чуть усмехнулся краем рта, не отводя своего единственного глаза от нашего корабля, и положил руку ей на плечо.

Женщин в нашем ордене не то чтобы не было — в Эмайне жило много женщин, которые следили за хозяйством и прислуживали воинам, но ни один из воинов не заключал официального брака. Наследование считалось по мужской линии, и дети, рожденные в Эмайне, сразу попадали в Орден, причем шансов преуспеть у них было гораздо больше, чем у тех, в чьем роду воином Ордена был, скажем, дядя или кузен. Но надеть на женщину орденский костюм было равносильно потрясению всех мировых устоев.

Я захотел поделиться своими наблюдениями с Бэрдом и Гвендором, но тут произошло слишком много событий, Одно из наших ядер с треском врезалось в мачту чужого корабля, парус белым пологом осел на палубу, накрывая суетившихся вокруг него людей. Ронан вытянул вперед правую руку… но в это время от левого борта "Эрна" послышались испуганные крики.