Завещание предков (СИ) - Стрелков Владислав Валентинович. Страница 71

И он так же как и Демьян смахивает стрелы саблей. А Михаил его толкает:

— Да ладно, ты лучше расскажи, как дело было.

Николай чешет лоб:

— Как-как, а так. Как коня-то подстрелили, успел я соскочить и в лес, как говорили-то. А в щит так и бьёт, так и бьёт. Я за сосну-то спрятался, гляжу, а там три поганых прям на лошадях за мной и прут. Вот так, не хоронясь-то. Ну, я взял и стрельнул. Двоих стрелой взял, третьего на саблю, вот. Выглядываю на поле, а там никого, все за вами погнались. Ну, собрал я добро и сюда скорей. Вот.

Хорошо вышло, хоть и не по плану, но пора закругляться.

— Всё, пора отсюда уходить. Лошадей согнать и добро на них увязать. Уходим, бояре.

Я в последний раз смотрю на далекий дым. Рязань погибла. Как же больно знать то, что случится.

К вечеру следующего дня мы возвратились в наш лагерь. Кубин встречал нас, предупреждённый дозором. Он вопросительно посмотрел на меня.

— Ну?

— Рязань пала. Мы никого не встретили. Сотню поганых списали. Варнавиных с десятком ратников отправил.

Дед Матвей вздохнул и отвернулся. Я понял, о чем он думает.

17

Зимний лес невероятно красив, когда одевается в серебро снегов. Он блестит на ярких лучах солнца. Разлапистые ёлки и ели, украшенные серебристыми шапками, были похожи на столпившихся подружек, которые собрались посмотреть на странных людей, замерших среди них.

Люди сидели в сугробах за рубленными щитами из бревен, косо поставленными к земле. Со стороны поля щиты они замаскированы лапником и щедро присыпаны снегом.

Я сидел на подстеленном еловом лапнике, одетый в теплые зимние вещи, в полной брони, включая чешую зерцал. Тёплый меховой налатник был накинут сверху. Сидели не шевелясь. Ждали.

— Сигнал! Боярин, сигнал.

— Не кричи, вижу я.

Поднял руку, показывая, что сигнал видели и поняли, толкнул Демьяна и он, привстав повыше, замахал руками подавая знать на другую сторону поля. Я бросил сидящим по бокам ратникам:

— Приготовились, всем сидеть тихо.

Послушал расходящийся шепот, повторяющейся команды, потом повернулся к Борису:

— Ну, всё, Боря, давай иди. Только на этот раз как договаривались, лады?

Борис кивнул и исчез в лесу.

Эта засада была не первая. Три раза наш отряд создавал ловушки для небольших отрядов монгол. Два раза мы обошлись без потерь. Третий раз пошло не так, как планировал. Бояре, привыкшие к прямому бою, роптали на то, что выскакиваем как тати из леса. Ну и выскочили, не дожидаясь нужного времени. В результате наши потери составили три ратника убитыми и одиннадцать тяжело ранеными, из них трое уже не бойцы. При чём мне даже отчитывать нерадивых не пришлось. Наставляли провинившихся Кубин и, неожиданно для меня, Лисин Макар Степанович, один из сотников, который вывел свою сотню в атаку только на поддержку остальных. Теперь, надеюсь, будет, так как задумано.

Дозоры вернулись с вестью, что в эту сторону идёт десять сотен степняков, и мы, используя особенности местности, сделали ряд засад. Уж больно подходящее тут всё. Узкая полоса поля или старицы, всего двести метров в самом широком месте, петляющая как дорога, хорошо подходила для первой засады. Вначале поле сужалось до пятнадцати метров, где были подпилены высокие сосны, для того чтоб завалить узкий проход, потом после нескольких поворотов упиралось в лощину, в глубине которой мы приготовили вторую засаду. В самом начале лощины, по-видимому, был большой водоём, довольно глубокий — более четырёх метров. После того как мы уйдём по оврагу, специальная команда набьёт по краю водоёма много лунок, так чтоб лёд только-только выдержал проход легкой конницы, и уйдёт вслед за нами, оставив специально подготовленных мной ратников для подрыва четырех пороховых зарядов. Думаю, хватит, чтоб закупорить выход из лощины в случае отхода монгол из второй ловушки, или отсечь возможную помощь. Обойти овраг по высоким краям не получится — слишком густые заросли.

А пока первая засада, где по кромке поля, за рукотворной замаскированной стеной расположились бояре. Для лучшего использования наших лучников, я собрал самых метких стрелков в одной команде, на этот раз, разделив на две части. Сотня на той, полторы сотни на этой стороне леса. Причем два отряда лучников сдвинуты друг от друга, чтоб каждый контролировал все части поля. Так же, по краям поля, в самой глубине леса, находились боярские сотни, которые ударят в нужный момент с двух сторон, зажимая остатки монгол как клещами.

Тщательно замаскировались, а в этом нам весьма помог снег, шедший весь вчерашний день и вечер. Наутро ударил крепкий мороз, но люди не мерзли. Тихо сидели и ждали подхода поганых. Каждый понимал, что впереди жаркий бой и, возможно, для кого-то последний, так как решили замахнуться на больший, чем в прошлые разы, отряд степняков. Еле убедили бояр не атаковать сразу в лоб, а то поначалу не хотели ничего слышать про партизанскую тактику. Прямой им бой подай. А если их будет больше полутора тысяч? Нас всего-то чуть более пяти сотен подготовленных ратников. Ещё около двух сотен простых мужиков, что прибились к нам после освобождения полона, которых как воев я не считал, отправив пока в обоз. Если монголы пройдут большим, чем мы можем перебить, отрядом, то просто пропускаем их и ждём других. Задача у нас есть конкретная — отбивать полон и искать обозы с осадными орудиями. Ну, и по возможности уничтожать мелкие группы степняков, но только в подобных засадах. Других вариантов нет. В любом другом случае мы просто обречены. Даже не приближаясь, такое количество монгол, вмиг нашпигует нас стрелами, а оставшихся в живых накромсает в мелкий салат. Вот и приходится применять такие засады, ожидая, когда дозоры обнаружат то, что надо. Только обозы с камнемётами и камнями пока не встретились, а вот полон отбили раз, и сразу много.

Степняки тогда вели куда-то огромную толпу, в основном молодых баб, подростков и стариков. Бояре, увидевшие, как монгол плетью огрел упавшего старика, сразу выхватили сабли и в атаку. Удержать их было невозможно. Поганых была всего сотня против наших пяти, но они не кинулись в рассыпную, не спаслись, а дали отпор, весьма грамотно прикрываясь полоном, не давая нашим лучникам работать в полную силу. Тогда-то наш отряд и понёс первые потери. Но удержатся ли бояре в этот раз от преждевременной атаки? Очень надеюсь.

— Идут.

Из-за поворота показались первые степняки. Кучно идут, опять ничего не боясь. Считают, что нет им тут достойных противников. Исполать им.

— Два, три, четыре…

Демьян шепотом считал десятки проходящих монгол. Они шли широким, в несколько рядов, строем. Толкнул его локтем и тихо зашипел:

— Уймись, считай про себя.

Надо сидеть тихо, так как любой звук в зимнем лесу слышен далеко. Кто этих степняков знает? Может кроме острого зрения у них ещё чуткий слух? Все это понимали и сидели не шевелясь. Даже сороки, всегда гомонящие некстати, сейчас молчали. В тишине замёрзшего леса были слышны только потрескивания деревьев от мороза и тихий гул тысяч копыт.