Изгнание - Лампитт Дина. Страница 114

– Это он?

– Да, – он поднес ладонь к глазам, прикрыв их от яркого солнечного света, – кажется, это самое лучшее место, откуда можно рассмотреть его.

– А как мы попадем на ту сторону?

– Внизу, прямо под нами – паром. Это собственность хозяев дома. Я позвоню в колокольчик, и за нами приедут.

– Это напомнило мне одну книгу. Где-нибудь здесь не живет случайно Агата Кристи? – она тут же опомнилась и смутилась, но Карадок спокойно ответил:

– Здесь поблизости живет только семья Гилбертов. У них много имений, и один из своих домов они построили недалеко отсюда.

– Давай остановимся ненадолго, а потом спустимся вниз, – попросила Николь. – Я хочу рассмотреть все получше.

– Тогда лучше всего отсюда, – произнес Карадок, останавливая лошадь, которая тут же опустила усталую голову.

Дом, скорее всего, был построен еще отцом Джоселина, его архитектура принадлежала к эпохе царствования королевы Елизаветы, постройка имела типичную для того времени форму буквы Е.

«Тогда это было, наверное, ужасно модно», – подумала про себя Николь.

На каждом углу огромного строения, во всяком случае, на тех, которые были видны Николь, возвышалась восьмиугольная башенка, накрытая куполом, заканчивающимся шаром с флюгером. Все остальное представляло собой самое удивительное и чудовищное строение, которое Николь когда-либо видела. Башенка, бойницы, дымовые трубы – все это громоздилось друг на друге, создавая впечатление чего-то громадного и объемного. Даже крыльцо, тоже сделанное в виде буквы Е, казалось огромным и было под стать дому. Его нелепость, однако, скрывал нежно-розовый цвет камня, из которого он был построен.

– Ну и чудище! – выдохнула Николь и, не обращая внимания на угрожающий взгляд Карадока, задала ему вопрос, переведя разговор на другую тему:

– Сколько в нем комнат?

Он покачал головой:

– Никогда не считал, миледи, но думаю, что никак не меньше пятидесяти.

– Да, основательная постройка.

– Естественно. Вы насмотрелись?

– Да. Ну что ж, пора идти знакомиться с ними, – она судорожно сглотнула и, повернувшись, посмотрела в глаза Карадоку. – Сейчас я боюсь больше, чем на поле сражения тогда, в Марстон-Муре.

Он одарил ее одной из своих редких улыбок:

– Я же буду с вами, так что не стоит бояться.

– Они очень страшные?

– Да нет, совсем чуть-чуть, – осторожно ответил он и начел медленно спускать фургон к реке.

У противоположного берега виднелся огромный паром, на нем без труда могли разместиться и лошади, и карета. На их берегу находилась маленькая деревянная клетка с колокольчиком, и в ответ на звонок из домика, пристроенного над паромом, появился слуга.

– Джайлз! – прокричал Карадок.

Николь задумчиво смотрела, как сверкает вода, из которой в этот закатный час то и дело выпрыгивала рыба, – пойди скажи леди Мирод, что вдова лорда Джоселина и ее свита прибыли.

Человек очень внимательно посмотрел на противоположный берег, оценивая незнакомцев, а потом повернулся, быстро прошел через железную калитку и заспешил к дому по липовой аллее.

– Он сейчас вернется, – спокойно сказал Карадок.

– А как он преодолеет реку?

– С помощью рук, он будет перебирать ими по этой железной цепи, что протянута от одного берега до другого.

– Это все из той же книги, – пробормотала Николь, улыбаясь себе под нос.

Они молча ждали, пока паромщик, желавший, по всей видимости, удвоить скорость передвижения, позвал подручного, и они вдвоем стали тянуть тяжелый паром на другой берег. Переправив на паром фургон и пассажиров, они потащили его назад через сверкающий Дарт без видимых усилий и даже не вспотев при этом. На земляной площадке Карадок снова взгромоздился на место возницы и направил фургон направо, а Николь и Эммет с Мирандой на руках начали сами подниматься к дому по узкой тропке, петлявшей среди вязов.

– О, неужто нас кто-то встречает? – пробормотала Эммет, и Николь, подняв голову, увидела, что у старинного дубового крыльца в немного наигранной и неестественной позе стоит женщина.

– Леди Мирод? – спросила Николь, когда они подошли ближе.

– Да, – ответила женщина и отвесила учтивый поклон, который слегка сбил Николь с толку, ибо она совсем не ожидала, что их будут встречать таким образом.

– Простите, что я приехала без предупреждения, – быстро произнесла Николь, делая ответный поклон. – Просто мы ехали издалека, с севера, и совершенно не представляли, когда доберемся сюда.

– Это правда, что Джоселин погиб в сражении при Марстон-Муре? – спросила Мирод, не обращая внимания на извинения, и Николь только теперь заметила, что женщина вся, – с ног до головы, одета в черное.

– Да, – ответила она, пожалев о том, что, будучи уверена, что Джоселин жив, не носила траур, а была одета в ярко-зеленое платье, нисколько не заботясь о том, чтобы выглядеть печальной.

– Поверьте, что мои страдания так же искренни, как и ваши, – произнесла Мирод и сделала еще один величественный поклон.

– Пожалуйста, – настойчиво заговорила Николь, – мы же с вами родственницы, нет никакой необходимости во всей этой официальности, – она порывисто взяла женщину за руки, не упуская тем временем возможности получше рассмотреть ее.

Леди Мирод Аттвуд ничего бы не стоило быть довольно привлекательной женщиной, если бы она захотела этого. Но выражение ее лица полностью соответствовало тому образу, который она для себя создала: бесцветные глаза, уложенные кое-как волосы, губы со слегка опущенными уголками, что выражало печаль, были лишь слегка тронуты помадой. Она была похожа на пирожное, которое забыли украсить кремом, и поэтому его совсем не хотелось съесть. В общем, она была настолько лишена индивидуальности и выразительности, насколько это можно сказать о человеческом существе.

«Господи, помоги мне», – подумала Николь, уже теряя надежду, но все еще приветливо улыбаясь.

– Нам всем здесь необходимо с уважением относиться к вам, – продолжала Мирод. – Как вдова Джоселина, вы теперь – старший член семьи. И мы все должны будем выполнять ваши распоряжения.

Это прозвучало как фраза из заученной роли.