Проклятый Дар - Кашор Кристина. Страница 20

Они снова принялись за дело: Катса встала на колени, По сзади взял ее за запястья. Ранда что-то произнес, один из слуг льстиво, заискивающе ответил. Перед Рандой лебезили все.

На этот раз Катса была готова, она высвободилась из захвата По и тигрицей набросилась на него: ударила в живот и, сделав подсечку, заставила рухнуть на колени. Ее целью были руки… он ведь все время прикладывает лед к правому плечу! Катса завела ему за спину правую руку и всем весом навалилась на нее так, чтобы с каждой попыткой пошевелиться сустав выкручивался и болел еще сильнее.

— Сдаюсь, — выдохнул По. Катса разжала руки, и он тяжело поднялся, потирая плечо.

— Неплохо, Катса.

— Еще раз.

Они повторили упражнение снова, потом еще раз, и дважды Катса с легкостью проводила захват.

— Блестяще, — сказал По. — Так. Что дальше? Может, мне попробовать?

Ее имя бичом рассекло воздух, по телу побежали мурашки. Теперь стало окончательно ясно — он пришел не просто посмотреть, и перед всеми этими людьми ей придется быть с ним приятной и учтивой. Подавив хмурую гримасу, она повернулась к королю.

— Весьма занимательно, — сказал Ранда, — смотреть, как вы боретесь, Катса.

— Я рада, что это доставляет вам удовольствие, мой повелитель.

— Принц Первоцвет! Что вы думаете о нашем палаче?

— Она куда лучший воин, чем я, ваше величество, — ответил По. — Не сдерживай она себя, мне пришлось бы худо.

— Истинно так, — рассмеялся Ранда. — Я заметил, что в синяках на ужин являетесь вы, а не она.

Гордится своей собственностью. Катса заставила себя разжать кулаки, выровнять дыхание и выдержать взгляд дяди, хоть ей и хотелось ногтями соскрести ухмылку с его лица.

— Катса, — продолжал король, — зайди ко мне сегодня вечером. У меня есть для тебя поручение.

— Да, мой повелитель, — произнесла она. — Благодарю, мой повелитель.

Повернувшись на каблуках. Ранда окинул взглядом комнату, а потом, в сопровождении поспешивших за ним слуг, вышел из зала, шурша складками синих одежд. Катса, застыв, смотрела ему вслед, пока он и его окружение не исчезли, а потом — на дверь, которую захлопнули за ним слуги.

Лорды и воины в зале начали медленно садиться. Катса смутно чувствовала их движения, чувствовала взгляд По, молча смотревшего ей в лицо.

— Что теперь, Катса?

Она знала, чего хочет, чувствовала, как это желание пульсирует в руках и пальцах, покалывает в ногах и ступнях.

— Схватка, — сказала она. — Просто схватка. Пока один из нас не сдастся.

По прищурился, окинув взглядом ее сжатые кулаки и вытянувшиеся в нитку губы.

— Схватка будет, но завтра. На сегодня хватит.

— Нет, сегодня.

— Катса, хватит.

Она подошла совсем близко, так, чтобы никто не мог услышать.

— Что с тобой такое, По? Ты меня боишься?

— Да, боюсь, и правильно делаю, потому что ты вне себя от гнева. Я не буду с тобой драться, когда ты разгневана, а ты не должна драться со мной, когда разгневан я. Мы не для этого тренируемся.

И только когда он сказал ей, что она разгневана, она поняла, что так оно и есть, и в ту же секунду гнев превратился в отчаяние. Ранда пошлет ее с новым жестоким поручением, прикажет издеваться над каким-нибудь несчастным мелким воришкой, глупцом, который даже подлостью не заслужил того, чтобы ему отрезали пальцы. И ей придется ехать, потому что она в его власти.

Обедали в ее столовой. Катса невидяще уставилась в тарелку, По рассказывал о своих братьях, говорил, как бы им понравились их тренировки, и что ей нужно когда-нибудь приехать в Лионид и побороться с ним, чтобы его семья могла посмотреть, и что их восхитит ее мастерство, и что ее будут почитать, а он покажет самые красивые места в отцовском городе.

Катса его не слушала: перед глазами ее мелькали руки, которые она сломала по велению дяди, руки, вывернутые в локте не в ту сторону, кусочки костей, выпирающие сквозь кожу. По что-то сказал о своем плече, и она, встряхнувшись, наконец посмотрела на него.

— Что ты сказал? — спросила она. — Про плечо? Прости.

Он опустил глаза и поковырял вилкой в тарелке.

— Твой дядя на тебя сильно действует, — сказал он. — Ты сама не своя с того момента, как он вошел в зал для тренировок.

— Или, наоборот, сейчас я такая, какая есть, а раньше была не в себе.

— В каком смысле?

— Дядя считает меня бешеной собакой, убийцей. И разве он не прав? Разве я не взбесилась, когда он вошел? К тому же, в чем мы тренируемся каждый день? — Оторвав кусок хлеба, она бросила его себе на тарелку и снова вперила в нее взгляд.

— Я не считаю тебя бешеной, — сказал он.

Она отрывисто вздохнула.

— Ты не видел меня с врагами Ранды.

Он поднял чашку к губам и сделал глоток, потом опустил, не отрывая взгляда от Катсы.

— Что он тебе прикажет на этот раз?

Пытаясь подавить пламя, взвившееся внутри, она подумала, что будет, если грохнуть тарелкой о пол, много ли получится осколков.

— Какой-нибудь лорд задолжал ему денег, — произнесла Катса, — или отказался пойти на сделку, или не так на него посмотрел. Мне прикажут причинить ему такую боль, чтобы он научился уважать дядю.

— И ты сделаешь, что он прикажет?

— Какой глупец опять пошел против воли Ранды? Он что, не слышал рассказов? Не знает, что к нему пошлют меня?

— Разве ты не можешь отказаться? — спросил По. — Как кто-то может заставить тебя что-то делать?

Пламя взвилось и обожгло ей горло.

— Он король. А ты тоже глупец, если думаешь, что у меня есть выбор.

— Но у тебя ведь есть выбор. Это не он тебя бесит. Тебя бесит, что ты склоняешься перед его волей.

Вскочив на ноги, Катса замахнулась ладонью ему в челюсть и ослабила силу удара лишь в самый последний момент, когда осознала, что он не поднял руку, чтобы защититься. С отвратительным треском ладонь врезалась ему в лицо, и Катса в ужасе увидела, как стул опрокинулся и По ударился головой о пол. Она ударила очень сильно, она сама понимала, что ударила очень сильно, а он не защитился.

Катса бросилась к нему. По лежал на боку, обеими руками держась за челюсть. Из глаза просочилась сквозь пальцы и упала на пол слеза. Он стонал, а, может, всхлипывал — она не знала. Опустившись из колени, она тронула его за плечо.

— Я ее сломала? Можешь говорить?

По приподнялся и сел, ощупывая лицо, закрывая и открывая рот, подвигал челюстью вправо и влево.

— Кажется, не сломана, — чуть слышно прошептал он.

Осторожно касаясь его лица, Катса прощупала кости под кожей, потом ощупала другую сторону, чтобы сравнить, и, не почувствовав разницы, вздохнула с облегчением.

— Не сломана, — повторил он, — хотя, кажется, должна быть.

— Я попыталась остановиться, — объяснила она, — когда увидела, что ты не защищаешься.

Потянувшись к столу, Катса сунула руки в кувшин с водой, зачерпнула льда и, завернув его в ткань, поднесла к челюсти.

— Почему ты не защищался?

По приложил лед к лицу и застонал.

— Болеть будет долго.

— По…

Вздохнув, он посмотрел на нее.

— Я тебе уже говорил, Катса. Я не стану драться с тобой, когда ты злишься, не стану решать споры кулаками. — Он отнял лед от щеки и ощупал челюсть пальцем, а потом, застонав, снова приложил лед. — Там, на тренировках, мы пытаемся помочь друг другу, а не навредить. Мы друзья, Катса.

Глаза защипало от стыда. Это было так элементарно, так очевидно — друзья так не делают, а она сделала.

— Мы слишком опасны друг для друга, Катса. И даже если бы не были, так нельзя.

— Этого никогда не повторится, — сказала она. — Даю слово.

Он поймал ее взгляд и не отпускал.

— Я знаю, Катса. Тигрица. Не вини себя. Ты думала, я буду защищаться, иначе не ударила бы.

Но все же нужно быть умнее.

— Ведь я даже не на тебя сердилась, а на него.

Мгновение По задумчиво смотрел на нее.

— Как думаешь, что будет, если ты откажешься делать то, что прикажет Ранда?