Мевервильский оборотень - Колесова Марина. Страница 13

— Ты предлагаешь мне уйти и бросить тебя?

— Я постараюсь выкрутиться. У меня подготовлено письмо, и как только епископ что-то предпримет против меня, кардинал получит подробный отчет о разнице между теми податями, которые собирает наш епископат, и теми, которые брат Алоимус указывает в донесениях Его высокопреосвященству. И еще сведения о поддержке епископом опального графа Вегермаера, которому опять тот же брат Алоимус за немалые деньги, конечно же, помог сделать и верительные грамоты и индульгенции выдал… Ну и много еще какие факты, которые заставят кардинала задуматься, а не стоит ли ему, во-первых, усомниться в истинности обвинений епископа в мой адрес, ведь ясно прослеживается мотив почему обвиняет — чтоб сведения, что вскрыла не передала, а во-вторых, заменить его на посту своим более преданным союзником.

— Каролина, пока суд да дело ты можешь скончаться в его подвалах… Я не отпущу тебя в замок.

— Без разрешения кардинала он не осмелится начать дознание, а кардинал вряд ли его даст… Церкви дохода от того никакого, лишь очередной скандал… Да и доказательств у епископа маловато… только показания мальчишки… Так что им не выгодно то. Им выгоднее нового епископа назначить и дело замять, особенно если денег пообещаю пожертвовать во славу Христову, а я не поскуплюсь…

— Каролина, тебе нельзя рисковать… ты не в том положении… ты можешь потерять ребенка.

— Ребенка я не потеряю хотя бы потому, что ты мне поможешь вызвать роды прямо сейчас.

— Ты с ума сошла? А если сейчас сюда нагрянет епископ с охраной? Мальчишка мог и про это место рассказать.

— Один он не осмелится сюда сунуться, а если бы с отрядом был, мы бы уже знали о том. Так что не бери в голову.

— Но зачем ты хочешь именно сейчас вызвать роды?

— Хотя бы затем, что я нашла рецепт… нужна была кровь не летучих мышей, а несколько капель его крови. Достаточно их добавить в эликсир, — она кивнула на металлическую фляжку, лежащую у ее ног, — и ты будешь свободен.

— Навсегда свободен? Ты нашла рецепт?

— Нашла… Кстати, я после этого уничтожила все записи… как чувствовала прям… В замке теперь ничего не осталось.

— А ребенок?

— Что ребенок? — Каролина недоуменно пожала плечами. — Ничего ему не сделается от того, что пару капель крови у него взять.

— Нет, я про другое… А вдруг на нем тоже проклятье?

— Проверим… Если есть, сделаю эликсир и для него. Дел-то… Рецепт ведь я помню.

— И что делать надо?

— Найди пару листиков болотной упырки… Если ее пожевать, схватки и начнутся.

Темноволосый мужчина встал, шагнул в сторону и тут же, вскрикнув, повалился лицом вниз на краю поляны. В спине его сверкал серебряный клинок с рукоятью в виде распятья.

Каролина испуганно вскочила, намереваясь подбежать к нему, но не успела. К костру вышел епископ и, схватив ее за плечи, рывком развернул к себе:

— Ну что, тварь? Полюбовника твоего я прикончил. Теперь твой черед! Только в отличие от него так легко я уйти тебе не позволю… Перед смертью ты намучаешься вдосталь и будешь молить меня прикончить тебя поскорее…

— Кардинал не спустит Вам того! — хрипло проговорила Каролина.

— А ему и не надо будет мне ничего спускать… от тебя, гадина, лишь мокрое место останется, и я доложу кардиналу, что сделал это оборотень, которого я выследил и убил…

— Значит, не хотите, открыто обвинить, — Каролина зло рассмеялась, — что ж это даже лучше… видно доказательств у Вас маловато… Мальчик не выдержал пыток?

— Деяния Сатаны порой трудно изобличить и рядится он в одежды добродетели столь же непринужденно сколь и во все другие. Похоже, что и ты, как его пособница, столь же ловка. И, кроме того, что ты пособница дьявола, ты еще и змея подлая… Господи, кого же я пригрел у себя на груди… — епископ зло скрипнул зубами.

— Попробуйте меня понять, и я обещаю, Вы не пожалеете об этом, — тихо выдохнула Каролина.

— Ты что дьявольскую сделку мне предлагаешь заключить? Думаешь, я предам Христа ради твоего чертовского очарования? Да я выжгу его… Каленым железом выжгу! От твоей красоты и следа не останется, тварь! — епископ сжал ее плечи так, что она охнула и закусила губы.

— Что не нравится? — зло продолжил он. — Так смею заверить: то, что тебе предстоит вынести, не понравится тебе еще больше.

Он рывком повалил ее на землю и, достав кинжал с зазубренным клинком и сдернув с ее плеч платье, с силой провел лезвием от предплечья до груди.

Каролина закусила губы сильнее и отвернула голову.

— Терпишь? Молодец, запасайся терпением, терпеть тебе долго придется.

Снова взмах рукой и рядом с кровоточащей полосой пролегла еще одна, а потом еще и еще. Каролина еле слышно застонала.

— По-моему славно походит на отметины когтей твоего зверя, — усмехнулся епископ, разглядывая рваные кровоточащие следы от зазубренных краев своего кинжала.

— Может он и зверь по обличью, — хрипло выдохнула Каролина, — а вот Вы, святой отец, зверь в душе. И вряд ли Господь примет Вас в свое лоно с такой звериной душой. Он хоть и любит всех, и прощать всех всем повелел, но тем, кто черен душой, прощенья Его не будет.

— Это тебе прощенья не будет, стерва Сатанинская! Сдохнешь ты в муках, и после смерти гореть тебе в пламени адском! — он с силой сжал ей плечо, пальцами разрывая раны еще глубже.

— Господи, на тебя уповаю, — хрипло выдохнула Каролина, — не оставь меня своею благодатью. Позволь мне хотя бы дитя мое сохранить.

— Да как ты своим языком подлым не подавилась, мерзавка, имя Господа упоминать! Гнусная тварь! Ты предпочла Господу богомерзкого зверя и еще смеешь имя Его святое произносить, чтобы просить за потомство сатанинское. Так вот, знай: я сначала вырежу твоего ребенка и у тебя на глазах на мелкие куски искромсаю, а потом вырву мерзкий язык твой, гадина!

Она ничего не стала отвечать, лишь из глаз медленно потекли слезы.

Еще один взмах руки, и жуткий вопль Каролины пронзил тишину леса, а епископ поднял на руках окровавленного младенца, поднося его к лицу матери.

— Смотри внимательно, тварь, что я с ним сейчас сделаю.

— Господи! Сохрани его! — в этот полный душевной муки крик Каролина вложила все свои силы.

— Господь не хранит порождения Сатаны, — рассмеялся в ответ епископ, удобнее перехватывая ребенка и поднимая кинжал.

Однако серебряный клинок лишь царапнул кожу младенца, потому что под тяжестью схватившего его за горло мужчины епископ осел. Хрустнули позвонки, и его тело безжизненно распласталось на земле.

— Алекс, ты жив… — с улыбкой выдохнула Каролина, глядя на своего возлюбленного, стоящего над телом епископа. В глазах ее блестели слезы. — А ребенок? Посмотри что с ним!

— Да, — подхватывая с земли верещащего младенца, поговорил оборотень и склонился к ней: — Не волнуйся, он жив… лишь небольшой порез на плече. Господи… что он с тобой сотворил… ты вся в крови… потерпи, я сейчас постараюсь помочь.

Он положил ребенка на землю рядом с ней и, разорвав ее одежду, в ужасе отстранился: — Каролина…

— Я знаю, Алекс… знаю… мне уже не помочь… — с трудом выдохнула та, силы ее стремительно оставляли. — Я чувствую, что умираю. Храни дитя. Это ведь мальчик?

— Мальчик, — он судорожно сглотнул, пытаясь справиться с подступающими рыданиями, — но ты не должна умереть! Не должна!

— То Господу решать, не нам. И Он уже решил, — она прерывисто вздохнула, — Пока у меня есть силы, повернись, я хочу осмотреть твою рану.

— Забудь. Сам справлюсь.

— Алекс, повернись и наклонись ко мне! — в ее голосе зазвучал приказ, и оборотень подчинился.

Она, чуть приподнявшись из последних сил, внимательно осмотрела место удара и, проговорив: "Тебе несказанно повезло… Господи, помоги!", рывком выдернула кинжал, торчащий из-под его лопатки. После чего без чувств повалилась на землю.

— Каролина! Каролина! — оборотень повернулся к ней и прижал к себе ее истекающее кровью тело: — Ну что же ты творишь? Господи, да я сам жизнь свою готов отдать, только не умирай!