Соавтор (СИ) - Далин Максим Андреевич. Страница 14

Олег кивает. Мы собираемся спускаться по склону — и тут из-за каменного столба, поросшего лишайником, выходит человек.

Он не похож на грибного зомби — молодой землянин, который движется, как больной или пьяный. На нем — комбез-хамелеон, респиратор и высокие сапоги. Он лыс. У него на левом предплечье — портативный компьютер, управляющий ТП-порталом. Как у меня!

Этот парень — ТП-оператор. Он останавливается в нескольких шагах от нас и стоит, держась за скалу.

Как он сюда попал, думаю я панически. Это — ошибка, сбой ТП-матрицы. Невозможно.

— Не смейте к нему подходить! — приказывает Олег с неожиданным металлом в голосе. — Он, как минимум, заражен.

Землянин поднимает голову и смотрит на нас. Его глаза…

— Это подделка, — шепчу я, инстинктивно пятясь. — Это плодовое тело другого вида. Таких нет в каталоге. Мутация, наверное.

Кожу они подделали хорошо. Даже движения удались, а то, что должно быть стеклянным или пластиковым — таким и выглядит. Одежда — как настоящая. Но зрачки нарисованы на глазных яблоках тусклой краской, без блеска.

— М-мм, — говорит кусок гриба, не разжимая губ. Звук идет откуда-то снизу, из живота, глухо. — М-ммать послала мменя…

— Раньше они не говорили, — сообщает Олег с плохо скрытым восторгом. — Черт подери, похоже, мы наблюдаем вид, неизвестный науке!

Все ученые — идиоты!

Дн-Понго вскидывает огнемет. На лице Олега — страдание: жгут его уникальный экземпляр, который даже латинского названия еще не имеет. Нет, он маньяк все-таки…

Гриб окатывает струя напалма. Я знаю, что твари не сопротивляются и не пытаются бежать — они вообще не понимают, что подыхают, кажется: он полыхает чадным факелом, не двигаясь с места, неестественно, не как живое существо. Воздух над ним дрожит. Мне кажется, что сквозь треск пламени изнутри гриба слышится мычание.

— Уйдем отсюда, — говорит Дн-Понго, убирая оружие.

— Мне кажется, это был парламентер, — мрачно говорит Олег. — Я не знаю, как они вообще дошли до идеи звуковой коммуникации между нами — но заговорил он неспроста. К колонии, которую мы видим, это плодовое тело отношения не имеет; все грибы воюют за территорию и между собой, так что… — и замялся.

— Ты же не думаешь, что он собирался заключить с нами союз против «станционников» — спрашивает Дн-Понго, и я слышу в его голосе некоторую даже жалость. — Ты же не так глуп, чтобы приписывать грибам человеческие представления о гуманизме, товариществе и прочей чепухе?

— Зачем грибам речь? — раздраженно возражает Олег.

— А зачем им нас имитировать? — отзывается Дн-Понго. — Возможно, более утонченный камуфляж. А возможно, демонстрация силы. Это же производит впечатление?

— Это отвратно! — фыркаю я. — Я согласна, они пытаются воздействовать. Запугать, может быть.

— Надо было послушать, не скажет ли он еще чего-нибудь, — упрямо продолжает Олег. — Это было первое прямое послание млекопитающим от грибов!

Дн-Понго смотрит на него сверху вниз. Я настраиваюсь на его телепатическую волну и ощущаю сложные чувства: уважение, смешанное с презрением, жалость рядом с насмешкой.

— Люди — хорошие союзники, — говорит Дн-Понго наконец. — Для нас. Мы можем оценить трогательные приступы гуманизма, граничащие с глупостью. Грибы — не могут. Они могут только захватывать новые территории, как любые растения.

— Растения не используют ТП-матрицы для перемещения между мирами и не разговаривают с людьми. А разум…

— Разум разуму рознь. Мне жаль, что ты стоял слишком близко.

На месте Дн-Понго я врезала бы этому блаженному дурню, вместо того, чтобы болтать о ерунде. Олег бесится, а кундангианец как-то… печален, что ли…

Мы спускаемся по склону. Время от времени нас обгоняют ящерицы, на которых будут созревать новые грибы, когда они доползут до колонии и там подохнут. Ужасно видеть, как они торопятся на смерть — я понимаю, что зараза потихоньку распространяется по окрестностям. Олег и Дн-Понго наверное, думают о том же, потому что ускоряют шаги. Очень жарко; Олег вытирает пот под ремешком респиратора.

До колонии остается километра три пути, под уклон, когда Олег вдруг говорит:

— Ребята, стойте.

У него очень напряженный голос. Я злюсь — снова ему что-то не так! — но Дн-Понго резко останавливается и оборачивается, будто ждал неприятностей.

— Тебе нехорошо?

— Дн-Понго, брось! — говорю я. — Мы же в респираторах, у нас биоблокада привита!

— Это вид, еще не известный науке, — говорит Дн-Понго. — А если его споры могут попасть в организм, минуя дыхательные пути? Или пробить биоблокаду?

Олег кивает и трет под ремешком респиратора, около уха. У меня холодеет в животе.

— Олежек, — бормочу я, — у тебя же ничего не болит? А?

— Нет, — говорит он тихо. — Чешется, — и тыкает в ухо мизинцем.

Мне хочется скрутиться в узел. Если все это мне не снится — тогда нам крышка.

Дн-Понго четырехпалой гибкой рукой в перчатке поворачивает голову Олега к свету. Наклоняется, рассматривает его кожу, пытается заглянуть в ухо. Олег поднимает к нему глаза:

— Ты был прав, солдат. Знаешь, чему-то внутри меня очень весело. Сейчас я его понимаю, хорошо понимаю. Мне нужно идти туда, в колонию, как вы говорите, «станционников» — и это, в моем мозгу, уже тихонько радуется, что на мне вырастут чужаки, диверсанты-убийцы, которые уничтожат здешнюю культуру и вытеснят ее своей, — он улыбается. — Грибы хотят сделать меня двойным агентом. Люди для них — только оптимальный транспорт, самонаводящиеся боеголовки…

Меня трясет. Олег улыбается — и его глаза влажнеют. Дн-Понго обнимает его за плечи. Олег снимает его ладонь с плеча и кладет на кобуру импульсного пистолета. Потом снимает ранец с компьютером и отдает мне. Я беру. Надо дождаться сигналов с зондов — убедиться, что в этом мире больше нет колоний… ох, а если ПОКА нет колоний? Мы латаем Тришкин кафтан, Олег был прав, надо уничтожить плацдарм, у нас нет мощностей, у нас нет возможности, диверсанты будут умирать здесь, пока грибы не попадут на Землю или Кундангу, я в ужасе.

Как я могла думать, что бывала в переделках?! Я — дура, везучая, самоуверенная дура! Меня мучает стыд — и мне раздирающе жаль Олега.

Дн-Понго вынимает пистолет. Я вижу, как из уха Олега на глазах вырастает нежный-нежный зеленоватый пушок, ползет ниже. Олег стирает его ладонью. Мне жаль, что я не могу его поцеловать. Я снимаю респиратор и целую его в щеку. Он улыбается, кивает. Обхватывает себя руками, как озябший.

И никто не кричит: «Сумасшедшая, заразишься!» — значит, все понимают. Споры нового гриба пробивают биоблокаду. Они проникают в уши или через поры кожи. Вопрос времени.

Олег улыбается мне. Дн-Понго говорит: «Прости, брат», — и стреляет ему в висок, в зеленоватую плесень, смешавшуюся с волосами. Потом срезает ножом для образцов кусочек кожи Олега вместе с плесенью и кладет в герметичный контейнер из его рюкзака.

Мы бежим к колонии. У нас, оказывается, может совсем не быть времени.

Я на бегу всхлипываю без слез.

У меня начинает чесаться кожа на виске, когда мы входим на территорию колонии.

Под ногами снуют ящерицы, жуки и еще какая-то мелкая живность. У выхода из темного тоннеля фальшивого шлюза стоят грибные зомби из каталога — слепые, бледно-розовые манекены со стертыми лицами. Лица покрыты черными точками, как прыщами — споры уже созрели. На нас грибы не реагируют.

Я чувствую такой сильный запах грибов, плесени и падали, что снова надеваю бесполезный респиратор. Внутри «ведьминого круга», вдоль мнимых стен — множество трупов. На них — молодая поросль, розовато-серые эмбрионы. Кружатся симбионтыгрибов — мельчайшие мошки, с которыми каждый из нас уже встречался..