Боги и судьбы (СИ) - Пасика Кристина Андреевна. Страница 61

— Она могла бы ею быть, если бы ты не бросил меня в Корладе, — прямота, с которой сейчас говорила колдунья, резала хуже острой стали. — Если бы не мое отчаянье, не безысходность… Впрочем, поздно о чем-то жалеть. Мне пора, сегодня и так был тяжелый день.

— Не уходи, — он протянул руку, замерев всего в нескольких ладонях от ее плеча, и остановился. Не зная, как же поступить. — Не уходи, Лиз. Прошу, ответь мне сейчас на один единственный вопрос. Скажи мне правду, и тогда я больше никогда тебя не потревожу.

Он все же опустил руку, так к ней и не прикоснувшись. Мужчина завораживал и одновременно пугал Лизавету, словно и не было этих двадцати пяти лет, как будто бы она еще девчонка, с любовью отзывающаяся на каждое его слово.

Проклятый некромант! Надо же, как сдался ему этот скалистый остров!

— Я тебя слушаю, — она поборола в голосе все эмоции.

— Ты еще хоть чуть-чуть меня любишь?

Вопрос заставил ее замереть на месте. Не дышать. Лизавета ожидала чего угодно, но только не подобного. Понимала, что каждая секунда ее молчания выдает ее с головой, что взгляд и чувства так просто не спрячешь, что легче ответить правду и, наконец, вздохнуть с облегчением. И не могла принудить себя выдавить ни звука.

Любит?

Странный вопрос, прошло столько лет, было множество всего. Сделка с неизвестным мужчиной и Шейнара, брак с Луи и рождение близняшек. Вся жизнь прошла без него… И лишь в его ожидании…

— Да, Алестер, — сказать это вдруг стало так легко, что и не верилось. — И я ненавижу тебя за то, что все еще люблю. Но это ничего не меняет. Надеюсь, теперь ты выполнишь свое обещание, и не будешь тревожить меня по таким пустякам.

Он сделал всего шаг по направлению к ней, привлек к себе и, не позволяя опомниться, впился в ее губы. Словно это стало последним шансом что-то исправить и вернуть, словно он ждал этого сотни лет. Сжал ее в объятиях, нежно касался ее шелковистых волос, не отрываясь ни на миг от этого безудержного огня, разгорающегося в поцелуе. И она отвечала, хоть сначала яростно вырывалась из его рук, пыталась отстраниться, но не сумела удержаться и сдалась… Лишь спустя минуту он уткнулся носом в ее шею, продолжая крепко прижимать к себе. Не отпускал, не верил…

Лизавета не двигалась, держала руки на его груди, ощущая, как под ладонью гулко бьется его сердце. Хотелось плакать.

— Если бы ты только знала, Лизавета де Рилада, как сильно я тебя люблю, — тихо прошептал он. — И я отдал бы все, чтобы исправить свою ошибку… но ты права, прошлого не изменишь…

Она отстранилась, он опустил руки.

— Я прошу тебя, дай мне шанс, Лиз. В этой жизни нет ничего, что было бы терять больней, чем тебя. Я всегда любил и буду любить только тебя, какой бы сволочью ты меня не считала.

Колдунья прикрыла глаза и глубоко вздохнула.

— Я не могу ничего тебе сказать на это, пока не вернется Шейн, — ответила она. — Сейчас не самое лучшее время в моей жизни для таких важных разговоров, Алестер. Дай мне время. И мы вернемся к этому.

— Я подожду, — он легко дотронулся до ее руки. — Я знаю, что Шейн жива, а значит, она обязательно вернется. И тогда мы продолжим, чтобы окончательно все решить.

— Время покажет, — она, больше не таясь, посмотрела в его глаза. — Изменить все и сразу слишком тяжело…

— Но возможно, — закончил за нее некромант.

— Мне вправду пора, — она отступила еще на шаг.

— Спасибо, что пришла, это много для меня значит.

Лизавета медленно начала растворяться в вихре телепорта, а маг лишь осторожно коснулся ее щеки, уже через мгновение ощущая в ладони только пустоту и пришедший на ее место холодный поток воздуха…

— Я подожду…

— Мама, мамочка, ты вернулась!!! — что-то теплое и маленькое примостилось ко мне под бок. — А я так тебя ждала!

Это что-то принялось настойчиво целовать мое лицо, касаясь холодных щек горячими маленькими ладошками. Но на этом не успокоилось, тут же переместившись прямо на меня.

— Мама!

После второго настойчивого прыжка по моему телу мне все же пришлось приложить огромнейшее усилие и приоткрыть хотя бы один глаз.

На меня с безграничным счастьем в темно-карих глазах смотрела маленькая девочка. Ее длинные рыжие кудряшки щекотали шею, а ладошки нежно держали за руку.

— Мам? — и ожидание…

Я резко вдохнула в себя воздух, словно до этого на некоторое время разучилась дышать, и вот теперь первый глоток кислорода был мучительным и обжигающим. Бесконечным счастьем и болью. Схватив малышку в крепкие объятия, я прижала ее к себе, уткнулась носом в волосы, вдыхая такой родной и близкий запах. И шепча лишь одно имя.

— Ирин…

Сейчас собственный голос казался мне далеким и чужим, тело еще с неохотой откликалось на каждое движение, внутри глухо ворочалась странная боль.

— Ирин… Мой цветочек, — по моим щекам невольно катились слезы, но я прятала их от девочки, не желая расстраивать дочь.

— Мама, я волновалась! — она села, внимательно меня рассматривая и все еще не выпуская мою руку. Совсем как взрослая, серьезная и задумчивая.

Я встала с постели, делая первый, неуверенный шаг. Сейчас мы находились в моей спальне, в моем личном особняке в центре Корлады. Все как всегда, кровать, туалетный столик, мягкий и пушистый золотисто-бежевый ковер под ногами. Чуть в стороне сиротливо на полу лежали мои дарханы.

И все это казалось бы нормальным и привычным, если бы не одно но. Я прекрасно помнила каждую секунду своей огненной агонии в прошлом, и вырвавшийся из-под контроля ритуал, и боль, которая была со мной еще мгновения назад…

Зеркало с холодным равнодушием отображало мое лицо.

Такое же, как и всегда. Черные длинные волосы, темно-синие глаза, одежда, в которой я была в особняке в 1503 году. Ни единого шрама, ожога или раны. Бесследно исчез порез, нанесенный кинжалом некроманта, не болело вывихнутое плечо, прошла ноющая боль в ноге, пропали царапины, синяки, ссадины, которых на моем теле еще недавно было безграничное множество! Потеряв дар речи, я с неверием рассматривала свое отражение. Одновременно мое и все же неуловимо чужое.

Пришлось взять себя в руки, отбросить в сторону неотвратимо подступающую панику и решить, что с навалившимися проблемами стоит разбираться по порядку. Следовательно, сначала определимся — где я оказалась. Вернее, «когда». Я взяла Ирин на руки и направилась вниз, чтобы найти Софи и, наконец, во всем разобраться…

Женщина стояла в малой гостиной ко мне спиной, протирая от пыли какой-то хрустальный сервис.

— Софи? — тихо позвала ее я.

Она обернулась и от неожиданности выронила на пол фужер. Тишину прорезал громкий звон бьющегося хрусталя, разлетевшегося по паркету сотнями мельчайших осколков. Мы так и стояли. Я, крепко сжимая в руках притихшую Ирин, и замершая от шока Софи.

— Лерри, — в ее глазах застыли слезы. — Лерри, пресвятая Беата, неужели это вы?!

— Скорее всего, — я посадила девчушку на одно из мягких кресел. — И было бы просто великолепно, если бы ты рассказала мне, какое сегодня число и какой год.

— Значит это правда? — она не удержалась и всплеснула руками. — Сегодня второе снежника 1827 года. Вчера к нам приезжал Альредо, проведывал, и рассказал, что, по теории вашей матери и герцога де Вирры, вы оказались в далеком прошлом.

— Так мама и Гар меня искали? — я удивилась. Они ведь могли подумать, что я все еще в плену у Алестера Каттлара.

— Они с ума сходят, поиски масштабны! Вы даже представить себе не можете, сколько всего произошло за время вашего отсутствия.

— Тогда придется поспешить, поеду к маме, успокою ее и заодно узнаю все последние события, — я быстро чмокнула Ирин в макушку. — Зай, я вернусь теперь очень и очень скоро.

Я подмигнула дочке, и она мне улыбнулась в ответ.

Заглянув в гардеробную и схватив первый попавшийся плащ, я вылетела из дома, буквально бегом направляясь в конюшню. Запрягать карету некогда, поэтому придется прокатиться с ветерком на моей Звездочке. Домой, быстрей домой, увидеть маму, поговорить с ней…