Мастер сновидений - Ниоткудина Алинна. Страница 142

Лекарь бесшумно удалился, а на голове полковника опять сменился компресс.

— Сейн, откройте ротик… Вот так, глотайте… вот и хорошо. — Сейн покорно проглотил остро пахнущее травами лекарство.

Возле его кровати сидела Кайте поила его из ложечки лекарством и меняла компрессы. А сейн лежал с закрытыми глазами и представлял на ее месте совсем другую женщину.

— Одрик, просыпайся… Завтрак, уже давно закончился, обед скоро. С днем рождения тебя! Давай просыпайся! — Не хочет, мычит, натягивает на голову одеяло. — Мара буди его!

— Как?

— Как, как… нежно!

— А, это я могу… — Мара запрыгивает кровать, откапывает Одрика и умывает, путем облизывания.

— Уйди, не надо больше, я уже проснулся.

— Вот и ладушки. — Юноша уже сидит на кровати, но вставать не торопится, потому как, под одеялом на нем ничего нет. Скинул с себя вчера ненавистную официальную одежку и так в кровать и завалился.

— Ты не торопись, трактир, слава богам, не горит. Что ты хочешь получить в свой день рождения? — Задумался, но как–то вяло, без азарта.

— Мне бы дождичек…

— Вот пожелание истинного каравачца — дождичек ему. А о других ты подумал? После такой жары маленький дождичек не получится, будет ливень. Все поле, на котором ярмарка, развезет, кругом будут лужи и грязь, товары у торговцев промокнут, все ж под открытым небом лежит. Жара, может и спадет, но ненадолго, а потом будет только хуже, из–за влажности. И у меня нет разрешения на вмешательство в погоду. А если поймают? А ему все бы развлечься! Придумай что другое…

— А мне ничего не надо, у меня все есть.

— Приятно слышать: «У меня все есть. " Одрик, тогда сделай–ка мне сон.

— Сон?!?

— Да, сон, ты же в этом деле профессионал… Давай делай, не ломайся.

— А куда его положить?

— Об этом не думай, сосуд, найдется, ты делай…

— А на какую тему?

— Мне нужно, чтобы ты в него вложил СВОИ МЕЧТЫ о мече.

— Чего вложил?

— Мечты о мече … Представь себе как ты держишь его в руке, как удобна и привычна его рукоять, и его тяжесть в твоей руке. Представь, как ты с ним в руках защищаешь от разбойников любимую девушку, как он сверкает на солнце, как бьют тебя по ноге при ходьбе его ножны. Вы друзья, вы уже много лет вместе. Представь себе тренировку с ним на рассвете, быстрые отточенные годами движения и ощущение защищенности… Чем подробнее представишь, тем лучше будет подарок.

Одрик, завороженный моими словами, плетет чего–то.

— Ну, получилось?

— Ага.

— Давай сюда… Мара глотай. — Мара распахивает пасть, наподобие, как открывается огромный, зубастый и слюнявый кошелек с бездонным розовым нутром, и сон проваливается, куда–то вглубь… — Ты где собираешься свой день рождения отмечать?

— Да там, на ярмарке балаганчик у пивного ресторана сняли, там менестрели, воздух свежий, пиво… Площадка для танцев, и музыка до утра.

— Понятно, найду…, — и я отправляюсь на поиски подарка, да и дела разные в городе есть.

— Ну, кто тут у нас в постели валяется, вместо того, чтобы выполнять свои должностные обязанности? — С этими словами и веселой улыбкой в спальню сейна Дьо–Магро ворвался асса Тадиринг. Сейн в ответ на такое приветствие застонал, от громкого и жизнерадостного голоса друга у него опять разболелась голова.

— Тише, асса Тадиринг, пожалуйста, тише. От громких звуков ему становится хуже. — Кайте заботливо сменила на голове полковника очередной компресс.

— Кайте, девочка моя, у тебя дела какие–нибудь есть?

— Конечно, льда принести для компрессов надо и в аптеку сбегать, лекарь рецепт оставил…

— Вот давай, беги, а я уж с ним посижу.

Кайте посмотрела на часы…

— Тогда я сперва сейну лекарство дам, а потом пойду, к следующему приему вернусь. Компрессы меняйте … — Она накапала в ложечку с водой капли из флакончика и заботливо скормила лекарство ни на что не реагирующему сейну.

— Успокойся, беги, я все сделаю.

— Я на вас, асса Тадиринг, надеюсь, поменьше о работе, ладно?

— Беги, беги… — И Кайте неслышно упорхнула…

Асса Тадиринг уселся на место Кайте, сейн открыл один глаз и покосился на друга, закрыл глаз и застонал. Асса Тадиринг принюхался к лекарству, которое Кайте давала полковнику, хороший сбор, а вот сам полковник, такого одобрения у него не вызвал.

— Ну, и долго ты собираешься тут лежать?

— Не трогай меня, дай мне умереть спокойно, она выбрала этого мальчишку… У меня нет надежды ни на что… я не вижу смысла дальше жить.

— О, как все запущено… Оглашение, как ты знаешь, ни к чему не обязывает, к тому же такое, без назначенной даты.

— Они выбрала его, он живет с ней в трактире, где мы встречались… она совсем меня знать не хочет… Они шептались, обнимались… А этот малолетка, ты бы видел, что он со мной сотворил! И он теперь герой, а я….

— Да, я как всегда в курсе, содержание можешь не пересказывать.

— Я не понимаю, что я ему сделал? Почему он меня так ненавидит? Ведь я всегда с ним… получается змееныша на груди пригрел…Я этого не вынесу… Я себя чувствую совсем старым…

— Ну–ка, отставить истерику! Черный офицер называется, разнылся как ребенок. И из–за чего, из–за взбалмошной девицы, она чудит, а он уже помирать собрался. Позор! Старый он, видите ли, да у тебя кризис среднего возраста всего–навсего!

— Тадиринг, пожалуйста, тише. А то мне каждое твое слово как удар боевой палицей по шлему.

— И мне кажется, что все не совсем так, как ты себе напридумывал.

— Ты это чтобы меня упокоить, или тебе что–то известно?

— Естественно мне известно. Живет, то он сейчас в том же трактире, но спит в отдельной комнате, это я точно знаю. А сделать оглашение ей посоветовал мэтр Киано, хозяин «Огней Несайи», он мне сам об этом рассказал. Девушку уж очень достали наши сейны со своими предложениями, вот он ей и посоветовал. А оглашение с мальчишкой ее ни к чему не обязывает, и он ни на чем настаивать не будет, удобно. Так что ты зря тут себе всякого насочинял, и ром вчера, после приема зря пил. Вот неумеренный прием этого напитка, вкупе с жарой, тебя точно доведут до встречи с Двуликой.

Асса Тадиринг поменял компресс на лбу полковника. Тот открыл глаза и посмотрел на друга уже более осмысленно.

— Ты уверен, что они живут в разных комнатах?

— Уверен, уверен. Я сам лично все узнал у орка, а он в своем заведении всех клопов в лицо знает, и даже в каком номере и сколько раз какого постояльца они за ночь кусают.

Сейн оживился еще больше…

— А оглашение, оно точно было для … отваживания наших… неугомонных?

— Точно, точно… У меня такое ощущение, что нам всем показывают какое–то представление. Только успокойся и прекрати пить ром в таких количествах. Ты же сам рассказывал, как вы друг на друга смотрели, что она против тебя ничего не имеет… Что ты ей все еще нравишься… и надеялся, что не все потерянно.

— Но тогда еще не было слухов обо мне и Кайте…

— Да, может она тебя потому так и мучает, что поверила этим слухам?

— Как? Что же мне теперь, оправдываться?

— Не вздумай оправдываться, будет только хуже. Вот сам подумай, если ее эта история задевает, и она ревнует, значит, как раз ты ей не безразличен. Если асса девушка умная, в чем я не сомневаюсь, она скоро сама во всем разберется. Подожди немного, делами займись, здоровьем. Договорись с доджем о ваннах в вонючей водичке в бассейне. Да–да, именно в том самом бассейне, думаю, что в обществе будет резонанс. И хочу тебя уверить, что минеральные ванны весьма полезны, чудодейственная водичка, особенно та, что с запахом тухлых яиц. Продолжай посылать ей цветы… и всячески показывай, что ты не нее не злишься, что ты выше всяких предрассудков и условностей. И, заклинаю тебя всеми Богами, не пей столько рома!

— Ты думаешь, у меня еще есть шанс?

— Есть, есть… Если ты своими переживаниями, раньше времени до встречи с Двуликой не доведешь… А сейчас спи… Сон он лечит.

И асса Тадиринг одним привычным движением погрузил друга в лечебный сон.