Мастер сновидений - Ниоткудина Алинна. Страница 147

Торкана молчит, а я набиваю и раскуриваю еще одну трубочку.

— А его политика в магии? — С надеждой вопрошает девушка.

— А в магическом плане его политика еще более грамотная и вызывает у меня «чувство глубокого всеобщего удовлетворения». До Великого магом мог стать только представитель какого–либо дома или кто–то находящийся под покровительством Дома, остальным патенты были не по карману, а сейчас ЛЮБОЙ талантливый в магии ребенок, имеющий природные способности, может быть уверен, что окончит школу, академию и получит соответствующее его таланту подготовку и статус, и ЭТО ПРАВИЛЬНО. Талантам, чтобы пробиться надо помочь. Причем, что мне нравится, помощь не безвозмездная, а за соответствующее образование магам приходится отслужить государству, там, куда пошлют. Это здорово укрепило государство и, главное, армию. Поэтому ты правильно тут лопотала, что Великий как никогда популярен в армии. Это естественно, армии гораздо полезнее один жесткий вразумительный мужик, чем куча склочных баб. Жалованье военным выплачивается вовремя. Оно конечно не большое, но, я специально интересовалась, там есть еще разные доплаты и льготы. Потом, после того как долг государству погашен маг может уйти на вольные хлеба или остаться на службе, никто его неволить не будет. Не удивительно, что многие остаются в армии или на государственной службе. А суммы, выплачиваемые после ухода в отставку магам — это предмет гордости, на эти деньги можно жить, и неплохо жить, просто положив их в банк. Только за эту систему обучения магии «безродных», но талантливых, с моей точки зрения, вашему Великому, нужно при жизни памятник поставить.

— А ты заметила, что с тех пор, как появился Великий, и в армии стало много магов, почти прекратились набеги орков на ваши южные земли? Раньше, как я читала в хрониках, почти каждый год… иногда орки даже до эльфийских лесов доходили, куда им собственно и надо, а сейчас уже больше ста лет — тишина. Ну, вялые военные действия в Гариаме не считаются. Еще и ста лет не прошло, как Союз его у орков оттяпал, и если так пойдет, то и еще оттяпает. Теперь, я так думаю на очереди земли орков, что между Союзом и Каравачем. Победоносная война с орками Великому сейчас не помешает. Вопрос, в победоносности, и относительной бескровности.

Сижу, вычищаю трубочку, Торкана на эти мои выводы с такой точки зрения не смотрела… да и вообще, она сама ни на что не смотрела, и не думала, она просто повторяла, то что ей рассказали или внушили.

— А политика вообще, и власть в частности — дело грязное, святых там нет и быть не может, у каждого своя фига в кармане. Я всегда старалась держаться от политики и власти как можно дальше. Жизнь меня, приучила, что кто бы ни был у власти, кто бы, что там ни говорил о благе для некоего абстрактного «народа», а любому политику и любой власти до народа есть только одно дело — налоги, солдаты и рабочая сила.

— И еще… должна тебе сказать, нет сильнее наркотика, чем ВЛАСТЬ! Еще никто и никогда ВЛАСТЬ по своей воле не отдавал. С этого наркотика еще живым никто не слез. А ты готова убивать за чьи–то сомнительные интересы, за чьи–то невнятные цели? Или тебя революционный романтический флер увлек? Это только поначалу так все красиво и благородно, революция не просто зверь, это оборотень, это только кажется, что впереди благоухает венок победителя, а на деле все оборачивается дерьмом, кровью и пеплом…. Да в твоем возрасте влюбляться положено и по ночам грезить о страстных свиданиях, а не об агентурной работе.

— Так что если не будет Великого, то будет кто–то другой и не факт, далеко не факт, что он будет лучше. Я даже так думаю, что будет хуже. Из того, что ты мне тут лопотала, я могу сделать вывод, что ты деточка вляпалась в политику, как покупатель ярмарки в дерьмо хвачика. Плюнь ты на нее, тухлое это дело. Ты, прежде чем, кого–то агитировать, сама разберись, за что ты тут вещаешь… Я так поняла, что вы собираетесь не только убрать от власти Великого, который как я уже говорила, много чего хорошего для государства сделал, но и насолил соответственно тоже многим, и вернуться к прежней бездарной политике и в области образования, и в финансовой, что приведет к полному бардаку в стране, и вообще… Единственная здравая мысль, что у тебя прозвучала — это отмена запрета на синюю магию. Но тут у меня, как говорится шкурный интерес. Поэтому, Торкана, душечка, давай–ка пойдем еще потанцуем, все же мы на дне рождения. А то видишь, вон на Одрика уже какая–то девица вешается. Не порядок это, только вчера оглашение было…

Сумерки темным теплым покрывалом окутали вольный город. Мгла наползала на город с востока, жара уже много дней мучающая жителей униженно отползала к западу, и на улицах стало многолюдно и шумно. В ресторанах и трактирах веселились удачливые торговцы, в обнимку с веселыми вдовушками, нарядные горожане гуляли по ярко освещенным магическими фонарями улицам, бегали и кричали дети. Лето — время зарабатывания денег, время веселья. Вот придет осень, закроется ярмарка, уедут торговцы, наемники и веселые вдовушки, разъедутся по своим землям нелюди, пойдут дожди и будет в Караваче тихо и грустно. А пока веселятся жители вольного города, веселятся его гости, только асса Вордер не поддерживает общего веселья, с мрачным видом сидит он в своем кабинете в небольшом доме на окраине города и сейчас более чем когда–либо походит на мрачного черного ворона, что любят жить вместе со священными животными при храме Двуликой.

Мрачные размышления ассы прервал настойчивый стук в дверь. «Все же пришла, старая ведьма.»

— Добрый вечер, асса, я пришла, как вы просили — после заката.

— Проходите в гостиную, асса Галенгейра. — Поздняя гостья уверенно прошла в пыльную комнату и изящно села в кресло, хозяин уселся напротив.

— Асса Вордер, вы получили деньги по моему чеку?

— Да, этот чек мне обналичили, но если вам что–то от меня надо, то расплачиваться будете вперед и наличными.

— Я помню… Вот. — Асса достала из ридикюля, подобранного точно в тон длинного платья, тяжелый кошелек черной кожи. — Приступим?

— Что вы хотите?

— Я хочу найти свою девочку, живой или мертвой.

— Что требуется от меня? Я больше по мертвым специализируюсь…

— Я это знаю и помню. Вы должны будете вызвать сущность Лианы, чтобы я узнала, при каких обстоятельствах она умерла, если умерла… Вот, это старая рубашка с ее кровью. — Ведьма развернула маленький пакет, что до этого держала в руках.

— Кровь — это хорошо, плохо, что старая.

— Ну, что есть…

— Двадцать золотых.

— А не слишком ли дорого?

— С любого другого я взял бы десять, но если Вас что–то не устраивает, то можете идти куда–нибудь в другое место.

Ведьма скрипнула зубами, но на ее губах по–прежнему блуждала улыбка, правда, уже не такая сияющая.

— Ай–яй–яй, асса, как вам не стыдно, так обижать слабую женщину. Вы же прекрасно знаете, что в Караваче нет другого мага нужного уровня и цвета.

— Знаю, но я надеялся, что вы предпочтете обратиться к кому–нибудь в столице…

— А вам не приходило в голову, что обратилась к вам, потому что не хочу обращаться к магам в столице?

— Приходило, отсюда и такая цена, считайте, что это доплата за конфиденциальность.

Гостья, что–то про себя прикинула, и, не торгуясь более, отсчитала из кошелька двадцать золотых. Две стопочки монет, в каждой по десять штук. Хозяин одним хорошо отработанным движением смел монеты со стола себе в карман.

— Прошу вас асса Галенгейра пройти в подвальный этаж, там у меня уже все подготовлено.

— Значит вы не сомневались, что я приду и соглашусь на вашу цену?

— Да, я же вас давно знаю. Что–что, а считать вы умеете, если к десяти золотым, что обычно стоит эта услуга прибавить стоимость перемещения по порталам и прочие накладные расходы, то получится больше двадцати золотых. Прошу вас, вот тут порожек…

Маг с гостьей по удобной, но узкой лестнице, спустились в ярко освещенный подвал. На полу уже была расчерчена схема вызова и готово плетение, не хватало самой малости. Асса Вордер отработанным годами жестом положил рубашку вызываемой в центр, поправил, чтобы хорошо лежала, оглядел все еще раз, уменьшил щелчком пальцев свет в подвале, и активировал плетение.