Мастер сновидений - Ниоткудина Алинна. Страница 217

«Эх, зря я его тогда не раздавил!» — досадовал на паука Одрик. «Но кто его знает, может я не просыпался с первого сна. А вдруг это так! И все, что было с Торканой было во сне.» — Ужаснулся он своей догадке.

Ругая себя всеми известными ему ругательствами, он потащился из Топей. Только хватило сил добраться до его любимого Каравача. Что у него не было еды, это еще не самое страшное, не было еще и воды. Не пить же эту зеленую муть.

Но к полудню следующего дня он уже был на хуторе Болотный камень. Здесь были оставлены их варги. Хозяева поупирались немного, но одного зверя все же отдали. Теперь, если подгонять животное, ночь он проведет у себя дома. Все! Домой и больше никаких авантюр, тем более со всякими магиями. Паук обмолвился, что от нее можно отказаться. Вот он и откажется, от обеих. Ну что ж, не будет кем–то всесильным, будет жить как все. Жил же он как все, и ничего, нормально получалось и без магии он тоже проживет. А тут, либо тебя убьют, либо ты убьешь — веселая перспектива, нечего сказать.

— Я хочу быть как все! — крикнул он зеленым каравачским лугам.

— Исполнено! — отозвался чей–то голос у самого горизонта.

Ну, вот и ладно, так спокойнее и надежнее и не придется отвечать за судьбы всего человечества, только за свою.

Его рассуждения прервались самым неожиданным образом. На ровной дороге, варг споткнулся, и Одрик полетел в высокую каравачскую траву. Поднявшись на ноги, он обнаружил, что не один на этом лугу. Вокруг него стояли пятеро. Их единообразная, знакомая Одрику, экипировка приводила к невеселым выводам. Эта пятерка легионеров по его душу и он под прицелом пяти арбалетов.

— Хавард, зови Даму. Она так хотела на него взглянуть.

Через пару минут, показавшихся Одрику вечностью, легинер пришел вместе с женщиной средних лет, шатенкой с прической по последней моде. Она держалась чересчур заносчиво, для путешествия по каравачским хуторам, ее костюм безумно дорогим, а лицо прикрывала темная густая вуаль.

— Ну, парень, как тебе повезло. Дама решила тебя повидать лично. Не каждому дано посмотреть на леди Смерть.

Одрик даже через вуаль чувствовал на себе пристальный взгляд. Дама вдруг подняла вуаль и почтила его своим открытым взором, голубых, холодных как лед, глаз. На тонких, причудливо очерченных губах блуждала нервная усмешка. Одрик понял, что дело плохо и попытался призвать себе на помощь магию, но ее не было, он больше не был магом! А драться на мечах или хоть кулаками достойно махать, он так и не научился. Обидно, как же обидно умирать, даже не оказав, хоть какого–нибудь сопротивления!

— Какой славный мальчик! И чем ты так мог насолить «Основному», что пока ты живой, ни пить, ни есть не может? Жалко, такой молоденький. Но в моем деле репутация превыше всего. — Дама тяжело, даже горько вздохнула. — Я не могу отказать постоянному клиенту.

Она взглянула на Одрика еще раз и отвернулась в сторону.

— Прости… Ничего личного, это только работа. — И ее молниеносный удар снес Одрику голову….

Один из легионеров поднял голову за волосы и протянул Даме.

— Этот старый маньяк пожелал получить такой сувенир, — Одрик видел, как тонкие губы Дамы скривились. О, ужас! Его голова видела и слышала! Она даже шевелила челюстью, но не говорила. Но схватить зубами могла, и схватила главу Легиона за руку. Дама вскрикнула, выронила голову…. Она покатилась как капустный кочан и плюхнулась в какую–то заросшую речушку….

…Вода и какие–то причудливые растения касаются лица…. Странно, он слышит, он чувствует…. Но глаза открывать страшно. Да он и не может их открыть, он опять наблюдает со стороны за жизнью своего тела и себя.

— Сейн Одиринг…. Сейн! — кто–то касается его руки.

— А–А! Кто?! Что?!

— Сейн, Вы, верно, заснули, я Вас напугал.

Одрик, командующий телом, приподнялся, сел, решился открыть глаза. Он сидел в мраморной ванне среди зимнего сада с причудливыми растениями и статуями. За высокими окнами с цветными витражами шел снег. У изножья ванны стоял слуга с полотенцем.

— Сейн, я знаю, сейчас не время приемов, но….

— Что «НО»?

— Э–м–м–м…К Вам трое эльфов.

Одрик вышел из ванны, взял у слуги полотенце, обернул его вокруг пояса.

— Ну, так в чем дело? Зови. — Скомандовал он слуге, направляясь с эркерному окну, где стоял маленький круглый мраморный столик на кованной витой ножке и несколько плетеных кресел.

— Сейн…это не ваши эльфы.

— Что–что?

— Это …ДРУГИЕ эльфы. Сам консул с секретарем и … и с племянником.

— Только племянников мне здесь и не хватало! — пришлось облачаться в положенный для приемов камзол, опять эти воротники, манжеты, опять церемонии и расшаркивания.

— Айре Греттиэль!

— Сейн Одиринг! — они обменялись приветствиями и прошли в малую гостиную.

— Сейн, я бы хотел представить Вам Ладариэля, моего …э–э–э…племянника. — Консул так промурлыкал последнее слово, что у Одрика случился приступ тошноты.

— Ладари, — подозвал консул эльфийского юнца, — это и есть знаменитый сейн Одиринг. Я бы сказал, что он великий магистр магии искусств. Искусство по воздействию на мыслящих существ подобно магии, а если на службу ему поставить магию! Я даже не могу представить степень возвышения силы!

— Сейн Одиринг, не будете ли Вы великодушны, и не поучаствуете ли в судьбе Ладариэля?

— Простите, но юноша выглядит вполне благополучным. Зачем ему мое участие?

— Он мечтает попасть в вашу школу искусств. У Вас ведь есть и межрасовые курсы.

— Конечно, Каравач вольный город. У нас никому не запрещено проживать.

— Даже оркам, — скривился Греттиэль.

— Да, даже оркам. Но согласитесь, консул, где кроме Каравача Вы могли бы спокойно встретиться с некоторыми их представителями и уладить кое–какие проблемы.

— Как это верно! Такая политика позволила Каравачу наладить отношения со всеми расами и государствами и мирно сосуществовать не один век.

— Айре Греттиэль, Вы можете мне признаться, зачем молодому человеку обучение магии искусств? Ведь со статусом вашего племянника он может сделать куда более престижную и выгодную карьеру.

— Сейн Одиринг, а Вы не допускаете мысли, что у него могут присутствовать таланты и в этом статусе?

— Вполне допускаю. Но знаете, лучше не заострять внимание на этом его… статусе. Я готов принять его на общих основаниях.

— Безусловно, сейн. Безусловно!

— Я рад, что мы поняли друг друга.

— А теперь, если сейн будет так любезен, то нам бы хотелось посмотреть что–нибудь.

— Всего увидеть невозможно и за целый день. Чего бы вам хотелось в первую очередь?

— Купол! Конечно же купол.

— Прошу…

Эльфы с восторгом взирали его легендарное творение, результат его невероятного упорства и вычурной фантазии — витражный купол, игравший редкостными цветами

…. Зимнюю томную дремоту Каравача прервали залпы катапульт. Гранитный снаряд разбил творческие изыски в пыль…

Мирный город заполнился рокотом, скрежетом, человеческими и нечеловеческими рыданиями. Белый снег обагрился межрасовой кровью.

Одрик стоял посреди площади и как когда–то ощущал свою полную никчемность. На его глазах все, что было ему дорого, погружалось в хаос войны. Полчища наемников терзали вольный город, а он ничем не мог этому помешать.

Одрик не любил военных игрищ, не любил кровавых поединков. Он был уверен, заверений в мире и дружбе достаточно. А сейчас ему нечем защищаться самому и защищать любимый город.

К Одрику подбежал оборотень в боевой трансформации, и, не разглядывая, кто передним, одним махом кривого бронзового меча снес ему голову. Голова по странной траектории полетела через всю площадь…

«Что–то часто голова стала отделяться от тела», — шевельнулась мысль в мозгу, — «Надо будет подумать о съемном варианте….»

«А ведь у меня была возможность. Я наверно смог бы это предотвратить, я бы смог спасти город и людей, а я даже не попытался…»

— Дошло наконец–то! — раздался чей–то простуженный голос. — Возвращаемся.