Паучий замок (СИ) - Юрьев Валентин Леонидович. Страница 45

Я киваю головой.

— Кто тебе объяснял? Старый Аэртан?

Я отрицательно качаю головой и достаю заветную книжку. Верт чуть не подпрыгивает со своего камня:

— Мроган! Ты целая корзина загадок! Если их все высыпать на голову…..

Он внезапно замолкает и глаза становятся холодными и острыми:

— Сигнал!

Протягивает мне фигурку, я быстро упаковываю всё своё богатство назад в шкуру и в карман и ещё раз проверяю свою боевую готовность: фантомы, защита, арбалет, одежда…

Мы сидим целую вечность молча. Где-то враги по очереди проходят невидимую черту и Верт показывает пальцем сигнал, а я суммирую. Когда сигналы закончились, показываю пальцы веером, ещё раз пальцы, ещё два — двадцать два!

Напряжение ожидания постепенно растёт, хоть я и понимаю, что им же нужно дойти, осмотреть следы, не зря же мы их путали, передвигаясь в разном режиме. Всё равно, фигура с корзиной появляется внезапно и я с удовольствием вижу наглую рожу мерзавца, которого бил Пашка. Решил всё-таки отомстить? Руки у него перевязаны, как два кокона, большая корзина мотается так, что несложно понять, она пустая. Разведка, значит! А кто же следом?

Опять пауза. Да где же они?! Вот, наконец, появились, идут медленно, я начинаю жалеть, что мы зря, пожалуй, остались ждать, ушли бы гораздо быстрее, хотя воображение тут же дорисовывает ночь, мои спящие друзья и фигуры с кривыми ножами, снимающие часового.

— Хассаны.

Верт теперь говорит шепотом. Я, наконец, понимаю, что меня удивило, большинство воинов одеты совсем не так как ириты. У них на спинах тяжелые плащи с капюшонами, странного фасона башмаки с занутыми носами, а больше всего меня поражают луки.

Обычные луки со стрелами, всё как на картинках в книжках.

Они идут из соседнего государства, но что это значит? Началась война? Или разведка боем? Или просто вылазка в тыл врага? Я мучительно пытаюсь вспомнить, какие у нас отношения с Хассанией, но ничего не могу вспомнить, кроме слов отца: 'Жалко! Сейчас воевать не с кем!' и думаю: 'Неуч я, неуч! Уроки надо учить!'.

Отряд собирается у границы наших следов, которые дальше пропадают и начинает обнюхивать каждый булыган в поисках царапин и ошмётков грязи, но там на много шагов всё подчищено, не зря же мы с Вертом босиком лазили, вытирая каждый камень. Но и обольщаться нет смысла. Эти ребята не за ягодами пришли и знают, что мой отряд где-то здесь, так что, пока не найдут, не успокоятся.

Верт вскидывает ладони вверх, смотрит в небо, улыбается и отрицательно качает головой, пытаясь мне что-то показать. Я тыкаю пальцем в лоб и тоже качаю головой, тогда он наклоняется и шепчет:

— Слава Сияющему, нет колдуна! Давай разделим их стенками. Всех по одному.

Я киваю в знак согласия и мы начинаем тихую войну. Я мысленно рисую линии и 'уговариваю' воздух, создавая стенки, которые уже получаются очень быстро. Что делает Верт, я не знаю, главное, результат получается тем же самым. Постепенно каждый воин оказывается в своей клеточке.

Сначала они не видят этого, пока мы создаём общий контур. Потом, когда все вместе уже пойманы, начинаем отделять их друг от друга. Вскоре все пауки сидят по баночкам, каждый в своей, и каждый лупит, что есть сил, в свою стенку, не понимая, что происходит и откуда взялась эта странная неволя.

В который раз уже меня охватывает ни с чем не сравнимое чувство счастья, ощущение власти над сильными воинами, которые ничем не могут ответить, упоение своей необычной силой, хотя тут же вспоминаются слова Верта: — '..ему уже всё равно, какой это отряд, кто с кем борется, кто — прав, кто — нет!' Я начинаю себя испуганно тестировать, ну уж, нет, мне пока ещё далеко не всё равно!

Верт, выждав какой-то ему понятный момент, выходит из своего фантома, и я иду следом, крики внутри 'баночек' замолкают, зато начинается обстрел навесными. Молодцы, догадались. Мы тихонько и молча откидываем стрелы в стороны, прямо в полёте, и приближаемся так, как будто их и нет вовсе. Это впечатляет.

Подошли. Кажется — руку протяни и схватишь, ан, никак. Обстрел закончился, понятно же, что безнадёжно, чего зря стрелы терять? Видя перед собой всего лишь двоих наглецов, хассаны ещё верят, что выкрутятся, рожи их наглые и воинственные, не понимая ситуации, они начинают ругаться на непонятном языке, создавая хаотичный шум.

Дальше начинается то, чего я не умею и с завистью смотрю на Верта: луки, стрелы и ножи выскакивают из их рук, карманов и взмыв вверх, летят в сторонку и укладываются в кучу. Такого враги не ожидают и лицо у потерявшего оружие становится подобострастным и унылым. Вот и всё. Победа!

Я собираю оружие в кучу, а Верт потопал в пещеру за мальчиками, правда, не по прямой, а сначала по дороге, чтобы не раскрыть свой секрет противнику. Я собираю и завидую, складываю в колчаны все вылетевшие в нас стрелы, окидываю иногда взглядом наш прозрачный концлагерь, кое-где удлиняю перегородки в высоту, где не все ещё утихомирились, а самые спокойные уже сидят, подогнув под себя ноги в странных башмаках.

Мне не скучно, потому что незаконченный разговор с Вертом ещё крутится в мозгу разными гранями. Я думаю о том, что сейчас наступает зима и в Замке, скорее всего, уже холодина жуткая, но так хочется узнать о возможностях тёплых камушков.

Значит, мне просто повезло, что я интуитивно выпросил у родителей и везде таскаю с собой куклу? Сколько стоят камушки? Сколько их там, наверху, может быть? Стоит ли отправиться в Замок прямо сейчас, зимой? Кто делает эти камушки?

Вопросов — море

Делаю вид, что не замечаю предателей. Их двое. Ну, один, понятно, мстить пришел, а второй зачем? Неужели из-за денег? В голове не укладывается. Как можно пускать к себе в страну врагов, которые завтра будут убивать твоих близких, да и тебя самого шлёпнут?

Приближающийся отряд слышно издалека, торопятся, ещё не верят, что сегодняшний спектакль — не шутка и не наваждение, не было же никого! Подошли и оцепенели! Чужеродные рожи. Незнакомая одежда… Куча незнакомого оружия, обрадовавшая только Пашку, который хватает чужой лук, неумело всовывает в пальцы стрелу и палит с пяти шагов в предателя, тот от страха визжит и это очень радует всех, и наших пацанов и врагов, которые, видимо, тоже не любят трусов. Стрела со звоном отлетает от преграды, переломившись, и этим демонстрирует прочность невидимой стенки. Хассаны наматывают дополнительную информацию на толстый ус.

Их воинственность пропала, но я бы и сам притворялся тихим, чтобы потом, при первой же возможности чесануть со всей возможной скоростью и удрать из этого кошмара, где воздух так обманчив, а оружие улетает из рук.

Я ставлю драчунов Копыто, Шило и Зуба в охрану, хватит с них сегодня развлечений и они недовольно расходятся по указанным местам. Из корзин извлекаются верёвки, которые не оставляют никаких сомнений в наших намерениях и сидящие хассаны вскакивают на ноги, готовые даже кусаться, лишь бы избежать позора.

Верт подходит ближе и произносит первые слова в это затянувшейся сцене:

— Кто будет говорить? Подними руку!

Хассаны переглядываются, тараторят между собой и один из них руку поднимает.

— Зачем пришли сюда?

Простой вопрос, тем более, что ответ написан на их одежде, оружии, и подтверждается таинством продвижения, уж кто-кто, а принц-то дожен был знать о проходе чужого войска, даже такого маленького.

— Гарвия нада! Кароль ходи. Наёмник, кароль охранять нада.

— Почему тайно пошли?

— Ясак больно балшой. Мы нада золото получай, зачем много отдай? Мы только ходи Гарвия. Никаго не трогай.

— А кто же вас туда пустит?

— Гарвия пропуск есть, Сара-Тон, началник печать делал.

— Какой начальник?

— Началник охрана.

— Покажи.

Из недр плаща добывается пропуск, упакованный в толстый кожаный пенал-тубус так солидно, что не вызывает никакого сомнения в своей подлинности.

— Зачем за нами шли?

— Нет, хазаин, не шли, прямо шли, дорога, а перевал другой ходил, кордон обошли. Ясак больно балшой.