Война сердец (СИ) - "Darina Naar". Страница 300

— Спасибо, Ханна, ты можешь идти. Пусть нам никто не мешает, меня ни для кого нет. И приглядывай за Сантаной. Эта несчастная вздумала за мной шпионить, — распорядилась Амарилис и, Ханна, кивнув, вышла.

— А она что, немая? — брякнул Данте первое, что ему пришло на ум. — Почему она не разговаривает?

— Потому что слугам не положено разговаривать. Они должны исполнять приказы. А слишком болтливым приходится укорачивать языки, — у Амарилис было такое лицо, словно Данте сказал ей, что небо не голубое, а красное. Под её взглядом он ощутил себя дураком, хотя и задал вполне невинный вопрос.

— А я тебя ждала, — Амарилис, захлопнув книгу, вышла из-за стола Данте навстречу. Ехидно улыбнулась и, одним жестом сдернув шляпу с его головы, бросила её в кресло.

— Манерами ты не отличаешься, — добила она. — При встрече с дамой или высокопоставленной особой любого пола шляпу снимают.

— К сожалению, я гаучо, — не смолчал Данте, — и дел с высокопоставленными особами не имею. А настоящую даму знаю только одну — Эстеллу, — исподлобья сверкнул он глазами. — Она никогда не требовала, чтобы перед ней снимали шляпу. А остальных я за дам не считаю. Вас в том числе. Потому что истинная дама не может быть лицемеркой. А такие, как вы, дамы света, сеньоры, графини, маркизы, вы насквозь фальшивые.

Амарилис расхохоталась, демонстрируя крупные жемчужины зубов.

— Жаль, что на кабальеро ты не тянешь, деточка. Тебе, с твоими данными, украшать бы альков вице-королевы, а ты... Внешность принца и повадки бродяги. Тяжко тебе будет, когда ты войдёшь в другое общество. Но давай к делу. Надеюсь, ты пришёл с хорошими новостями?

— Разумеется, — сухо отозвался Данте. Эта женщина нравилась ему всё меньше и меньше. Интересно, что она имела ввиду, говоря о «другом» обществе? — Я принёс статую.

— Отли-и-ично! — по-девичьи захлопала в ладоши Амарилис. — Тебе удалось выманить артефакт у алькальда? Поздравляю!

— Спасибо. Я заключил с ним сделку.

— А ты умнее, чем я думала, — ещё пуще развеселилась Амарилис (Данте показалось, что она едва ли не прыгает). — Прекрасно! Превосходно! Замечательно! Ставь же эту прелесть сюда, — она убрала со стола книгу, освобождая пространство, и Данте водрузил на её место единорога. Сбросил тряпку.

В лучах полуденного солнца, бьющих из окна, артефакт засиял всеми цветами радуги. Амарилис обошла стол, сложив руки в замок и любуясь красотой единорога. Похрустела от волнения пальцами. Данте абсолютно её не понимал. Ну статуя, ну да, красивая, и рог с алмазами, но стоит ли так из-за неё распаляться?

— Чудесно! — потёрла ручки Амарилис, не сводя глаз с артефакта, и обошла стол ещё раз.

— Слушайте, сеньора, — не выдержал Данте. — Может, вы потом полюбуетесь на эту штуковину? Вы обещали, что научите меня варить зелье. Алькальд мне дал всего неделю, но даже не это главное. Неужели вы не понимаете, что время терять нельзя? Эстелла больна, она может умереть в любую минуту, — он умолк, поймав лукавый взгляд. Чайные глаза Амарилис приобрели оттенок светлого янтаря.

— Эстелла, Эстелла, — проговорила она на одной ноте, — сколько шума из-за глупой девчонки, которая сама не знает чего хочет!

— Послушайте, вы, — Данте сжал кулаки, — не оскорбляйте Эстеллу! Не вынуждайте меня демонстрировать свою тёмную сторону. Мы с вами заключили пакт. Я выполнил свою часть, сеньора, я принёс вам эту чёртову статую. Вы даже не представляете, чего мне стояло выставить себя шутом перед толпой. Народный герой, предводитель бедных и угнетённых, — Данте скрипнул зубами. — Я ненавижу людей, у меня нет с ними ничего общего и никогда не будет. Но вы пообещали мне лекарство для Эстеллы. Я пошёл на это ради её жизни.

— Ладно, ладно, — миролюбиво согласилась Амарилис. — Твоя взяла. Я не обманщица и держу слово. Я дам тебе рецепт зелья, правда, не уверена, что у тебя хватит духу его сварить, — она взяла с кресла тот самый фолиант, что читала перед приходом Данте. Открыв на нужной странице, протянула его юноше. — Читай. У нас ещё не все ингредиенты есть, между прочим.

Страницы книги были чёрные, а буквы красные, точно написанные кровью. Данте плюхнулся на мягкий диванчик, обитый золочёным бархатом, и вчитался в рецепт:

«Зелье Жизни и Смерти».

Пятьдесят два ингредиента; некоторые из них повергали в шок.

Чем дольше Данте читал, тем в больший ужас приходил. Амарилис внимательно наблюдала, как меняется его лицо. Когда он окончил чтение, захлопнув фолиант, она победно хмыкнула:

— Я ж говорила, что ты его не сваришь! Кишка тонка.

— С чего вы взяли? — со злостью выплюнул Данте.

— У тебя всё на лице написано.

— Значит, вы плохо осведомлены, сеньора. Вы не знаете, на что я способен ради Эстеллы.

— О, да! — закатила глаза под лоб Амарилис. — Например, угодить в тюрьму. Какой благородный порыв — спустить два года жизни коту под хвост из-за глупой девчонки!

Данте промолчал, кусая губы в приступе жгучей ненависти.

— Ну так что, зелье-то варить будешь? — спросила Амарилис, не сумев трактовать его злое молчание.

— Ведь это Чёрная магия, так? — выдавил Данте глухо.

— А ты чего хотел, мальчик? Белая магия не может спасти от смерти того, кто обречён. Она спасает лишь того, у кого есть шанс выжить. Все, кто уже болен чумой, умрут, и твоя великая любовь Эстельита в том числе. Белая магия здесь бессильна, только чёрная, но ведь тебе не привыкать, не так ли? — кончики губ у Амарилис дрогнули — она сдержала улыбку.

Данте сжал кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Какая же мерзавка! Так и хочется её придушить! Она смеётся над его горем, над болезнью Эстеллы, понимая, что он никуда не денется, не откажется от единственного шанса на спасение любимой.

— Что, струсил? — не унималась Амарилис, принимая тихую ярость Данте за замешательство. — Не строй из себя праведника, красавчик, ладно?! Ты убил несколько человек, убил изощрённо. Ты выдавал себя другого человека и даже за животное; ты отправил приёмную мать в Жёлтый дом; ты выпустил в мир того, кто никогда не должен был в нём вновь появляться. О, ты многое натворил за последние пару лет, драгоценный мой чёрный-причёрный маг, — она пощёлкала языком и расхохоталась.

Данте не понял, о чём говорит эта женщина. Бред какой-то.

— Этого ничего не было! — убеждённо воскликнул он. — Я такого не помню. Но вы напрасно думаете, сеньора, что я струсил. Я уже говорил, ради Эстеллы я пойду на что угодно. Я буду варить это зелье!

— Отлично! Превосходно! Великолепно! — Амарилис похлопала себя по щекам, чтобы они разрумянились.

— Но я не совсем понял рецепт. Голова и шкура крысы. Надо убить крысу?

— Угу.

— Но ведь они разносят чуму!

— Крыса нужна здоровая, — пояснила Амарилис. — Зелье будет действовать как антидот, клин клином.

— Хорошо, ладно, крыса так крыса, — у Данте мороз пошёл по коже при воспоминании о крысах. — А вот это вот: шерсть из хвоста единорога. Где я возьму единорога? Они ведь существуют только в книгах!

— Я бы не была так в этом уверена, — вздёрнула бровь Амарилис.

— А это что? — не успокаивался Данте. — «Сердце и кровь жертвы». Что это значит?

— Закон Чёрной магии. Ты разве не помнишь о нём?

— Не понимаю.

— Обмен. Дашь на дашь, — напомнила Амарилис широко улыбаясь. — Ты обращаешься к силам магии, прося их отдать тебе жизнь человека, что уже стоит одной ногой в могиле. И ты должен чём-то пожертвовать. Всё очень просто: если ты просишь материальные ценности, ты отдаёшь материальное. Если жизнь, ты отдаёшь другую жизнь. Либо силу.

Данте стал похож на труп, мигом вспомнив ритуал, которому научил его Салазар, когда он спасал жизнь Янгус. Тогда он напоил птицу своей кровью.

— Значит, кровь нужна моя? — неуверенно спросил Данте.

— Не-ет, мой чёрный-причёрный маг. Если бы всё было так просто! Ты не можешь влить в это зелье свою кровь. Если бы ты спасал от смерти, скажем, меня, ведьму, тогда да, нужна была бы твоя кровь или кровь другого колдуна, кровь, содержащая волшебство. Но напоить зельем с магической кровью немагов чревато. Этим ты их убьёшь.