Война сердец (СИ) - "Darina Naar". Страница 302

Санитар, полистав книгу, нашёл букву «О» и теперь водил пальцем по списку пациентов с не самой редкой фамилией Ортега.

— Ортега Камила, Ортега Карлос, Ортега Каролина. Вот она, нашёл! — радостно провозгласил он. — Палата №47. Это четвёртый этаж. Идёмте.

И они двинулись в путь, минуя коридоры и двери, из-за которых слышались вопли, плач, смех, рёв и даже мяуканье. Поднялись по узенькой лесенке на четвёртый этаж и остановились у двери с цифрой «47».

Выудив из кармана связку ключей, санитар погремел, выбирая нужный — длинный с медным кольцом у основания — и вставил его в замочную скважину.

Внутри палата была пуста. Стены из грубого камня, груда тряпок на полу и всё. На тряпках сидела женщина в рубахе до пят и с растрёпанными седыми волосами. На руках, ногах и шее у неё были цепи.

— Она? — уточнил санитар у Данте, чтобы быть уверенным, что привёл парня туда, куда нужно.

Данте присмотрелся. Действительно Каролина. Только она заметно похудела и постарела лет на десять.

— Она, — подтвердил он. — Если можно, оставьте нас наедине.

— Вообще-то она не буйная, так что можно, но если что — стучите в стену, я буду за дверью, — и санитар вышел.

Идя сюда, Данте не собирался причинять зло Каролине — он хотел на неё посмотреть. Но любопытство сменилось восторгом, а потом и холодной яростью. В груди образовалась чёрная дыра.

— Ну что, тётя Каролина, узнаёшь меня?

Женщина, подняв голову, уставилась на него глазами пустыми и неестественно прозрачными.

— Ты прекрасно выглядишь, тётя Каролина. Как и подобает такой твари, как ты. Ты на своём месте. А для меня величайшее наслаждение — видеть врагов в агонии, — сказал Данте жёстко и застыл.

Черты лица его заострились, когти отросли сильнее, а раскосые глаза за секунду превратились в угольки. Каролина молча его разглядывала. Вид у Данте был хоть и взъерошенный, но зловещий, и мог напугать даже мертвеца. Когда он, наконец, пошевелился, во взгляде его полыхнул красный отблеск. Каролина на четвереньках отползла в угол.

— Дьявол... дьявол, зачем ты пришёл, убирайся! Это ад, а ты дьявол, я знаю...

— А-ха-ха-ха-ха!!! — расхохотался Данте грубо. — А мне нравится, что ты такая ммм... беспомощная, несчастная, да ещё и на цепи, как дворовая собака. Бедная, бедная тётя Каролина, — издевался он. — Но теперь ты понимаешь каково было мне? Тут мило, правда?

— Ты только прикидываешься ангелом, на самом деле ты исчадие. Сатана с ангельским лицом! Я никогда не заблуждалась на твой счёт! Но однажды ты покажешь свою истинную физиономию не только мне, но и всем остальным! — вопила Каролина. — Ты убил моего сына Энрике, да, я знаю, это ты его убил, чтобы потом занять его место! А теперь ты хочешь убить и меня?!

— А-ха-ха-ха!!! Это было бы самым правильным решением, — согласился Данте. — Возможно, ты ещё и отблагодаришь меня, если я прекращу твои мучения, ведь ты никогда отсюда не выйдешь. А я сыграю роль ангела-хранителя, и ты, вместо того, чтобы ещё лет двадцать подыхать тут, сдохнешь сегодня ради благого дела. Что может быть лучше? Некоторые люди ещё хотят жить, хотят принести пользу обществу, а ты лишний организм на этой земле.

Данте помахал пальцами, наколдовав кувшин и небольшой сундучок, в каких женщины обычно хранили украшения. Завернув рукава до локтя, он ногой прижал Каролину к стене. И выудил из-за пояса кинжал. Лезвие его зловеще сверкнуло, и Каролина побелела, когда Данте поднёс кинжал к её горлу.

— Дьявол... дьявол, — пробормотала она. — Но Бог мне поможет.

— Всенепременно! — и Данте одним движением разрезал ей шею.

Каролина захрипела. Кровь потекла рекой. Данте приблизил мерцающие когти к ране и лентой потянул кровь за собой, наполнив кувшин до края. Каролина ещё была жива, хоть и ослабла. Выпученными от ужаса глазами наблюдала она за действиями Данте. Он, отставив кувшин, быстро разорвал на Каролине рубашку, обнажив ей всю грудь. Она взвизгнула — в ней проснулась природная женская стыдливость.

— Ты что делаешь, ирод?!

Хлоп! Данте ударил её по щеке.

— Закрой рот! Ты думаешь, мне нужны твои прелести? В гробу я их видал! На старушек не зарюсь, извини. Ненавижу тебя! Сдохни! — и Данте вонзил Каролине в грудь кинжал, провернув его там несколько раз. Кинжал его всегда был смазан ядом кураре, от которого смерть наступает мгновенно.

— Ты сгоришь в аду, неблагодарный, — сказала Каролина, и глаза её потухли. Она была мертва.

Не теряя времени, Данте вытащил из её груди сердце — ещё живое и тёплое. Сложил его в сундучок. Уменьшив сундук и кувшин до микроскопического размера, пихнул их в карман плаща. Поколдовал над телом Каролины так, что все раны на нём срослись, даже и следов не осталось. Он усадил тело, облокотив спиной о стену и придав ему естественное положение. Отчистил свои руки и одежду от крови и постучал в дверь. Санитар явился тут же.

— Что уже всё?

— Да, я ухожу. Бедная тётя, она совсем больна, — притворно покачал головой Данте. — Она меня не узнала. А потом заснула посреди разговора. Печальное зрелище, — он вышел из палаты, прикрыв за собой дверь.

Санитар, не заглянув внутрь, провернул в замке ключ, и они пошли по коридору обратно.

— Это ещё что, бывает хуже. Ваша тётя хотя бы не буйная, сидит себе в уголке, то спит, то думает о чём-то. А бывают такие, хуже животных. И на людей кидаются, и на стены.

Данте действовал хладнокровно, не ощущая ни ужаса, ни вины. У него нигде не дрогнуло от осознания того, что он сделал. Зато появилась новая мысль — этот санитар, что сейчас идёт с ним рядом, — единственный свидетель того, что он приходил к Каролине. Лучше бы его не было.

— Вы не проводите меня до выхода? — спросил Данте невинным тоном. — Я боюсь заблудиться в коридорах.

— Да мы почти уж пришли. Но можно срезать дорогу, вот тут, — санитар указал на лестницу, чёрную и неприметную — запасной выход. Но когда они туда зашли, Данте вдруг резко остановился, преградив санитару путь.

— Что-то не так?

— Знаете, мне кажется, вам не стоит идти дальше, — в глазах Данте-Салазара вновь полыхнуло пламя. — Вернее, не стоит ходить, сидеть, говорить и даже дышать. Смерть — лучшее лекарство от этой проклятой жизни.

Санитар и глаза не успел вытаращить, как Данте направил на него руку. Из когтей его вырвалось ледяное пламя, и мужчина вмиг обратился в прозрачную статую. Шмяк! Данте ногой сбросил статую по лестнице. Она прокатилась по пролёту, ударилась о стену и разбилась на куски. Данте спустился вниз — полюбоваться на свою работу. Распинал ледяные осколки — всё, что осталось от бывшего санитара.

Ну вот и всё. Уже не больно и не страшно. Сжигать мосты, так все, одним махом — чем ярче они горят за спиной, тем больше видна дорога впереди. Он отрезал все пути. Уже и ад нипочём, навряд-ли он хуже, чем эта мерзкая жизнь.

====== Глава 37. Единорог ======

Материализовался Данте у дома Амарилис. Пару минут тупо смотрел на калитку, затем позвонил в колокольчик. На сей раз хозяйка вышла сама.

— Как? Уже? — удивилась она, смерив его недоверчивым взглядом.

— Всё готово.

— А где ингредиенты? — оглядела Амарилис его пустые руки.

— В кармане. Я же маг, — усмехнулся он.

— Заходи.

Она пропустила его вперёд, подозрительно заглядывая ему в лицо. Данте спрятал глаза — сейчас они были чёрные, косые и безумные, как у голодной рыси.

Амарилис, приведя Данте в кабинет, заперла дверь на ключ и заколдовала стены так, что они покрылись блестящим туманом.

— Это чтобы никто нас не подслушал, — объяснила она. — Моя племянница вечно шпионит под дверью. Иногда мне хочется её удавить.

— Это было бы неплохо. Ваша племянница мне никогда не нравилась, — отозвался Данте. — Она всегда настраивала Эстеллу против меня.

Амарилис промолчала, а Данте, выудив из кармана микроскопические сосуды с сердцем и кровью Каролины, придал им нормальный размер. Поставил на стол.

— И кого же ты убил? — полюбопытствовала Амарилис.