Повелитель драконов - Функе Корнелия. Страница 38

— Ты — Повелитель драконов, правда? — сказала она.

— Повелитель драконов! — женщина, сидевшая за низким столиком рядом с Гиневер, уперла руки в бока. — Дорогой Барнабас, может быть, ты будешь наконец так любезен представить и мне этого удивительного юношу?

— Ну конечно! — Барнабас Визенгрунд притянул Бена на свободную подушку у стола и сел рядом с ним. — Это, дорогая Зибеида, мой друг Бен — Повелитель драконов, о котором я тебе так много рассказывал. А это, дорогой Бен, — он показал на маленькую полную женщину в пестром восточном платье, с седой косой до бедер, — знаменитая специалистка по драконам Зибеида Халиб.

Госпожа Халиб с улыбкой наклонила голову.

— Это большая честь для меня, Бен, — обратилась она к мальчику. — Барнабас рассказывал о тебе удивительные вещи. По его словам, ты не только ездишь верхом на драконе, но и дружишь с кобольдом, а что на плече у тебя сидит гомункулус, я и сама вижу. Я очень рада видеть тебя здесь. Барнабас не был уверен, что вы появитесь, и мы уже два дня с тех пор, как он приехал, с нетерпением ждем вас. А где же… (Бен почувствовал, с каким нетерпением она ждет ответа) где же твой друг дракон?

— Совсем рядом, — ответил Бен. — Они с Серношерсткой спрятались у реки. Я хотел сперва убедиться, что появление здесь для них не опасно, как мне посоветовал, — он посмотрел на Барнабаса Визенгрунда, — профессор.

Зибеида Халиб кивнула:

— Очень разумно. Хотя я думаю, что в этой деревне никакая опасность им не угрожает. Дело в том, что ты не первый Повелитель драконов, который здесь появляется. Но об этом позже, — она с улыбкой посмотрела на мальчика:

— Я очень рада, что ты поступил именно так. Появление дракона вызвало бы в деревне такой ажиотаж, что вы бы, наверное, никогда не пробрались к моей хижине, — Зибеида Халиб налила Бену пиалу чаю. Ее браслеты звенели при этом, как колокольчики у входной двери. — Знаешь, ты к дракону, конечно, уже совсем привык. А у меня сердце колотится, как у молоденькой девушки, при одной мысли, что я его увижу. И местные жители, конечно, чувствуют то же самое.

— Да я тоже еще к нему не привык, — пробормотал Бен, бросив быстрый взгляд на Гиневер, улыбавшуюся Мухоножке. Польщенный вниманием, гомункулус послал ей воздушный поцелуй.

— Приводи Лунга поскорее сюда, — сказал Барнабас Визенгрунд. — Мне нужно кое-что рассказать вам троим, — он потер переносицу. — К сожалению, мы встретились здесь не случайно. Я приехал к Зибеиде, чтобы предупредить вас.

Бен удивленно посмотрел на него:

— Предупредить?

— Да, именно так, — профессор снял очки и протер их. — У меня тут была очень неприятная встреча с Крапивником, он же Золотой.

У Мухоножки дух перехватило от испуга.

— Золотой?! — воскликнул Бен. — Тот, кому принадлежит золотая чешуя? Вы знаете, что это он прогнал драконов с моря? Это было никакое не морское чудовище!

— Да, Зибеида мне это уже рассказала, — сказал Барнабас Визенгрунд, кивая. — Я, конечно, должен был раньше о нем вспомнить. Крапивник, он же Золотой. О нем ходит несколько отвратительных историй, но всем им уже много сотен лет. Кроме той, что случилась здесь, у морского берега.

Мухоножка беспокойно ерзал по плечу Бена.

— Сказать тебе правду, мой мальчик, — продолжал профессор, — у меня до сих пор колени дрожат, когда я вспоминаю об этом чудовище. Если я сижу сейчас здесь, то только потому, что кое-что знаю о горных гномах. Та пластина чешуи, что я тебе дал, еще у тебя?

Бен кивнул:

— Это его чешуя, правда?

— Да, и я не уверен, что тебе стоит ее хранить. Но я обо всем расскажу, когда придут Лунг и Серношерстка. По-моему, тебе стоит сходить за ними прямо сейчас. Как ты думаешь, Зибеида? — он вопросительно посмотрел на специалистку по драконам. Зибеида Халиб кивнула.

— Местные жители им, безусловно, ничего плохого не сделают, — сказала она. — А чужие здесь редко появляются.

— А вороны? — спросил Мухоножка. Все удивленно посмотрели на него.

— И правда, вороны! — воскликнул Бен. — Я про них совсем забыл. Два ворона сидели у вас на крыше. Мы подозреваем, что это шпионы. Шпионы этого… как вы его назвали?

— Крапивник, — ответил Барнабас Визенгрунд, обменявшись с Зибеидой озабоченным взглядом.

— Да, эти вороны… — специалистка по драконам сложила ладони вместе. Бен увидел, что на каждом пальце левой руки у нее по кольцу, и все с разными камнями. — Я уже давно о них размышляю. Они были уже тут, когда я приехала. Обычно они сидят там выше, у гробницы. Но иногда мне кажется, что они следуют за мной, куда бы я ни пошла. Я, конечно, тут же вспомнила историю о черных птицах, закрывших луну, чтобы не дать драконам улететь от Крапивника. Я пыталась их прогнать, но сколько их ни пугай, они через несколько минут опять возвращаются.

— У Серношерстки есть один способ, — сказал Бен. — После этого они уже не возвращаются.

— Опасный способ, — пробормотал Мухоножка. Все заинтересованно взглянули на него. Гомункулус испуганно втянул голову в плечи.

— Дорогой Мухоножка, — сказал профессор, — ты знаешь об этих воронах что-то определенное?

— Нет, что вы! — Мухоножка сделал простодушный вид. — Нет, я просто думаю, что не стоит их дразнить. Вороны бывают очень злыми, особенно, — он прокашлялся, — особенно те, у которых глаза красные.

— Ага! — профессор кивнул. — Да, мне приходилось об этом слышать. Что до твоего подозрения, что это шпионы, — он отвел Бена к двери, — Крапивник знал, что вы отправитесь к джинну. Мне кажется, у него есть кто-то, кто находится рядом с вами и докладывает ему обо всех ваших действиях. Я все ломал себе голову, кто бы это мог быть, а тут…

— Вороны? — испуганно перебил его Бен. — Но в ущелье джинна я ни одного не видел.

Мухоножка покраснел, а потом побелел как бумага и задрожал всем телом.

— Что с тобой, Мухоножка? — Бен встревоженно посмотрел на него.

— Э-э-э, — Мухоножка обнял дрожащими руками колени, не решаясь поднять глаза на Бена. — Я видел там одного. Одного шпи… Одного ворона. Совершенно точно. На пальме, пока вы спали. Но мне не хотелось вас будить.

Как хорошо, что никто не слышит, как бешено колотится его сердце.

— Это очень скверно, — пробормотал Барнабас Визенгрунд. — Но раз Серношерстка умеет их отгонять, нам, может быть, и не стоит так уж беспокоиться, даже если наш друг гомункулус не одобряет кобольдовых методов. Кобольд и гомункулус — это не простое сочетание, правда, Мухоножка?

Мухоножке удалось изобразить слабую улыбку. Что он мог ответить? Что волшебные вороны очень мстительны? Что Серношерстке не стоило бросать и первый свой камень? Что воронов у его хозяина много?

Бен пожал плечами и отодвинул занавеску у входа.

— Пойду схожу за Лунгом, — сказал он. — Раз уж вороны здесь, они его рано или поздно все равно заметят.

Зибеида Халиб поднялась с подушки.

— Мы выгоним на крыши наших кошек, — сказала она. — И под каждое дерево тоже. Может быть, это поможет держать воронов на расстоянии, чтобы они не подслушивали.

— Отлично, — Бен застенчиво поклонился ей, еще раз взглянул на Гиневер и вышел. Местные жители все еще ждали перед хижиной. Они с интересом уставились на него.

— Скажи им, что мы сейчас вернемся, — прошептал Бен Мухоножке, — и приведем с собой дракона.

— Как прикажешь, — сказал Мухоножка и перевел его слова. Поднялся изумленный ропот, люди отошли в сторону, и Бен с Мухоножкой отправились в путь.

ДРАКОН

Небо сияло мягким утренним светом, и солнце палило еще не слишком сильно, когда Лунг с Беном и Серношерсткой подошли к деревне. Над головой дракона кружились стаи белых чаек и пронзительными криками возвещали его приход.

Местные жители его уже ждали. Они стояли перед хижинами, держа на руках детей. Весь берег был усыпан цветами. С крыш свисали бумажные драконы, и все, даже маленькие дети, были одеты в самые нарядные свои платья. Бен, сидя на спине дракона, чувствовал себя королем. Он оглянулся, высматривая воронов, но они не показывались. Зато повсюду сидели деревенские кошки, белые, рыжие, полосатые и пятнистые — на каждой крыше, у дверей каждой хижины и в ветвях немногочисленных деревьев. Лунг шел по цветам мимо людей и кошек, пока не завидел Барнабаса Визенгрунда. Когда он остановился перед профессором, все почтительно расступились. Только Зибеида Халиб и Гиневер остались на своем месте.