Трафарет вечности - Костромина Елена. Страница 11

— Ты слишком стараешься. Легче.

Кузя кивнул головой. Еще раз сжал и раскрыл ладонь. Язычок пламени был ярким и сильным.

— Теперь хорошо. Но высвистывать ветер я тебя учить, пока, не стану.

Кузя поднял глаза на Федора.

— Спасибо, Федь…

— Я ничего ведь не сделал, не за что благодарить…

Несколько недель спустя Федор читал книгу, сидя на веранде, а Кузя пришел из спортивной секции и, вроде бы, бесцельно, слонялся по веранде, посматривая на море, птиц и небо, кося одним глазом на Федора. На от души натопленной веранде было жарко, Федор сидел в одной свободной рубашке с открытым воротом. На груди у него таинственно блестел старинный медальон в форме медиатора.

Кузьма уселся на подоконник, ожидая когда Федор отвлечется от книги. Но Беляев читал, полностью погруженный в старинный текст и, наконец, Кузьма решился и спросил:

— Федя, а твой амулет, он очень сильный?

Федор, оторвавшись от книги, спросил невинным тоном:

— Какой амулет?

Кузьма вздохнул, но не отступил:

— Ну, Федь?! Тот, что ты на шее носишь!

Федор неосознанным жестом взялся за висящий у него на шее "листок". Затем кивнул, соглашаясь с какими-то своими мыслями и ответил:

— Да… Очень сильный… Это… чешуйка дракона…

Кузьма округлил глаза:

— Динозавра?!

Федор покачал головой:

— Нет, малыш… Дракона. Которые в сказках…

Кузьма от любопытства и удивления даже не обратил внимания на "малыш":

— Настоящего огнедышащего дракона?!

Федор усмехнулся его восторгу и ответил:

— Да! Хочешь посмотреть?

Кузьма, соскочив с подоконника, подошел к Федору, боясь каждую секунду, что тот передумает.

— Конечно, очень!

Федор достал талисман из-за ворота рубашки протянул его Кузьме. И что странно — "лепесток" всегда висел у Федора под ямкой ключиц, но цепочка оказалась достаточно длинна, что бы Кузя взял амулет в руки, и поднес к глазам, а Федор нисколько не подался вперед. Но Кузьме сейчас не было дела до этих чудес. Он с жадным любопытством смотрел на лежащий в его ладони предмет.

Длинная пластина, в виде удлиненного щита, или лепестка, привешенная на цепочку, с одной стороны она была бронзового, почти черного цвета, а с другой — перламутровая. На перламутровой стороне неизвестный художник тончайшими мазками нарисовал портрет красивой женщины в старинном костюме.

Кузьма почтительно рассматривая портрет, спросил, не сомневаясь в ответе:

— Это принцесса, да? Ты убил дракона и спас ее?

Федор грустно вздохнул и забрал амулет из рук Кузьмы:

— Принцесса… Но, нет… ее я не спас…

Кузьма похолодел от ужаса:

— Ее убил дракон?!

Федор кивнул:

— Дракон… Да, наверное… Самый страшный дракон — война.

На следующий год Кузя услышал слово "Хранитель" и был несказанно удивлен, что его добрый друг Федор — практически всемогущий Хранитель города, что защищает его от бед. Потом он получил первый настоящий урок магии и перешел к изучению более сложных дисциплин. Теперь он целыми днями находился в омшанике, играя на флейте, сидя в специально начерченной Федором пентаграмме. Омшаник был старый, старее дома. Собственно, дом был построен на этом месте именно потому, что здесь был "подвальчик". В этом омшанике, три метра всего глубиной, был тайный узел, что соединял три мира — Первый мир, мир Богов и демонических сущностей, Средний мир, мир людей и Верхний мир, мир элементалей, мир тех сущностей, что сами называли себя богами, ожесточенно отстаивая это право у Первых.

Федор собственноручно начертил пентаграмму для Кузьмы из смеси соли, черного и красного перца, крови Кузьмы и пепла его волос, ориентируясь на рост и мастерство молодого человека. Точно такие же пентаграммы в свое время чертились и для Петра, и для Михаила.

Кузя играл на флейте. Монотонная, гипнотическая мелодия требовала немалой концентрации, и Кузьма целыми часами добивался правильного звучания, до тех пор, пока вокруг закрытого магией безопасного места не начинали сгущаться силы, человеку неподвластные и поэтому опасные более чем смертельно. Но, иногда, к краям пентаграммы слетались боевые демоны, тогда Кузя откладывал в сторону флейту и принимался копировать их позы и боевые стойки, постепенно понимая боевые приемы чужого мира и перенимая их. Про свою способность вызывать огонь он не сказал никому, ни родителям, ни деду, ни бабушке, охраняя свою единственную тайну, как зеницу ока.

Когда Кузе исполнилось тринадцать, к юному ведьмаку начали приходить друзья из мира животных, птиц, насекомых.

Федор на день рождения Кузьмы не попал, будучи в отъезде. Кузя ждал приезда старшего товарища, с нетерпением ожидая рассказа о заморских чудесах. Приехав, Федор принес ему необычный подарок — огромного шипящего таракана. Федор открыл коробочку и выпустил чудовище на ладонь. Тот стал гордо прохаживаться по руке Беляева. Кузя, на всякий случай, отступил на шаг.

— Это что?

— Это не что, а кто. Его зовут Т-с-с.

Услышав свое имя Т-с-с громко и мелодично зашипел. Кузя уловил в его шипении знакомые звуки.

— Он говорит…

Федор кивнул:

— Прислушайся. Внимательно.

Кузя подошел к Федору и осторожно протянул руку к таракану. Тот ловко перебежал на Кузину ладонь и зашипел еще сильнее. Кузя вслушался в шипение. Постепенно до него дошел смысл:

— Здравствуй молодой ведьмак…

— Здравствуй, Т-с-с…

— Фаро меня привез… Буду жить у тебя в доме…

— Хорошо… — растерялся Кузя.

— Я рад, что тебе понравился, — Т-с-с соскочил с ладони Кузи и молниеносно пробежав по комнате, юркнул в щель пола и пропал, хотя Кузя прекрасно помнил, что там не было никаких щелей — они вместе с отцом недавно подгоняли и вощили весь паркет в доме.

Так началась дружба Кузи и таракана. Он часто приходил к деду или Федору, чтобы рассказать что-то важное, а к Кузе приходил с рассказами о том, как устроен мир, как живут между собой насекомые, животные, растения и птицы. А еще Т-с-с мнил себя пророком, и самое интересное заключалось в том, что предсказания усатого оракула всегда сбывались.

Однажды вечером Т-с-с прибежал к Кузе и спросил:

— Где старший ведьмак? — так Т-с-с называл деда Кузьмы.

— Дедушка уехал в город, с Федором…

— Плохо! — прошипел таракан, — Значит, передай ему…

И таракан рассказал Кузе о беде — о нападении хтония, низшего демона девятого чина, вызванного каким-то "народным целителем", что нашел в чулане рабочую книжку своей прапрабабки. Прочесть он ее, как следует, не сумел, а беды натворил. Напуганный, слепой, глухой, да к тому же и искалеченный неправильным переходом в другой мир, демон сожрал вызвавшего его идиота и убежал в поисках других жертв, отыскивая их по живому теплу.

Чудище натворило бы дел, до тех пор, пока не умерло бы от полуденных лучей солнца, но Кузя был готов к этой встрече. И безобразный демон, бесформенный, отвратительно воняющий, покрытый слизью и кровью своей первой и, к счастью, последней жертвы, стал первым триумфом молодого ведьмака.

Узнав об этом, Федор совершенно не был удивлен. И как бы не охали, ничего не подозревавшие о предупреждении таракана, родственники юного шалопая, Федор похвалил ученика.

— Т-с-с ему что сказал? Мне передать?! Или самому идти?!! — возмущался Михаил.

— Не вечно же ему под защитой Старших находиться, — ответил Федор.

— Да что это такое, Федор Михайлович! — не выдержал Петр, — На то мы и есть, старшие!

— Ну, будет вам. Поругали мальчишку, и хватит, — сказал Федор другим, твердым тоном.

Перечить ему ни Михаил, ни Петр не посмели.

Тем более, Т-с-с предупредил и Федора… Федор тайком видел эту схватку и решил, в крайнем случае, вмешаться. Но парень справился сам.

Кузе было четырнадцать, когда случилось страшное.

День был зимний, нудный, казалось, он будет тянуться вечность. Устав ждать родителей из командировки, мальчишка решил почитать рыцарский роман на французском, что Федор привез почитать на выходные и бросил в библиотеке, позабыв. Прочитав с полсотни страниц на старофранцузском вперемежку с кухонной латынью, Кузя отложил книгу и пошел бродить по дому. Деда тоже не было. От тоски хотелось выть. Он не понимал, чем вызвано его тоскливое настроение. Ему хотелось плакать.