Тринадцатая стихия (СИ) - Ваевский Анджей. Страница 32

«Мда, и что мне теперь с ними делать-то? Ну не бросать же посреди дороги. А, по месту разберусь, главное – успеть до заката», – Тайрен бодренько вышагивал по пыльному тракту, беглянки семенили за ним, а впереди виднелся город – чужой, большой, страшный.

Город окутали вечерние сумерки, когда Лис «сотоварищи» добрался до Главной площади. Узрев собирающую свой лоток знакомую пирожницу, он без лишних раздумий направился к ней. Девицы следовали за эльфом, прячась от прохожих за его спиной: им было боязно в незнакомом месте, где они знали одно-единственное существо – и то не человека.

– Вечер добрый, мамаша, держи должок, – Тайрен поймал ладонь лоточницы и вложил в неё золотой.

– Подземный Шим тебе мамаша, – привычно отозвалась старушка, широко улыбаясь рыжему.

– Ой, да что это ты, милок, чего так много-то? Я и сдачи не найду на золотой, – она округлила глаза в удивлении глядя на эльфа… за его спину.

– Ты же говорил, работу нашел, а я вижу, что девиц всё-таки. И когда уже угомонишься, ненасытный, – старушка лукаво подмигнула Лису.

– Мамаш, так я же не себе, я тебе их привел. Приютишь на время, пока обживутся да работу найдут? Они помогать тебе будут, а сдачи мне не надо – мгновенно сориентировался Тайрен, решая для себя проблему под названием: куда девать теперь девиц.

– А чего так-то? Случилось чего? – спросила лоточница, внимательнее рассматривая перепуганных девушек и понимая, что это не обычные тайреновские вертихвостки.

– Они сами тебе расскажут. Да ты не волнуйся, они девушки порядочные, – тут глаза подружек округлились до размера небольших тарелок: вся деревня посчитала их «нечистыми», а странный спаситель вдруг «порядочными» назвал! Не понимали еще наивные селянки, что по городским меркам они порядочные и есть.

– Ну, раз ты так говоришь, то ладно. Я одна живу, места хватит, а помощницы мне и самой нужны – чего им работу-то искать, коли есть она? Ну что, пойдем, сердешные? Я-то торговлю на сегодня свернула уже, – произнесла старушка и, получив одобрительный кивок от эльфа, девушки послушно пошли за ней.

Сбросив с себя ответственность за девиц и понимая, что передал их в хорошие руки, Тайрен с облегчением вздохнул и направился в таверну.

В таверне было по-вечернему многолюдно и шумно. Оглядев присутствующих и отыскав среди них вербовщика, Тайрен двинулся к нему – поскорее рассчитаться и узнать, нет ли чего нового в плане работы, более дорогостоящего, нежели «пугание» деревенского чернокнижника.

– Ну, здоров будь, отец родной, держи свой процент. И знаешь, ты не отправляй меня к людишкам какое-то время, а то я зол на них, пришибу невзначай кого неповинного, – тихо проговорил Лис, выкладывая монеты перед оборотнем.

– Чего опять не срослось-то, а, лисья морда? Вроде расплатились с тобой, – вербовщик вопросительно посмотрел на эльфа.

– Да знаешь, как-то болезненно я воспринимаю, когда спасенных мной пытаются убить те, кто сперва и просил спасти, – Тайрен сделал знак трактирщику, и по выражению его лица тот понял: чаем не отделаться, тут чего покрепче надо.

– Эва оно как. Люди – странные создания, никогда не понимал их, – оборотень покачал головой. – Трудно с тобой, Тайрен. Ты вот вроде бы и наемник, но за любую работу не возьмешься, а за иные предложения и вовсе пришибить можешь. Ты в нашей профессии диковинка, благородный такой весь из себя наемник. Вроде поговоришь с тобой – так ничем от других и не отличаешься. Ан нет, когда до дела доходит, то тут вся твоя эльфийская сущность и вылезает наружу. И ладно бы Темный, с ними проще, головорезы еще те, так нет, ты у нас Светлый со всеми своими высокими принципами и идеалами. И нипочем, что матом кроешь, – сущность, она всё равно сквозит.

– Тебе-то что до моих идеалов, если у тебя их нет? – Лис склонил голову набок, пристально всматриваясь в глаза вербовщика.

– Да мне-то ничего, только вот работу подыскивать тебе сложно. И толковый ты, да и силой с умениями не обижен, а таскаешься всё по деревням всякую мелочь погонять. Ты ж честный, выкрасть чего не пойдёшь.

– К чему клонишь? Не темни, – эльф залпом выпил налитый трактирщиком стакан вина и попросил повторить.

– Ну ладно, напрямик, так напрямик. Пойдешь к Сумеречным за артефактом одним? Пятьдесят тысяч только задаток, – оборотень впился взглядом в Тайрена.

– М-да, деньги хорошие для задатка, не спорю. А подвох в чем? Почему мне предлагаешь, а не другим? Сам же сказал, я не ворую, а охочих на такую работу да за такие деньги прорва, – Лис уже спокойнее отпил глоток вина.

– Эх, понимаешь, Лис, мне надо, чтобы эта работа была выполнена, и срок не важен. Не всякий справится, хотя многие захотят. Но я-то знаю, чем это закончится – возьмут задаток и сгинут, не всем по мозгам да по силам такое. А ты сможешь. Но захочешь ли?

– Ну ладно, отец, давай-ка я подумаю до завтра. Неужели нет наемников, кому бы ты мог это поручить? Не верится. Помнится, несколько лет назад кто-то знатно потырил амулет Темной Богини. Война потом не из-за этой ли безделушки разгорелась между Темными и гномами?

– Всё-то ты помнишь, всё-то ты знаешь. Давненько я не видел того наемника. Он вообще странный. Приходит раз в несколько лет, берет самую сумасшедшую работенку, выполняет и снова исчезает. Я и знать-то его толком не знаю. А ты подумай, деньги хорошие поднимешь. Не всё же тебе по мелочи мыкаться, – оборотень прикрыл глаза, смакуя чай, и больше на Лиса не смотрел. Да оно и незачем было – разговор окончен.

Тайрен допил вино и поковылял домой – отдыхать надо хоть иногда, и это эльф понимал лучше других.

– Утро добрым не бывает, – проворчал Тайрен, пытаясь распутаться из плаща и одеял одновременно.

Конечно же, он выпил в таверне совсем немного. И пошел домой. Нет, он действительно шел домой и не вовсе не собирался заворачивать в гости к Энь, местной куртизанке, любимице Лиса. Или он сам был ее любимцем – кто знает? И вовсе не собирался просаживать все деньги на пирушку в «потешном» доме, угощая всех местных девиц, тиская их и горлопаня до утра срамные песни. И заваливаться в постель, не сняв плаща и сапог, не собирался. Всего этого Тайрен, конечно же, не хотел и не планировал. Но сделал.

– И вот я снова без гроша, карман мой пуст, и я похмелен. Ну что за жизнь? – сокрушался эльф, однако сожаление его было неискренним – именно такой образ жизни и любил Тайрен.

– Ыыть, опять придётся тащиться к вербовщику. Шим! Эх, а может, и правда согласиться на ту работу? Всё же большие деньги, быстро не просажу, хоть какое-то время поживу спокойно, – Лис уже практически настроил себя на то, чтобы дать оборотню согласие.

Борьба с одеялом и плащом закончилась в пользу эльфа, и он обессиленно сполз на пол, освободившись из тряпочного плена.

Кое-как добравшись до кухни, Лис припал к носику чайника пересохшими губами и начал жадно глотать воду. Чая не было. Денег – тоже. Из чего следовало, что хошь-нехошь, а к вербовщику тащиться придётся.

– Н-да, но сначала в таверну. Чайку хоть попить. А если повезет, то старый пень и сам там будет, и не понадобится топать к нему в контору.

Лису казалось, что разговаривать с самим собой вслух – это нормально. На похмелье ему вообще многое казалось нормальным.

Наскоро ополоснувшись и переодевшись, с довольно помятой миной, Тайрен выполз из дому и направился в таверну, придерживая рукой больную голову. Наверное, ему казалось, что если не придерживать, то она отвалится.

Шествие Лиса по улице смотрелось со стороны весьма примечательно: в дорогих шелковых одеждах, со свисающей до колен непослушной огненной гривой, одной рукой держась за голову, второй состроив над глазами козырек от солнца, «гордый светлый» эльф тащился на опохмел.