Зимние волки полуночи - Смирнова Елена Станиславовна. Страница 7

За все надо платить. И они платили. Платили вполне обдуманно. Но не все…

Роллон нахмурился от этих воспоминаний. Да, не все платили за силу обдуманно. Его даже не спросили. Конечно, когда твой отец — Верховный бог смерти, он вряд ли станет у кого-то что-либо спрашивать. Вот и его… не спросили.

Когда не знаешь, на что идешь, поначалу очень трудно. Роллон помнил, как ему было сложно ко всему привыкнуть. Но запомнились только самые яркие ощущение… с того времени, как прошел обряд, минуло три века. Многие незначительные детали уже успели стереться из памяти. Но многое и осталось. Роллон очень не хотел становиться Зимним волком. Он слишком хорошо знал, что значит быть им. И полностью от собственного я он отказаться не смог, оставив себе часть души, но взамен впустив в себя кое-что похуже.

Снова вокруг закружились воспоминания, смутные призраки прошлого встали стеной. Снова заныли старые раны…

Рывком Роллон встал. Кажется, он начал уже сходить с ума. Нет, с этим нужно что-то делать… прошлого не существует…

Раздраженно захлопнув ноутбук. Роллон вышел в коридор. Хотелось отвлечься.

День медленно, но верно клонился к вечеру. Мягкие сумерки уже спустились и чуть окутали местность, через которую мы в данный момент проезжали. Как-то слишком быстро и несуразно этот день прошел. Еще бы! Я ведь благополучно проспала половину, пока меня не разбудил громко вошедший Антон. За окном вдруг совершенно внезапно и без предисловий хлынул ливень. Впрочем, я ожидала этого — еще часа три назад начали собираться густые тучи. Воздух был тяжелым, а сейчас наполнился живительной прохладной влагой. Ко мне медленно начало возвращаться потерянное утром хорошее настроение.

Я люблю дождь и воду, хотя моим любимым заклинанием является волна огня (просто оно самое эффективное). Я опустила окно, наслаждаясь мелкими брызгами, попадающими на лицо. Антону, кажется, было глубоко наплевать на всю эту воду, все равно она до него не долетает.

Мерно стучащие колеса поезда начали медленно меня убаюкивать. Молнии я любила с детства, так что они мне особо не мешали. Я глубоко и широко зевнула, начиная слегка задремывать. Поудобнее вытянув ноги, я снова выглянула в окно. И тут же мой благодушный настрой как ветром сдуло. За окном блеснула молния, высветив полусгнившее лицо (если можно так это назвать) трупа, чьи позеленевшие пальцы на руке сложились в очень неприличный жест. Восставший мертвец совершенно явно надо мной издевался.

Ну уж сегодня я его не упущу! Резко поднявшись-вскочив с места, я поймала чуть удивленный взгляд Антона и выскочила в коридор. Убедившись, что меня никто не видит, пошире открыла окно и вылезла на крышу поезда, стараясь не смотреть вниз. Струи дождя били в лицо, спутанные волосы падали на глаза и мешали обзору местности. Страшно мне не было — это все-таки не на краю парапета главной башни Университета, которая сама по себе высотой около половины атара, к тому же там постоянно гуляет дикий ветер, который вполне мог снести вниз вместе с самой башней.

А тут всего лишь мчащийся на дикой скорости поезд… если не учитывать того, что на ногах у меня были сапоги на каблуках, все было вполне нормально и до поры до времени под контролем. Вот и именно, что до поры до времени, потому что я все-таки поскользнулась на мокрой крыше и весело повисла на одной руке, прямо напротив нашего с Антоном купе. Испуганно я взглянула на мужчину, сидевшего за ноутбуком и, судя по всему, довольно увлеченно работающего. Он даже бровью не повел, видимо, так глубоко задумался. Возблагодарив всех существующих и несуществующих богов, я подтянулась на левой руке и буквально вползла на крышу. Переведя дух, я хотела подняться, но хорошо, что не сделала этого — впереди показался тоннель, причем с довольно низкими сводами. Когда же мои беды закончатся?!!! Крепко выругавшись самыми последними словами, заимствованными из гоблинского диалекта, я снова распласталась по крыше, словно желая в нее врасти. На самом деле я уже ничего не желала, разве что только слезть с оказавшейся такой негостеприимной крыши. Что меня еще больше бесило — где-то поблизости бегает глумливый восставший из могилы мертвец, который хочет явно не выпить со мной чашечку кофе или чего покрепче. И что ему в этой самой могиле не лежится в такой дождь — в гробу сейчас тепло и сухо, сама бы не отказалась от такого комфорта, да боюсь, рановато.

Надо мной проносились низкие своды тоннеля, которые я с этого дня, скорее всего, возненавижу всей своей душой. Только сейчас я поняла, насколько прав был папа, когда отговаривал меня от этой профессии, предлагая кандидатуру алхимика. Почему я тогда его не послушалась?! Сейчас, когда я уже фактически на пятом курсе, поздно что-либо менять. Почему я не послушала папу?

Ответ пришел сразу же, очень внезапно и до удивления четко. Я поняла, что мне все это нравится. Мне нравится лежать вот так, лицом вниз и закрыв голову руками. Я не смогла бы быть алхимиком, это не мое. Мне нравится так вот балансировать на несшемся скором поезде, рискуя поскользнуться на чересчур мокрой крыше. Мне нравится, когда идет ливень, а ветер треплет мокрые, спутанные волосы и промокшую насквозь одежду. Жить по-другому я бы не смогла и не захотела. Для жизни мне нужна опасность, легкая и неуловимая, как бабочка, которую долго пытаешься поймать. Балансировать на лезвии ножа… а почему бы и нет? Даже не на ноже, а на тонком острие шпаги, легко прогибающемся под весом тела… на каждом шагу…

Тоннель наконец закончился, а вместе с ним и мысли. Я смогла встать в полный рост. Мельком оглядев одежду, только скептически хмыкнула. Ливень усилился, хотя такое и казалось невозможным. Теперь дождь лил стеной, ничего не было видно даже на расстоянии трех метров. Меня вполне можно было уже выжимать. Чуть не упав снова, я огляделась. Мертвеца нигде не было видно, но я была уверена в том, что он скачет где-то неподалеку. Но не на ощупь же его искать! Так я могу хоть до посинения скакать по крышам этого мчащегося поезда. Нет ли у меня в запасе какого-нибудь подходящего к случаю заклинания? Покопавшись в памяти, я поняла, что либо нет, либо я его просто забыла. Да еще дождь этот… барабанящие по голове холодные капли плохо способствовали работе мысли.

К счастью, мертвец, не менее ошарашенный непогодой, нашел меня сам. Он выскочил из лавины дождя и озадаченно уставился на меня, соображая, что же с моей скромной персоной можно такого сделать. Я быстро и внимательно оглядела его. Как я и думала, эта гадость обзавелась телом. Самым обидным было то, что я по своей глупости сама же помогла ему, пытаясь атаковать фантом силовыми волнами, совершенно забыв про то, что нетелесные субстанции силу впитывают. Напитала… впрочем, хуже было бы, если бы мой оппонент спокойно просачивался сквозь стены, а я с озлобленной и перекошенной физиономией бегала по всем купе с извинениями за потревоженный покой.

Как же можно уничтожить мертвеца, которому надоело лежать в могиле, и он вышел проветриться, размять косточки, а заодно и подышать свежим, с парами бензина и копотью, городским воздухом? Можно, конечно, огненным шаром, радиус побольше задать… нет. Не выйдет. Такой ливень сразу же погасит огненный шар, пусть даже и большого радиуса, а меня еще и горяченным паром обдаст. А как по-другому? Можно, в принципе, его просто разметать абсолютной силой, не сформированной даже в силовую волну. Хм, неплохая идея. И вовремя я пришла к этому выводу, потому что «милый зомбя», видимо, уже определился с соусом ко мне и явно намеревался подзакусить. Впрочем, я среагировала мгновенно, резко вытянув правую руку вперед и парализуя милое создание, а потом пустила чистый поток силы по левой. Ослепительный луч цвета молнии пронзил сумрак неумолимо надвигающегося вечера и ударил мертвецу в грудь. Сила легко текла через левую руку, а я все не понимала, почему ее потребовалось так много. Глупая, я же сама виновата в том, что «зомбя» сумел выставить защиту. Но ее оказалось легко сломать. Коротко вякнув, материализовавшийся фантом осенним листопадом осыпался на крышу поезда, где его тут же смыло ливнем. Я облегченно опустила чуть дрожащую от избытка силы руку. Все, возмутитель спокойствия уничтожен, а я больше не намерена мокнуть под ливнем на осточертевшем мне вагоне. Вернувшись к тому месту, откуда я так опрометчиво выползла, я шлепнулась на живот и свесила вниз голову, стараясь отыскать окно, через которое так оригинально вышла погулять. Наверное, со стороны сейчас смотрюсь здорово… впрочем, не будем о грустном. Осмотрев все окна, я мысленно застонала — опытная и очень добросовестная проводница закрыла, да еще и заперла все окна в коридоре. И что теперь делать? Силы у меня почти на нуле, я устала ползать по крыше, а дождь холодный. Не хочу заработать пневмонию на этом чудо-юдо рейсе. Я же все-таки не русалка, в конце концов. Так, какие окна могут быть открыты? Разве что в купе. Было бы идеально влезть в маленькую личную душевую, имевшуюся у каждого супер-св, но… там не было окон. Не просачиваться же мне сквозь стену. Сколько у меня силы осталось, я знаю только навскидку, вдруг не хватит на проход через стену? Так и застряну — наполовину наружу, наполовину внутрь. Еще одно окно открыто в нашем с Антоном купе, но как я ему, нормальному человеку, объясню, что делаю вечером, в ливень, на крыше вагона? Еще за идиотку примет… если до сих пор не принял.