Зимние волки полуночи - Смирнова Елена Станиславовна. Страница 8

Я перевернулась на спину и задумалась. Есть в этом что-то упоительное — лежать так вот на поезде, зная, что я любой момент можно запросто отсюда свалиться. Только сейчас я заметила, что поезд начал замедлять ход. Так, какая-то остановка. Судя по всему, довольно промежуточная станция, минут на пятнадцать, но я все равно надеюсь на то, что меня никто не заметит, а также что Антон выйдет в коридор подышать свежим воздухом или просто покурить.

Поезд остановился на освещенном вокзале. Хм, я и не заметила, когда успело стемнеть. Ливень шел до сих пор, и я поняла, что продрогла и если не заболею, то это будет большим чудом. Переползя на другую сторону крыши, я осторожно заглянула в окно. Хвала всем богам, Антона там не было. Чудом не сломав себе шею, а заодно и позвоночник, я пролезла в окно и со всех ног кинулась к своей сумке, небрежно валяющейся на диване-сиденье. Только бы я не забыла в спешке взять одежду! Покопавшись в сумке, я поняла, что не забыла. Схватив чистые вещи, я протопала в душ и с наслаждением включила горячую воду. Мне страшно повезло, что душ здесь вакуумный (интересно, а в поездах бывает какой-нибудь другой?). Отмывшись от всей той грязи, которую с большим успехом насобирала на крыше, я переоделась и вышла в купе. Поезд уже давно поехал, и Антон вернулся — он уже сидел за компьютером и, судя по всему, печатал.

— Ты когда пришла? — удивленно поднял он на меня голову.

— Да вот, когда остановка была, — как можно беспечнее бросила я, пытаясь ногой отпихнуть насквозь вымокшие, грязные и вконец испорченные (а ведь еще утром были новые) сапоги.

— Странно… у меня хороший слух, но я не слышал, чтобы ты проходила… я в коридор выходил, воздухом подышать.

— А я очень тихо хожу, — мило улыбнулась я. Бросив мимолетный взгляд на окно, я чуть не рухнула прямо там, где стояла — на мокром стекле отчетливо проступали еще не смывшиеся следы грязного сапога и руки. Хорошо, остается только надеяться на то, что Антон ничего не заметит. Еще раз криво улыбнувшись, я плюхнулась на свое спальное место и устало закрыла глаза. Хочу спа-а-а-ать… не считайте меня чудовищем, я могу совершенно спокойно проспать двенадцать часов и не выспаться, а после скачек по поезду я устала и немного измоталась. К тому же недостаток магических сил тоже сказался на моем самочувствии. Восполнить силы быстро можно было только сном, в который я и проваливалась. Медленно, мне казалось, что я куда-то падаю… я устроилась на спальном месте поудобнее и хотела сказать Антону, чтобы он закрыл окно, но мне вдруг стало так лень…

Роллон оторвался от компьютера и потер затекшую от долгого нахождения в одном положении шею. Сага о Зимнем волке все никак не поддавалась продолжению, мысли не лезли в опустошенную голову. За последние несколько часов он несколько раз набрал и стер следующую главу. Результата так и не было. Роллон действительно не знал, что будет дальше, произведение окончательно зашло в тупик. Что самое интересное, это был явно не кризис жанра — остальные «мемуары», которые в данный момент были не закончены, мирно дожидались развязки событий, просто до них руки не доходили.

Зимний волк точно знал, что «Сага» — последняя из всех его книг. А потом… потом он либо закончит свое дело и вернется в умерший Эллегион, либо его ликвидируют тут. Почему произойдет второе, Роллон не знал. Знал лишь только, что рано ли поздно это произойдет… скоро, очень скоро, через несколько дней поезд прибудет во Владивосток. Нужно встретиться со знакомыми. Может, они что подскажут… может быть… не по сюжету книги, конечно, а по сложившейся ситуации. Вряд ли, правда, они смогут подсказать что-нибудь дельное. На предмет силы все было давно обыскано с помощью магии, но результата не было до сих пор.

Взглянув в окно, с которого еще не смылись следы грязного сапоги и руки, Роллон внезапно усмехнулся. То, что делала Лита вечером на крыше поезда, его интересовало мало. Может, она так своеобразно активно отдыхает… Хотя нет… от Роллона не укрылся зачем-то восставший из гроба мертвец, но он придал ему такое же значение, как если бы это была муха, залетевшая в купе. Впрочем, мертвецу он тоже был совсем неинтересен — тот принял его за хозяина, которому нужно беспрекословно подчиняться. Как ни не хотел Роллон убежать от того, кем он был рожден, все-таки кровь взяла свое. Конечно, можно было приказать мертвецу вернуться в гроб, но он не стал этого делать. Пусть уж лучше Лита потренируется, к тому же это действие могло вызвать вполне ощутимые возмущения магического фона, которые Лита, как маг, могла почувствовать. Впрочем, вряд ли она профессионал. Маг высшей степени, мастер, сразу бы разглядел его сущность и силу, спрятанные за маской обычного человека. У Литы же сила, которой она владела, чувствовалась, впрочем, Роллон коснулся ее лишь поверхностно, желая убедиться в своей догадке. Какая именно у нее стихия, и что это за сила, он не стал смотреть, хотя ему что-то и показалось знакомым. Ему хватило поверхности. Лита только начинающий маг. Либо учится на последнем курсе Ателленского Университета Магов, либо только что его закончила. Роллон бросил взгляд на левую руку девушки, лежащую поверх одеяла. На плече была нанесена небольшая тонкая татуировка, которая для человека, если бы люди и могли ее видеть, могла показаться простым переплетением линий, однако Роллон прекрасно ее узнал. Еще тогда, давно, когда он жил в Эллегионе, он видел много таких татуировок. Такую делали каждому, кто поступал в Университет, по окончании каждого курса к простому рисунку добавлялся определенный элемент. Всего их, кроме основного, должно было быть пять. Здесь не хватало одного. Значит, она окончила лишь четыре курса. Тогда ясно, почему она не смогла распознать мага в нем — узнать колдуна, а тем более Зимнего волка, под такой успешной маскировкой, мог только выпускник Университета такого же, а лучше и выше, уровня. А учуять его вторую сущность не под силу даже оборотню…

Во сне девушка перевернулась на бок и пробормотала что-то неразборчивое. Роллон еще раз внимательно оглядел ее. Чем-то она напоминала ему Айлитен. Немного именем, а еще — медного цвета волосами, которые вьющимися локонами рассыпались по подушке. Что касается лица… его Роллон смутно помнил. Хотя и видел каждую ночь. Просто его народ, чьим представителем являлась и Айлитен, обладал одной характерной особенностью — после смерти образы умершего начинали очень быстро стираться из памяти. Во всяком случае, черты лица. И вспоминалось все лишь тогда, когда смотрели на портрет. Роллон хорошо помнил Айлитен — волосы, фигура, голос, манера себя вести… а лицо выходило как будто смазанным, все больше отдаляясь. Она уже давно стала иллюзией, чем-то таким, чего уже нельзя увидеть или коснуться… красивой картинкой в памяти, навсегда ставшей прошлым.

Нет. Не думать. Главное — не думать и не вспоминать. Потому что тогда сразу приходило это ненавистное, неприятное чувство вины. Он виноват во всем сам. Во всем. Он мог ее переубедить… не смог. Всемогущий Зимний волк не смог убедить обычную девчонку… нет, не обычную, и далеко не девчонку. Когда они познакомились с Айлитен, ей уже минуло сто лет… но для него она все равно оставалась девчонкой, слишком мало знающей о жизни и смерти… способная к некромантии, выбранная их лидером, она, тем не менее, не любила ее и именно поэтому чуть ошиблась, генерируя заклинание… ошибка… ценою в жизнь мира Мудрейших, изначальной расы, о родстве с которой так любят кричать на каждом перекрестке эльфы. Нет, от того не осталось даже отголосков в прошлом.

От мрачных мыслей Роллона отвлек резкий звук талисмана, лежащего в сумке. Зимний волк поспешно схватил круглый прозрачный камень в серебряной оправе и зашел в душевую, плотно закрыв за собой дверь. Уже там он нажал на своеобразную кнопку. В воздухе соткался полупрозрачный силуэт человека на вид лет тридцати.

— Ты что, сдурел? — сразу и без предисловий шикнул на него Роллон. — Между прочим, передатчик могли услышать.