Пыль дорог - Баштовая Ксения Николаевна. Страница 45

– Какого черта мы так спешили? – недовольно поинтересовался Найрид, устало опускаясь на траву.

– Какая разница? – хмыкнул Каренс, присаживаясь рядом. Через пару мгновений в его руке мелькнула колода: – Сыграем?

– Да иди ты, – вежливо откликнулся на предложение менестрель. – Еще не хватало с шулером за один стол сесть.

– И это говорит орк? – не остался в долгу джокер. – Конокрад?

Найрид ухмыльнулся:

– В отличие от некоторых за руку меня не ловили. Откуда, кстати, колоду взял? В Гьериане не все в отбой ушло?

– Нет, – отмахнулся шулер, распуская карты веером. – Две осталось. Еще одну при подготовке на запасные части разобрал. Хорошо хоть рубашка везде одна была. Значит, играть со мною не будешь? Зря. У тебя же ни бронзовки.

– Что? – поперхнулся музыкант, пытающийся в этот момент разжечь костер, – огниво выскользнуло из руки и наглой жабой ускакало под какой-то куст.

– Это ж я выиграл. Все мое. – Наглой ухмылке мог позавидовать самый последний бандит. – Так и быть, раз ты за ингредиентами бегал, пару сребреников одолжу.

Некоторое время Найрид, разыскивающий убежавшее огниво, подбирал достойный ответ, а потом сообщил:

– Ты – мой ученик. А все имущество ученика принадлежит мастеру. Так что еще неизвестно, у кого нет денег.

На этот раз мошенник так и не смог придумать, что же ему ответить.

Короткая летняя ночевка, встреча рассвета – и снова в путь.

Сизую дымку на горизонте первым заметил Каренс и встряхнул приятеля за плечо:

– Видишь?

Менестрель некоторое время вглядывался в едва различимое пятнышко, а потом удивленно присвистнул:

– Какими судьбами? Ну-ка пошли.

Если весь прошлый день менестрель уныло плелся за мошенником, то теперь тот едва успевал за ним. Казалось, у музыканта выросли крылья. Он спешил вперед так, словно от того, догонит ли он неизвестных странников, зависит его судьба.

– Куда ты летишь? – не выдержал и пяти минут гонки Каренс.

Найрид на мгновение оглянулся – на лице его была улыбка:

– Я родственников не видел лет пять, не меньше.

И еще больше ускорил шаг.

Цветастые кибитки стояли кру́гом, похоже, орки решили остановиться на пару дней. Над станом царили шум и многоголосица: кто-то неторопливо разжигал костер, кто-то настраивал гитару, кто-то, остановившись у пробивающегося ручейка, протирал песком казан.

Найрид успел поздороваться с каждым. Вежливо кивнул старикам, греющим кости на солнце. Перекинулся несколькими словами с молодыми табунщиками, следящими за лошадьми. Пожал руку крепко сложенному парню лет двадцати пяти на вид:

– Привет, Нел, как отец?

– Не особо, – скривился парень. – Последний год сильно болеет. Думаю, эту зиму придется в городе встречать.

– Сочувствую.

– Ничего, не в первый раз. Кстати, Таше говорила, что ты только послезавтра подойдешь. Так что извини, дядя, – ухмыльнулся парень, – к твоему приходу не готовы.

Менестрель хмыкнул, пряча в глазах усмешку:

– Ладно, как-нибудь обойдусь без фанфар и праздничного угощения.

Мошенник меж тем совершенно не следил за разговором, а с интересом озирался по сторонам. А потому для него было полной неожиданностью, когда Найрид дернул его за рукав:

– Пошли.

– Куда? – Каренс аж вздрогнул.

Менестрель рассмеялся:

– Будущее твое узнаем.

Узнать свою судьбу Каренс особо не стремился. Не нагадают же ему, в самом деле, сто тысяч золотом, гору бриллиантов и трон Гьерта в придачу. А Найрид, похоже, именно на это и рассчитывал. Потому как к неизвестному предсказателю спешил, словно на крыльях. А потом, вдруг что-то увидев, замер посреди дороги, пораженный.

– Рен, пойди прогуляйся, – предложил он мошеннику.

– Что? – оторопело вопросил тот. Такого он совсем не ожидал. То спешат куда-то, как на пожар, то резко отправляют чуть ли не к эльфам на острова.

– Иди погуляй, – отчеканил музыкант.

Каренс возмущенно фыркнул, но спорить не стал – себе дороже. Просто отошел к стайке ребятишек, где на глазах у потрясенных детей вытащил прямо из воздуха колоду карт.

Шаг, другой… Найрид сам не мог объяснить, зачем он считает шаги. Он просто остановился возле сидящей на козлах кибитки женщины, штопающей то ли юбку, то ли платье, и тихо сказал:

– Здравствуй, Эленви, – привычно переделав человеческое имя «Элета» на оркский манер.

Она вздрогнула, подняла на него взгляд. Все такая же, совсем не изменилась: синие глаза, волосы цвета спелого зерна, высокий лоб. Он отметил ее сразу, при первой встрече, легко узнал и сейчас. На мгновение ее лицо вспыхнуло радостью, но, когда она заговорила, голос был ровен и деловит:

– Здравствуй. Не ожидала тебя увидеть.

– Да и я тебя тоже, – хмыкнул менестрель. – Ты – и в этом таборе?

– А что такого? – вспыхнула женщина. – Почему я не могу быть там, где хочу? Или думаешь, только тебе позволено гулять где хочешь? Почему я должна сидеть в одном городе? – Кажется, на мгновение в ее голосе проскользнули нотки оправдания. – Мне надоел Даар, я увидела проходящий мимо табор и решила уйти. – Эленви гордо вскинула голову. – Или я не имею на это права?

– Нет, почему же, – вздохнул менестрель. – Все в порядке. Просто я поразился, что ты оказалась именно в этом таборе.

Женщина подозрительно уставилась на Найрида:

– А что в нем такого?

– Нет-нет, ничего, – поспешно заверил ее менестрель и на мгновение запнулся, подбирая тему для разговора.

В тот же миг откуда-то из-под колес телеги выглянули двое: мальчик лет пяти и девочка – ей было не больше трех. Девочка бросилась к Эленви:

– Мама, мама, а Лозалан меня Фливи назвал!

Швея случайно промахнулась, уколов себя иглой, и, отложив шитье в сторону, провела рукой по голове девочки:

– Хорошо, Фрина.

– Мама, а как мне его назвать? Он сказал, что мы поженимся, когда выластем!

Женщина замерла, не в силах подобрать подходящего ответа. Положение спас менестрель:

– Тебя зовут Фрина?

Девочка перевела на него задумчивый взгляд и кивнула, посасывая большой палец.

– И как? Ты за него замуж хочешь?

Новый кивок.

– Тогда можешь звать его Розом, – предложил менестрель. – А раздумаешь – опять Розараном.

Фрина почесала голову, раздумывая о чем-то своем, и умчалась, утащив за руку мальчишку.

Менестрель покосился на швею:

– Так, значит, мама?

– Предположим. И что с того? – Она изо всех сил пыталась хранить спокойствие.

– Сколько ей лет?

– Зимой будет четыре.

Молчание повисло над ними, грозясь обрушиться, подобно гномьей секире. Первым решился менестрель:

– Я ведь последний раз был в Дааре около пяти лет назад?

– Меньше четырех с половиной.

– Осенью?

– На полгода раньше – весной.

Тут уже Найрид не выдержал:

– И ты столько времени молчала?

– А где я должна была тебя искать? – раздраженно дернула плечом женщина. – Рассылать по всему Гьерту почтовых голубей?

Менестрель ничего не ответил. Какое-то время он смотрел на Фрину, которая вместе со своим другом присоединилась к компании детей, восторженно наблюдающих за карточными фокусами. Потом тихо обронил:

– Подожди, я сейчас.

Подойдя к развлекающему детей Каренсу, менестрель некоторое время о чем-то с ним спорил. Вернувшись, он протянул женщине тяжелый кошелек:

– Возьми. Здесь…

– Мне не нужны твои деньги, – перебила его Эленви. Рука замерла протянутой. – Я сама смогу воспитать своего ребенка.

– Но…

– Мне не нужны деньги. Я не знаю, как получилось, что ты тоже оказался здесь, но от тебя я не возьму ни медянки, – отчеканила она.

Он не стал спорить, развернулся и, подойдя к фокуснику, хлопнул его по плечу, привлекая внимание. Их разговора Эленви не услышала. Найрид и его товарищ ушли, а женщина все смотрела им вслед, вспоминая.

…Даар находился на краю обитаемого мира, там, где день и ночь длятся по полгода. Говорят, именно из этих земель и пришли тролли, основавшие Гьерт. Так говорят, а уж правда ли это, одному Скхрону известно.