Серебряная роза - Фэйзер Джейн. Страница 76

— Благодарю вас, — сказала Ариэль, осторожно высвобождая свои руки и вставая. — Я, конечно, все это и сама знала. А теперь, с вашего позволения, мне надо заняться хозяйственными делами.

Она спокойно улыбнулась Елене и направилась в свою собственную комнату.

Когда Саймон минут через пятнадцать вернулся, Ариэль сидела перед туалетным столиком, расчесывая волосы. Простое платье из темно-коричневой ткани оттеняло бледность ее лица. Когда Саймон открыл дверь, она не повернулась от зеркала, но встретила взгляд его отражения с необычайной твердостью.

— Я только что разговаривал с Эдгаром… как лучше разместить твоих лошадей в Хоуксмуре, — сообщил Саймон.

Ариэль выглядела так плохо, что при виде ее он забыл свои собственные обиды и разочарования и сделал непроизвольное движение рукой, желая утешить.

Но лицо молодой женщины сразу стало таким напряженным, она так неприязненно сжала губы, что он сразу же отдернул протянутую было руку.

— И мое мнение по этому поводу никого не интересует? — спросила она равнодушным тоном.

Саймон вздохнул.

— Конечно, интересует. Все твои замечания будут учтены при постройке конюшен в Хоуксмуре. Но поскольку ты опасаешься своего брата, я подумал, что нам лучше все побыстрее закончить. — Он не мог удержаться от упрека и с сарказмом закончил: — Прости, если я опять влез не в свое дело.

Ариэль спокойно принялась расчесывать длинные пряди волос, спускающиеся на плечи.

— Разумеется, это — твое дело. Разве вы не решаете все за меня, милорд?

Он решил не поддаваться на провокацию.

— Вероятно, — с деланной любезностью ответил он. — И если я все же обращаюсь к тебе за советом…

— Я должна быть благодарна за это, — быстро закончила за него она. — Да, я понимаю. Как видите, я быстро усваиваю преподанные мне уроки, сэр.

Встретив в зеркале ее гневный взгляд, Саймон устало провел рукой по лицу.

— Ариэль, мы оба знаем, что дело не в твоих лошадях. Если ты хочешь продолжать их разведение в Хоуксмуре, то можешь делать это с моего согласия. У меня нет никаких возражений, если ты будешь заниматься этим в качестве увлечения. Но мы оба знаем, что ты хочешь другого. Разве не так?

Не дождавшись от нее ответа, он продолжал:

— Ты хочешь обрести денежную независимость, чтобы вырваться из оков ненавистного брака. Теперь я это понял. Но никак не могу согласиться на это. Ты можешь разводить своих лошадей. Ты даже можешь продавать их, хотя мне и не улыбается жизнь с торговкой лошадьми вместо жены. Но если ты будешь получать какой-то доход, я буду настаивать, чтобы он шел на счет твоих детей — наших детей. Сама же ты не будешь иметь доступа к этим средствам.

Последние краски жизни пропали с лица Ариэль. Оно стало мертвенно-бледным, на нем двумя темными провалами выделялись глаза. Она по-прежнему не произнесла ни слова.

Саймон снова провел ладонью по лицу. Такое молчание было хуже всего. Сейчас она напоминала ему умирающего пони.

Приблизившись к Ариэль, он положил ей руки на плечи. Она отшатнулась. И руки его бессильно упали.

Он повернулся и вышел из комнаты, аккуратно закрыв за собой дверь.

Ариэль не отрываясь всматривалась в свое отражение в зеркале, пока его черты не начали расплываться перед глазами. Ей показалось, что она постепенно проникает внутрь тога мира, который скрыт в ее душе.

Дружба, преданность, привязанность. Чувства необходимые, но далеко не достаточные, с холодной ясностью сделала она для себя вывод. Она никогда не сможет полюбить человека, который не любит ее. Она не сможет удовлетвориться спокойным существованием в формальном браке, что бы там ни говорила Елена. Не сможет остаться и здесь, разыгрывая жалкую комедию из семейной жизни, делая вид, что ничего не произошло.

Ей необходимо скрыться куда-нибудь и обдумать, что же делать дальше. Скрыться, чтобы ее не отвлекало присутствие Саймона, подальше от его глаз, от его мощной фигуры, от его восхитительных рук. Она должна остаться наедине со своими мыслями.

Встав из-за столика, она подошла к гардеробу, достала из него небольшой саквояж и бросила в него несколько самых необходимых вещей. Потом набросила на плечи накидку и направилась к двери. Уже положив ладонь на ручку, она задержалась, вспомнив упрек Саймона о бегстве без всякого объяснения.

Да, с ее стороны будет трусливо и по-детски исчезнуть, не оставив ни слова. Она вернулась к письменному столу и набросала несколько слов на листке бумаги: «Мне надо подумать, как жить дальше. Я не убегаю». Ничего лишнего, только самые необходимые слова. Сложив лист, она написала на нем имя Саймона и поставила письмо на каминную полку. Взгляд ее упал на маленькую, вырезанную из кости фигурку лошади, которую она поставила рядом с подсвечником, так, чтобы видеть ее с кровати. Подумав, Ариэль положила фигурку в карман.

Выйдя из комнаты, она встретила в коридоре Елену. Взгляд женщины остановился на саквояже в руках Ариэль.

— Вы куда-то уходите, дорогая?

Ариэль покачала головой. Она уже была по горло сыта бывшей любовницей Саймона и ее так называемыми попытками помочь в их семейной жизни.

— Я просто несу подруге кое-какие вещи, — бросила она, ускоряя шаг.

Три мили до домика Сары и Дженни она прошла пешком. Ей даже не пришло в голову искать приюта где-то еще, кроме дома своих подруг. Собаки трусили впереди их хозяйка направилась прямо по полю, выбросив из головы вес мысли и только радуясь резкому зимнему ветру, овевающему ее воспаленные глаза и успокаивающему боль в голове. На ее стук дверь открыла Дженни, удивленно воскликнув:

— Ариэль, ты пришла пешком!

— Мне надо было размяться.

Ариэль вошла в тесную комнатку, поставив свой саквояж на пол у входной двери. Взглянув на собак, радостно носившихся в садике, она свистнула им, зовя в дом.

— Могу я пожить у вас несколько дней?

Дженни, оглянулась на мать, поднявшуюся из-за прялки и приближающуюся к Ариэль. Сара провела пальцами по лицу девушки, коснулась ее век, губ, словно разглаживая скорбные складки на бледном личике. Потом она подтолкнула ее к креслу у огня.

— Что случилось, Ариэль? — спросила Дженни, садясь напротив подруги и растирая ей замерзшие руки.

Ариэль кратко рассказала им обо всем случившемся. Когда она закончила, Дженни не произнесла ни слова, только взглянула на мать. Лицо Сары было сумрачно, и Ариэль ощутила какую-то неуверенность. Пожилая женщина не одобряла ее появление здесь.

— Я не должна была приходить, Сара?

— Разумеется, должна была! — воскликнула Дженни. — Разве не так, мама? Мы же друзья, к кому же ей еще идти?

Ариэль все так же неуверенно смотрела на Сару, которая, помедлив с минуту, протянула руку, снова коснувшись ее щеки.

— Граф не имел права так распоряжаться твоими лошадьми! — заявила Дженни, пылая гневом.

— Он мой муж. А мужья имеют право так поступать, — ответила Ариэль, по-прежнему глядя на Сару, которая при ее словах только покачала головой, улыбаясь, словно услышав какую-то глупость.

Сара скептически приподняла брови, и Ариэль, закусив губу, призналась:

— Вообще-то дело не только в этом, Сара.

На коленях у Ариэль покоились собачьи головы, и она машинально поглаживала их, пытаясь обрести утешение в их бессловесном сочувствии.

— Елена — это его подруга, но на самом деле она была 6го любовницей — сказала, что он не сможет полюбить меня. Если ей верить, он сам это сказал.

Ромул поднял голову и лизнул хозяйку в лицо. Ариэль, похоже, даже не заметила этого. Сара не спускала с нее глаз, в глубине которых таилась добрая улыбка.

— Мне так нужно, чтобы он любил меня, — едва слышным шепотом произнесла Ариэль. — Что я буду делать, если он не сможет?

Дженни, не зная, что сказать на это, взглянула на мать, которая жестом велела ей помолчать. Ариэль продолжала все тем же тоном:

— Саймон требует безграничного доверия с моей стороны, однако не может понять, что я нуждаюсь в том же самом. Наверное, поэтому он не верит в мою любовь. Но я не собираюсь покидать его навсегда.